Журнал «Если», 1994 № 02
Шрифт:
Пока же ясно одно — само обилие гипотез свидетельствует о том, что все они скорее всего достаточно далеки от истины. Феномен телепатии по-прежнему остается загадкой. Что ж, будем ждать новых экспериментов.
В 1984 году Отделение теоретических проблем АН СССР и американский институт Бэй Рисерч провели эксперимент по проверке возможности существования эффекта «телепатического зрения». В качестве «оператора» была выбрана известная целительница Джуна Давиташвили. Суть опыта заключалась в следующем: Джуне надо было подробно описать и нарисовать увиденный ею «мысленно» участок города Сан-Франциско. Этот участок выбирался с помощью генератора случайных чисел, и даже сами американцы не знали, что на нем находится.
Во время мысленного сеанса Джуна достаточно точно обрисовала некое место. Для этого она использовала 93 символа, характерных, по ее мнению, для данного «объекта». Среди них достаточно странные, например: «профиль и глаза животного
ПРОГНОЗ
Вы любите фэнтези? Но вам мало следить за развитием действия, вы сами желаете участвовать в создании произведения? Что ж, это возможно.
Перед вами роман «Хаос» Стюарта Маултрола, профессоре английского языка Йельского университета. Правда, не книга, а программный пакет, который загружается в компьютер. На дисплее — дверь дома, слышатся оживленные голоса в сопровождении довольно-таки зловещей органной музыки. Нажав ENTER, мы входим в дом и попадаем на вечеринку, устроенную разношерстной компанией мистиков, инженеров-роботехников и литераторов-фантастов.
На полях текста — портреты персонажей, присутствующих на данной странице. Указав стрелкой (с помощью «мыши») на определенное лицо, мы мгновенно покидаем веселую компанию и углубляемся в прошлое этого человека. История заинтересовавшей нас персоны разнообразнейшим образом переплетается с судьбами других персонажей, портреты которых появляются на дисплее. Мы, разумеется, можем поинтересоваться жизнью другого персонажа, удаляясь от основной сюжетной линии и возвращаясь к ней с новым багажом представлений. Читатель создает повествование из отдельных элементов или блоков программы, подчиняясь лишь прихотливости собственных ассоциаций. Итак, компьютер и автор дают читателю возможность выйти за рамки заданного сюжета. Подобное произведение — развлечение если и не на века, то надолго; читать его можно неоднократно и всякий раз по-разному: даже когда вы освоите содержание всех смысловых блоков, непременно останутся неизведанными новые сюжетные тропинки. И все благодаря хитроумному программному обеспечению.
Для «Хаоса» Маултроп использовал программу HyperCard, которая отличается исключительной гибкостью (применяют ее и в деловых целях).
Информация хранится в структурных единицах, называемых «карточками». Кроме текста, на карточках предусмотрено место для графического и звукового оформления — так что роман можно озвучить и украсить по вкусам читателя-автора. У HyperCard есть и недостатки. Самым неприятным является то, что программа не дает возможности увидеть полную структурную схему запрограммированных карточек вместе со связками между ними. То есть даже сам творец не может окинуть свой шедевр орлиным взором и вынужден прогуливаться по всем карточкам в отдельности… «Так все штаны можно просидеть до дыр!» — сердито резюмировал литератор Джон Макдейд. Программа Storyspace призвана устранить подобные недостатки. Эпизоды записываются и хранятся в текстовых окнах, и все эти окна можно вывести на дисплей в виде «карты», составленной из квадратов. Автору остается задать связки эпизодов, программируя ответ компьютера на то, что вводит читатель, притом любой эпизод может иметь любое число связок с другими эпизодами. Storyspace, по существу, превращает сюжет из улицы с односторонним движением в карту дорог: усложняясь, эти карты наслаиваются друг на друга и становятся картами внутри карт… Впрочем, неосведомленным, каковыми являемся мы с вами, любезные читатели, понятней будет на примере. Роман с самой сложной структурой указанного типа — «Полдень» Майкла Джойса. Повествование начинается с воспоминаний рассказчика о том, как он в зимний полдень стоял посреди поля рядом с некоей женщиной и вглядывался в дальнюю ограду… Указав стрелкой на слово «она», можно узнать о некогда существовавших отношениях между рассказчиком и его спутницей, указав на слово «ограда», мы прочтем иные воспоминания героя. И так двлее: на первой же странице имеются 19 возможных переходов-связок между эпизодами — но какой бы мы ни выбрали, рассказ будет развиваться вполне логично. Если HyperCard дает читателю возможность двигаться «адоль сюжета» по большому числу различных, но тем не менее фиксированных путей (данная связка вызывает на экран одну-единственную карточку), то Storyspace включает условные переходы, способные дать варьирующиеся соединения. Условный переход определяется простой логической схемой вроде: «Если читатель прочел эпизод А или эпизод В, но не прочел эпизод X, эта связка приводит к эпизоду Y; если предыдущее условие не выполнено, связка приводит к эпизоду Z». Подобные «направляющие линии» препятствуют тому, чтобы читатель попадал в эпизоды, которые ему не понятны.
Скажем, углубляясь в «Полдень», мы захотели узнать подробности сложных взаимоотношений героя по имени Вернер с его женой Лолли. Читая эпизод о том, как рассказчик посещает место
Подготовила Людмила ЩЕКОТОВА
Мервин Пик
ТАНЕЦ В ПОЛНОЛУНИЕ
Я не знаю, что меня тогда разбудило, — то ли полная луна, то ли грусть, что обуревала мою душу и разукрашивала сны. Вполне возможно, скорбь сделалась невыносимой и нарушила мой покой, но, когда я проснулся, внезапно исчезла.
Обстоятельства, из-за которых я разошелся со своей женой, не имеют к моему рассказу никакого отношения. По правде говоря, я попросту не в силах говорить об этом. Достаточно будет того, что вопреки нашей злополучной любви, а может быть, именно из-за нее мы разошлись; однако, как вскоре станет ясно, этот акт отчаяния обернулся в итоге сущим адом.
Перед тем как лечь в постель, я раздвинул шторы, и теперь в окно струился лунный свет. Меня томило предчувствие беды, хотя поводов для него вроде бы не имелось. Глаза мои были широко раскрыты. Прямо передо мной возвышался у стены гардероб. Мой взгляд задержался на мгновение на одной из его металлических ручек, и тут случилось нечто невообразимое, от чего у меня сжалось сердце: дверная ручка начала медленно и беззвучно поворачиваться.
Я не помню точно, о чем думал в тот миг, знаю лишь, что весь пропитался страхом. Я не мог ни отвести взгляда от ручки, ни закрыть глаза, и вынужден был, терзаясь собственным бессилием, наблюдать, как приоткрывается потихоньку дверца гардероба. А затем в тишине летней ночи, которую не будоражили ни крик совы, ни шелест листвы в соседнем лесу, из глубины шкафа выплыли мой костюм, пиджак и брюки вместе с вешалкой, выплыли и зависли в воздухе над туалетным столиком.
Удивительно, как я не сошел с ума и не закричал. Наверное, ужас сдавил мне горло железной хваткой, и потому я не смог издать ни звука. На моих глазах брюки соскользнули с вешалки и застыли в каких-нибудь двух дюймах над полом, а следом, поводя плечами, вспорхнули со своего «насеста» белый жилет и удлиненный черный пиджак. Опустевшая вешалка — безголовый, безрукий, безногий призрак — сгинула в недрах гардероба, дверца которого тут же плотно закрылась.
Рукава пиджака принялись завязывать на невидимом горле белый галстук, в следующий миг костюм подался вперед, наклонился под углом примерно в тридцать градусов, словно собираясь нырнуть, и устремился через комнату к окну, сквозь которое вылетел на улицу. Не соображая, что делаю, я вскочил с постели и успел заметить, как мой костюм миновал лужайку перед домом, достиг близлежащей дубравы и растаял в темноте под деревьями.
Мне трудно судить, сколько я простоял у окна, глядя на опушку дубравы, и как долго смотрел на дверную ручку шкафа, прежде чем набрался мужества повернуть ее. Когда у меня наконец хватило духа распахнуть дверцу, я увидел внутри лишь пустую деревянную вешалку.
Озадаченный, перепуганный до смерти, я забегал по комнате, а потом, утомившись, рухнул на кровать. Только под утро мне удалось забыться сном.
Я проснулся, когда часы пробили полдень. Отовсюду доносились знакомые, привычные звуки, за окном в зарослях плюща чирикали воробьи, на дворе лаяла собака, где-то вдалеке урчал двигатель трактора. Полусонный, я вспомнил ночной ужас вовсе не сразу, а добрую минуту спустя. Конечно, то был самый настоящий кошмар! Никаких сомнений! Я отрывисто рассмеялся, скинул с себя одеяло, поднялся и стал одеваться. Подойдя к шкафу, я на мгновение заколебался. Сновидение было столь ярким, что даже при свете дня будило в душе не слишком приятные отголоски; я посмеялся над собой, и от этого смеха меня бросило в дрожь. Мне почему-то вспомнился ребенок, который, изнемогая от страха, кричал во все горло: «Я тебя не боюсь! Я тебя не боюсь!»
Открыв дверцу гардероба, я вздохнул с облегчением, ибо отчетливо различил в царившем внутри полумраке свой вечерний костюм. Я взял твидовые брюки и собирался уже притворить шкаф, когда заметил на одной из штанин стебелек травы.
По натуре я человек аккуратный, можно лаже сказать, слегка помешанный на опрятности. Любая неряшливость, любая пылинка на одежде вызывает у меня раздражение. Черт побери, подумал я, откуда взялась эта травинка, если я чистил костюм всего лишь день или два тому назад? Ну да ладно; вероятно, я был в тот день небрежен.