Журнал «Если», 1994 № 02
Шрифт:
Реджиса тут же осенило:
— Тогда женись на ней сам, Лью! И немедленно! Если нужно, это можно сделать тайно, в зоне Терры.
Я печально улыбнулся, показав ему свою изуродованную руку.
По законам Дарковера я не мог жениться, пока Кадарин жив. Неосуществленная кровная месть всегда стоит на первом месте в любой череде обязательств.
Я покачал головой.
— Она никогда на это не согласится. А теперь говори честно, зачем ты сюда пришел? — меланхолические нотки исчезли из моего голоса.
— Этот Знак Смерти… — пробормотал Реджис, и лицо его исказилось от страха. — Я и представить себе не мог, я не…
Он бы сам рассказал мне все, если бы у меня достало терпения его слушать. Но терпения-то у меня и не хватило. И я сделал то, чего стыжусь и сейчас: схватил его за запястье своей здоровой рукой и быстрым движением прижал к перилам. Я научился этому приему на Виаллесе. Он попытался атаковать меня, и я перехватил его мысль: «Не могу же я драться с одноруким!»
Это еще больше разъярило меня. Ослепнув от ярости, я совершил против него телепатическую агрессию и буквально ворвался в его мозг, в один миг обнаружив то, что мне было нужно. Только тогда я отпустил его. Совершенно белый, весь дрожа, Реджис без сил привалился к перилам. А я, ощущая во рту горький вкус одержанной победы, повернулся к нему спиной. Чтобы хоть как-то оправдать свою грубость, я прорычал:
— Значит, это ты вызвал появление Знака Смерти! Ты, Хастур!..
Реджис поднял голову; его трясло от гнева.
— Я бы с наслаждением разбил тебе морду, если бы ты не был… Какого черта тебе потребовалось это делать?!
— Я узнал то, что хотел узнать, — хрипло возразил я.
— Это уж точно, — пробормотал он, сверкая глазами, и дрожащим голосом прибавил:
— Именно этого я и боялся. Потому и пришел к тебе. Ты же Элтон, я думал, ты сразу все понял. Там, в Совете, меня словно что-то стукнуло… Я ведь толком ничего не знаю о матрицах, ты, наверное, уже понял это? Не знаю, как у меня это получилось. И почему..? Я просто подумал об этом знаке… Мне казалось, я могу все рассказать тебе и спросить… — Голос у него сорвался; он был на грани истерики. Вдруг он хрипло выругался, как мальчишка, старающийся не заплакать. Он весь дрожал.
— Ну ладно, — произнес он, помолчав. — Я по-прежнему боюсь… Я мог бы убить тебя за то, что ты со мной сделал. Но мне больше не к кому обратиться за помощью. — Он судорожно сглотнул. — По крайней мере ты это сделал в открытую. Это еще ничего. Хуже всего то, что я сам не знаю, что способен сделать в следующий момент.
Пристыженный и совершенно растерянный, я пошел прочь. Реджис ведь пытался подружиться со мной, сойтись поближе — и встретил с моей стороны то, чего мог бы ожидать только худший мой враг. От стыда я не мог поднять глаз.
Однако минуту спустя Реджис последовал за мной.
— Лью, — начал он, — я же сказал: давай забудем об этом. Нам нельзя сейчас ссориться. Разве ты этого не понимаешь? Мы с тобой в одинаковом положении, оба совершаем поступки, на которые никогда не осмелились, если бы все вокруг не сошли вдруг с ума.
— Спокойно, — ответил я. — Все мы напуганы. Я тоже. И на это должна быть какая-то серьезная причина. — Я помолчал, пытаясь вспомнить все, что знаю о способностях членов Комина. Многие их таланты теперь почти выродились, угасли в результате многочисленных браков с чужеземцами.
Но в Реджисе словно вновь возродились все черты и качества далеких предков; это проявилось даже в его внешности. Может быть, он и древний Дар тоже унаследовал?
— Великий Дар Хастуров, в чем бы он ни выражался, видимо, находится у тебя в латентном состоянии. Скорее всего, ты подсознательно пришел к мысли, что заседание Совета надо прервать, и невольно прибегнул к столь странному способу. Если бы… не мой поступок… я мог бы предложить свою помощь: вошел бы в твой мозг и тщательно проанализировал все твои мысли. Однако теперь ты мне вряд ли это позволишь…
— Вероятно, нет. Прости.
— За что же? — резко возразил я. — Я и себе-то не доверяю после всего этого. Однако Ашара — или Каллина, коль уж на то пошло, — словом, одна из Хранительниц на такое вполне способна.
— Ашара? — Он задумчиво уставился на Башню Хранительниц. — Не знаю. Может быть.
Мы облокотились на перила, глядя вниз, в долину, почти совсем скрывшуюся в вечерней мгле. Замок вдруг словно вздрогнул от далекого громового раската, и небо прочертила серебристая стрела с алым хвостом. Мелькнула и исчезла.
— Почтовая ракета, — сказал я. — Из их зоны.
— Терра и Дарковер, — произнес чей-то голос у нас за спиной. — Могущество, которому мы не в силах противостоять, препятствие, которого нам не преодолеть.
На балкон вышел старый Хастур.
— Знаю, знаю, — сказал он. — Юные Элтоны не любят, когда им кто-то приказывает. Откровенно говоря, мне самому это не доставляет никакого удовольствия. Я слишком для этого стар. — Он улыбнулся Реджису. — Я отослал тебя, чтобы ты тоже не влез в эту свару. Однако от тебя, Лью Элтон, я требую впредь сдерживать свой темперамент!
— Ах вот как! — воскликнул я. У меня не находилось слов. Какая несправедливость!
— Да-да, я знаю, тебя спровоцировали. Но если бы ты сдержал свой праведный гнев… — В словах Хастура звучала почти неуловимая ирония, — тогда во всем винили бы одного Дайана. А теперь… Ты первым нарушил закон о неприкосновенности члена Комина. А это очень серьезно. Дайан поклялся, что потребует твоего изгнания.
— Не потребует, — ответил я почти вызывающе. — По закону требуется присутствие в Совете хотя бы одного наследника каждого рода, обладающего ларанскими правами. Иначе зачем вам было тратить столько сил, чтобы вызвать меня сюда? Я последний оставшийся в живых Элтон и у меня нет детей. Этот закон Комина не может нарушить даже Дайан.