Журнал «Если» 1993 № 03
Шрифт:
Марет взглянул на Локриджа горящими глазами.
— Ну что? Ты готов? Ты идешь за мной?
Мантия колдуна развевалась за его спиной, подобно крыльям. С обращенным вверх лицом и простертыми к небу руками он, а вместе с ним и его попутчики возносились над землей, подхваченные невидимым, неслышным и неосязаемым смерчем.
Они уходили ввысь, пока совсем не исчезли в ледяном безмолвии звезд. Уже потухший, казалось, костер вдруг вспыхнул, словно салютуя своему властителю
Ори, едва сдерживаясь, чтобы не закричать, и закрыв глаза, крепко прижалась к Локриджу. Гаспар Флиделиус, выдав длинную очередь замысловатых ругательств, наконец пришел в себя и теперь голосил в восторге, как мальчишка. Американец тоже попал во власть всеобщего возбуждения.
Сопротивления воздуха не было: оно полностью гасилось энергией, выделяемой скрытым под одеянием Марета поясом. Это был головокружительный полет в мертвой тишине; парение в нескольких сотнях футов над землей со скоростью нескольких сотен миль в час.
Внизу раскручивалось темное полотно суши; Виборг на мгновение сверкнул ярким пятном и растворился в сумерках; поблескивали воды Лим-Фьорда; песчаные валуны дюн сменились волнами Северного моря, пересыпанными серебристыми блестками, которые ронял на них застывший над рассветным горизонтом серп месяца. Очарованный волшебством ночи и полета, Локридж не заметил, как внизу снова оказалась суша.
Теперь они летели над долинами Восточной Англии. Среди жнивья виднелись соломенные крыши деревянных домов, над рекой нависали зубчатые стены замка… нет, все это было невероятно, это был сон: как он мог, обычный человек из плоти и крови, сопровождать в полете волшебника, да еще, возможно, в ту самую ночь, когда король Генрих ласкал Анну Болейн…
Сознание ирреальности происходящего преследовало Локриджа, словно наваждение.
Квадратики полей сменились нетронутым ландшафтом: мелькали крошечные островки среди озер и топей — это были Линкольнширские фены. Марет нырнул вниз, ловко опустившись на землю в вихре сухой листвы. Затем искусно приземлил остальных. На фоне бледного неба Локридж различил плетеные стены хижины.
— Моя английская резиденция, — пояснил Хранитель. — Ворота времени находятся ниже. Вы остановитесь здесь, пока я буду собирать людей.
За грубым фасадом скрывались роскошные аппартаменты с дубовым паркетом и резными панелями, хорошо обставленные, с богатой библиотекой. Запасы продовольствия, предметы из будущего были скрыты в потайных кладовых за раздвижными стенами; в комнатах нельзя было приметить ничего чуждого этому веку. Разве что случайного посетителя могло удивить, как хозяину удается в любое время года сохранить в доме тепло и избегать влажности. Правда, никто не осмеливался сюда захаживать. Крестьяне были чересчур суеверны, а местные помещики тяжелы на подъем.
Только на утро третьего дня Ори
В эти дни установилась хорошая погода. Мягкий солнечный свет струился между стволов ив, сбросивших листву. Уплывал к югу запоздалый клин диких гусей, их призывный крик был единственным звуком, нарушавшим безмолвие. Локридж, услышав свое имя, поднял глаза… и был поражен красотой девушки.
До сих пор он думал о ней только как о ребенке, нуждавшемся в его защите. Но сейчас в это чудесное утро она появилась, как новорожденная Венера, — в облачении одних лишь длинных, ниспадающих до пояса шелковистых волос. Она подбежала к нему с грацией лани, ее огромные голубые глаза светились дерзостью, а на губах играла лукавая улыбка. Локридж встал, чувствуя, как стучит сердце.
— Идем скорее, — закричала она. — Я нашла такую крепкую лодку!
— О, Боже! — поперхнулся Локридж. — Одень хоть что-нибудь, девочка.
— Зачем, ведь тепло, — она танцевала перед ним. — Барс, мы можем взять лодку и порыбачить. Пусть весь день будет нашим, Богиня благоволит к нам, и тебе нужно отдохнуть. Пойдем же, пойдем скорее!
— Ну… а, впрочем, почему бы и нет? Хорошо. Но ты все-таки оденься, ладно?
Привязанный к пню ялик показался ему не очень надежным. Но Ори в своей жизни приходилось видеть лишь плетеные из ивняка и обтянутые грубой кожей лодки или долбленки без фальшбортов. А эта лодка была скреплена настоящими железными гвоздями, и в ней лежали два длинных весла.
— Наверняка они приплыли с Крита, — воскликнула Ори.
У него не хватило духу сказать ей, что превозносимый ею Крит, униженный и разграбленный, томится под гнетом венецианцев.
— Может быть, — промолвил он, выводя лодку из торчащих из воды корней и лозняка на открытое мелководье. Остров скрылся за густыми зарослями, тихая поверхность воды переливалась на солнце. Ори насадила наживку и уверенно забросила удочку к потаенному местечку под корягой. Локридж откинулся назад и раскурил новую трубку.
— Барс, я не хочу, чтобы ты разговаривал со мной, как с ребенком, — сказала она, внезапно. Ее длинные ресницы опустились, прикрыв глаза. — Я готова стать женщиной, когда только ты пожелаешь.
Кровь прилила к лицу Локриджа.
— Я обещал освободить тебя от заклятья, — пробормотал он. Ему вдруг пришло в голову, что он может погибнуть в предстоящей битве. — Можно сказать, ты уже свободна. Ты больше не нуждаешься в волшебстве. Пройдя через преисподнюю, ты родилась заново. Ясно?