Журнал «Если», 1994 № 04
Шрифт:
Джерри заметил, что от него ждут продолжения речи.
— От нашего вождя, — повторил он торопливо. Я пришел с важным посланием и многими дарами.
— Поешь с нами, — предложил старик. — А потом займемся дарами и твоим посланием.
Джерри благодарно устроился на полу, несколько поодаль от остальных. Он был голоден, а среди фруктов в чашах разглядел то, что, должно быть, звалось апельсином. Сколько споров он наслышался о том, каков апельсин на вкус!
Спустя некоторое время старик сказал:
— Я — вождь Три Водородные Бомбы. А это, — указал он на молодого человека, — мой сын, Дает Много Радиации.
В ответ на вопрошающий взгляд Джерри (и повинуясь раз решающе поднятому пальцу вождя) негр пояснил:
— Сильвестр Томас. Посол Конфедеративных Штатов Америки у сиу.
— Конфедерация? Разве она еще жива? Лет десять назад был слух…
— Конфедерация жива, сэр. То есть — Западная Конфедерация со столицей в Джексоне, штат Миссисиппи. Восточная же, та, центром которой был Ричмонд, штат Вирджиния, действительно покорилась семинолам. К нам судьба оказалась благосклонней. Индейцы арапаоэ, чейнни и, — поклон в сторону вождя, — особенно сиу очень добры к нам. Они позволяют нам жить в покое, покуда мы тихо мирно возделываем землю и платим назначенную десятину.
— Мистер Томас, возможно, вы знаете, — заинтересованно начал Джерри, — а Республика Одинокой Звезды… Техас?..
Мистер Томас печально уставился в пол вигвама.
— Увы, мой добрый сэр, Республика Одинокой Звезды пала под натиском киоуа и команчей. Не помню точной даты, но определенно знаю, что это случилось до того, как апачи и навахо захватили остатки Калифорнии, и задолго до того, как мормоны под августейшим предводительством…
Дает Много Радиации расправил плечи, свел пару раз за спиной лопатки, напряг мускулы.
— Все болтовня, — проворчал он. — Бледнолицая болтовня. Утомляет.
— Мистер Томас не бледнолицый, — прикрикнул на него отец. — Запомни это! Он наш гость и полномочный посол — не смей в его присутствии употреблять такие слова, как «бледнолицый»!
Заговорил воин постарше, сидевший рядом с вождем:
— В былые времена, времена героев, мальчишка в возрасте Лает Много Радиации не смел бы и голоса подать в Совете. Не говоря о том, чтобы произнести то, что он произнес. Тех, кого это интересует, я отсылаю к каноническому труду Роберта Лоуви «Индейцы кроу», а также к блестящему образцу антропологического исследования — «Три типа кровного родства сиу» Лессера. Ныне, поскольку нам не удалось пока восстановить родство сиу на основе классической модели, описанной Лессером, мы подготовили рабочие договоренности…
— Твоя беда, Яркая Книжная Обложка, в том, — перебил воин слева, — что слишком уж ты классицист. Вместо того, чтобы жить настоящим, все норовишь уйти в Золотой Век, да еще и в такой Золотой Век, какой почти не имеет отношения к сиу. О, я признаю, что мы такие же дакоты, как и кроу, по крайней мере с лингвистической точки зрения, и относящееся к кроу следует относить и к нам. Однако до чего мы дойдем, если станем так многословно и так часто цитировать Лоуви и пытаться обустраивать нашу повседневность по его рецептам?
— Довольно, — возгласил вождь. — Хватит, Порасскажи Всякого. И ты тоже, Яркая Книжная Обложка, остановись. Это наши частные дела. И, кстати, именно ваши книги напоминают о том, что, прежде чем превратиться в болезненных, развратных и напуганных существ,
— А-а! — бросил Даст Много Радиации. — По мне, хороший бледнолицый — мертвый бледнолицый. Он подумал немного. — Исключая их женщин. Бледнолицые женщины… Ну, это полный отпад, когда ты далеко от дома…
Вождь Три Водородные Бомбы взглядом велел сыну умолкнуть. Потом обратился к Джерри Франклину.
— Твое послание и твои дары. Вначале послание.
— Нет, вождь, — вмешался Яркая Книжная Обложка почтительно, но твердо. — Вначале дары. Потом послание. Так гласит предание.
— Сейчас, одну минуту! — Джерри выскочил из вигвама и бросился к тому месту, где Сэм Розерфорд привязал лошадей. — Подарки, — выкрикнул он, — подарки для вождя!
Оба торопливо рвали завязки и застежки переметных сум. С полной охапкой подарков Джерри пошел обратно сквозь строй воинов, собравшихся вокруг и взиравших на суету белых со спокойной надменностью. Он вошел в вигвам, сложил дары на землю и опять низко поклонился.
— Разноцветные бусины для вождя. — сказал он, подавая два звездных сапфира и большой бриллиант, самый лучший из тех, что были извлечены из под развалин Нью-Йорка за последние десять лет. Ткань для вождя, — сказал он, подавая отрез полотна и отрез шерсти, которую спряли и соткали специально для такого случая в Нью-Гемпшире, а потом с огромными трудностями доставили в Нью-Йорк.
— Маленькие забавы для вождя, — сказал он, подавая огромный, лишь чуть-чуть тронутый ржавчиной будильник и драгоценную пишущую машинку (ударные бригады инженеров и мастеровых, работая совместно два с половиной месяца, довели и то и другое до рабочего состояния).
— Оружие для вождя, — сказал он, подавая великолепно изукрашенную кавалерийскую саблю, наследственную собственность Начальника штаба Военно-воздушных Сил США, который отчаянно противился реквизиции. («Черт побери, мистер Президент, мне что, по-вашему, с этими индейцами голыми руками сражаться?» — «Нет, Джонни, я так не считаю, просто уверен, что вы отберете себе саблю не хуже у кого-нибудь из ваших бравых младших офицеров».)
Три Водородные Бомбы осмотрел дары, а пишущую машинку — даже с некоторым интересом. Потом церемонно распределил подарки между членами Совета, оставив себе только пишущую машинку и один из сапфиров. Саблю он вручил сыну.
Дает Много Радиации тронул стальное лезвие ногтем.
— Не густо, — подытожил он. — Мистер Томас от имени Конфедеративных Штатов Америки не такую рухлядь поднес на церемонии, когда моя сестра вышла замуж. — Он небрежно швырнул саблю на землю. — Впрочем, чего еще ждать от ленивых, ни к чему не пригодных беломазых холопов.
Услышав последнее слово, Джерри Франклин одеревенел. Это означало, что ему придется сразиться с Дает Много Радиации. Иначе — полная потеря лица перед всеми сиу. «Холоп» — так называли белых, приписанных к полю или фабрике индейской знати. «Холоп» — это еще ниже, чем крепостной, единственным достоинством которого было то, что своим трудом он давал возможность владельцам проводить время в занятиях, достойных настоящих мужчин, — охоте, сражениях, размышлениях.