Журнал 64
Шрифт:
– Это Оле Кристиан Шмидт, – с ходу заявил один из них, и, получив имя, Карл сразу напал на след.
Бывший горластый активист правого толка, недавно освобожден после двух с половиной лет тюрьмы, полученных за два насильственных нападения – на женщину, являвшуюся членом исполнительного комитета социалистов, и на подростка-иммигранта, случайно проходившего мимо. Не то чтобы впечатляющее криминальное прошлое, но достаточное для того, чтобы опасаться за дальнейшую карьеру.
Карл смотрел на плоском экране выпуск новостей по TV-2 ровно с того момента, как сел на рабочее кресло.
Маркус Якобсен и начальник пресс-службы прекрасно
Карл кивнул. Эпизод демонстрировал, что Курт Вад пребывал в отчаянии и что этим эпизодом все не ограничится, – никаких сомнений. По возвращении Маркуса им предстояло обсудить, каким образом приступить к немедленным арестам.
Затем картинка поменялась, и ведущий вкратце прокомментировал заслуги Маркуса Якобсена и выразил сожаление, что имена погибшего и сотрудника полиции до сих пор не разглашены.
Картинка поменялась снова, чего нельзя было сказать о выражении лица ведущего.
– Сегодня около девяти часов утра любитель лодочных прогулок испытал серьезное потрясение, отплыв из гавани Хавнсё и на полдороге к Сайербю, что на острове Сайеро, обнаружив утопленника, всплывшего на поверхность. Мы можем сообщить, что речь идет о 31-летнем журналисте Сёрене Брандте. Родственники уже оповещены о находке.
Карл отставил чашку кофе и в ужасе уставился на экран, где замаячила фотография улыбающегося Сёрена Брандта.
Неужели кошмару не было конца?
– Ты ведь знаком с Мэдвигом, Карл? – спросил Маркус и предложил своим гостям присесть.
Карл кивнул, подавая руку коллеге. Карл Мэдвиг, один из жестких парней из полицейской разведки; да-да, с ним он был знаком лучше, чем со многими другими.
– Сколько лет, сколько зим, Мёрк, – поприветствовал его Мэдвиг.
Что верно, то верно. С тех пор как они с тезкой вместе проходили учебу в полицейской академии, их пути так и не пересеклись, но Мэдвиг был действительно очень занят, став настоящей звездой полицейской разведки. В свое время он был замечательным парнем, но, по слухам, с годами растерял часть своего врожденного обаяния. Возможно, дело было в его постоянном темном костюме, а возможно, в самоуверенности, для взращивания которой возникли как нельзя более подходящие условия. В общем, Карлу было все равно.
– Здорово, Медуза, – бросил Карл, позабавившись тому, как Мэдвиг слегка вздрогнул, когда давнишнее прозвище вдруг всплыло из тумана забвения. – Вот мы и добрались до ситуации, когда приходится привлекать разведку… Не то чтобы инициатива исходила от меня, – продолжил он, понимающе покосившись на Маркуса. Глава отдела убийств полез за своей никотиновой жвачкой.
– Карл, спешу поставить тебя в известность о том, что именно Мэдвиг руководит в службе полицейской разведки выяснением обстоятельств возникновения «Чистых линий» и сбором сведений об узком круге основателей, в том числе о Курте Ваде. Вот уже четвертый год продолжается эта работа, а потому ты, конечно, понимаешь…
– Я все понимаю, – оборвал его Карл, поворачиваясь к Мэдвигу. – Я сдаюсь на твою милость, Медуза, выкладывай!
Тот кивнул и выразил соболезнования в связи с обстоятельствами, коснувшимися помощника Карла. Возможно, слово «соболезнования» прозвучало немного неуместно. По крайней мере, он надеялся на неуместность этого слова всем сердцем.
Затем Мэдвиг изложил суть их расследований – вполне открыто, прямо и в некотором смысле даже заинтересованно. Было заметно, что дело действительно захватило его. Он также залез в глубины и откопал сведения о том, на что были способны члены сообщества, будучи, казалось бы, абсолютно респектабельными людьми.
– Мы по возможности регулярно прослушивали влиятельных членов «Чистых линий», в том числе и многих из тех, кто знаком нам по «Секретной борьбе», и нам известны некоторые сведения, сообщенные тобой Маркусу Якобсену. Естественно, у нас имеются также показания свидетелей и документы, подкрепляющие нашу работу, мы всегда можем обратиться к ним. Однако папки, «найденные» вами у Нёрвига, – тут он нарисовал в воздухе кавычки, – к сожалению, не сообщили нам ничего, что уже не было бы известно, хотя мы целые сутки просматривали их. Все эти старые иски к членам «Секретной борьбы» можно без труда найти в соответствующих полицейских архивах. А вот о чем мы не имели сведений, так это весьма своевременные указания на то, что штурмовики Курта Вада направлялись на совершенно преступные задания, что в каком-то смысле даже нам на руку. Ибо, имея подобные факты, несомненно, будет проще объяснить общественности необходимость остановить «Чистые линии» и их деяния.
– Да, – вмешался начальник отдела убийств. – Ты по праву можешь чувствовать возмущение, почему я раньше ничего не рассказал тебе о расследовании полицейской разведки, Карл, но скрывать карты было необходимо. Только представь себе тот скандал, какой мог бы разразиться, если бы пресса и общественность узнали о том, что новая так называемая демократическая политическая партия подвергалась прослушкам и проверкам, настоящей слежке, да еще столь масштабной! Представляешь себе заголовки? – Он принялся писать пальцем в воздухе. – «Политическое государство, дискриминация, фашизм»… Слова, которые абсолютно не вяжутся ни с нашими методами, ни с целью данного расследования.
Карл кивнул.
– Спасибо за оказанное доверие. Я думаю, мы бы уж как-нибудь сдержали язык за зубами, но хватит об этом. Вы в курсе, что они убрали Сёрена Брандта?
Маркус с Мэдвигом быстро переглянулись.
– Понятно; значит, не в курсе… Сёрен Брандт являлся одним из моих осведомителей. Его обнаружили сегодня утром в бухте Сайеро. Я полагаю, вы знаете, кто он?
Мэдвиг и шеф смотрели на него с одинаково невыразительными лицами. Значит, знают.
– Поверьте мне, произошло убийство. Брандт опасался за свою жизнь и забился в какой-то угол. Парень даже мне ничего не захотел говорить о своем местоположении. Однако, видимо, они и там добрались до него.
Мэдвиг выглянул в окно.
– Так, значит, журналист? Убили журналиста! – воскликнул он, задумавшись о последствиях. – То есть теперь пресса будет волочиться за нами повсюду… Упоминания о нападениях на журналистов в России и Украине – без них не может спокойно жить никто в нашей стране. А теперь появился и датский убитый журналист, – сострил он и обернулся к ним с подергивающимися уголками рта.
Если бы тема не была настолько трагична, он бы явно принялся хлопать себя по бедрам от восторга.