Журнал «Если», 1995 № 10
Шрифт:
— Благодарю вас, сэр. — Толлер пощупал диски и убрал их в карман.
— Не стоит, сынок. Скажи, армейская жизнь не обманула твоих ожиданий?
— Стать военным я мечтал с детства, но…
— Но не ожидал, что настоящая война настолько уродлива, верно?
Толлер посмотрел генералу в глаза.
— Сэр, я не понимаю, зачем вы меня вызвали.
— Пожалуй, для того, чтобы подарить тебе вот это. — Далакотт разжал правую руку и положил на ладонь Толлеру диковинный предмет.
Предмет оказался неожиданно тяжелым. Толлера поразил блеск полированной поверхности —
— Что это? — спросил Толлер.
Далакотт покачал головой.
— Не знаю. Много лет назад я нашел его на берегу Бес-Ундара, и никто до сих пор так и не смог объяснить, что это такое.
Внезапно большой палец Толлера сам собой принялся описывать круги по гладкой поверхности предмета.
— А почему вы мне его дарите, сэр?
— Потому что он в свое время свел меня с твоей матерью.
В палатке воцарилось молчание. Толлер пытался осознать услышанное, а генерал сидел и смотрел на сына.
— Не знаю, что и сказать, — признался наконец Толлер. — Все случилось настолько неожиданно… и поздно.
— Ты еще не знаешь, насколько поздно. — Далакотт поднес к губам бокал с вином. — У меня были достаточно веские причины, чтобы хранить тайну. Но теперь… Ты не обнимешь меня… как обнимают отца?
Толлер обнял Далакотта — и тут уловил исходивший от него пряный аромат. Что-то заставило его посмотреть на генеральский бокал. На глаза внезапно навернулись слезы.
Далакотт невозмутимо продолжил разговор.
— Что ты намерен делать дальше? Колкоррон в союзе с птертой одержал славную победу. Сражаться больше не с кем.
— Честно говоря, не знаю.
— Неужели ты ни о чем не мечтаешь?
— Я хотел бы повести корабль на Верхний Мир, — сказал Толлер. — Но, по-моему, это пустая греза.
— Почему же? У тебя влиятельная семья.
— Мой брат — главный советник принца Леддравора по небесным кораблям, но принц ненавидит его почти так же сильно, как меня.
— Ты действительно хочешь пилотировать небесный корабль? Подняться в небеса на тысячи миль? Доверить свою жизнь шару, веревкам и кусочкам дерева?
— А почему бы нет? — удивился Толлер.
— Поистине новый век выдвигает новых людей, — тихо сказал Далакотт самому себе. — Что ж, тебе пора. Я имею кое-какое влияние на Леддравора, а командующий Воздушными Силами — мой хороший приятель. Если у тебя есть способности, ты станешь пилотом небесного корабля.
— Я снова не знаю, что сказать, отец…
— Не надо ничего говорить, сынок. Поверь, я любил твою мать и… — Далакотт вдруг замолчал и огляделся по сторонам, словно заподозрил, что в палатку проник посторонний.
Толлер встревожился.
— Тебе плохо?
— Пустяки.
— Может, тебе лучше лечь?
— Ступай, лейтенант.
Толлер откозырял, вышел из палатки, обернулся и увидел, как отец взял ручку и начал писать.
Из глаз хлынули слезы. Сколько уместилось в одну ночь! И радость, и печаль, и боль…
Глава 13
Ночь как всегда принадлежала птерте.
Марин
Неудивительно, что именно он первым заметил перемену, случившуюся с заклятыми врагами империи.
Ибблер стоял на посту в лагере Третьей Армии с двумя молодыми часовыми, которые долго и нудно плакались по поводу скудного пайка. Пост находился около внутреннего экрана, за которым тянулась тридцатиярдовая буферная зона, а дальше располагался внешний экран. Через сетки виднелись плодородные поля Миддака, над которыми нависал диск Верхнего Мира. Внезапно Ибблер уловил краем глаза какое-то движение и сразу понял — птерта. Поскольку за двойным экраном часовым ничто не угрожало, Ибблер как ни в чем не бывало продолжал разговор, однако стал то и дело поглядывать на небо.
Вскоре показались новые шары; всего их оказалось восемь. Они проплыли с юго-востока на северо-запад и скрылись из виду. Ибблер ждал, когда птерта снова появится в поле зрения. Шары непременно должны были наткнуться на внешний экран.
Однако время шло, а шары не показывались. Молодые товарищи Ибблера, с которыми тот поделился своей тревогой, предположили, что птерта — если то и впрямь была птерта, а не плод его воображения — попала в восходящий воздушный поток. Ибблер не стал возражать, хотя и подумал, что вблизи людских поселений птерта обычно держится над самой землей.
На следующее утро нашли пятерых мертвых землекопов. Солдат, который обнаружил трупы, тоже умер, как умерли и двое его приятелей, к которым он в страхе прибежал.
Ибблер, который прикинул, что хижина землекопов находится по ветру, что задувал ночью со стороны лагеря, добился разговора с командиром. Он высказал догадку, что шары, натолкнувшись на внешний экран, лопнули все разом, из-за чего возникло облако ядовитой пыльцы настолько плотное, что сумело преодолеть тридцатиярдовую буферную зону. Командир воспринял идею Ибблера весьма скептически, однако события последующих дней подтвердили правоту бывалого воина. Вспышка птертовой чумы унесла сотни жизней, и лишь тогда власти поняли, что война между Колкорроном и птертой вступила в новую фазу.
Буферные зоны стали делать вдвое шире, но и это не гарантировало безопасности. Пыльце птерты, чтобы преодолеть любые заслоны на своем пути, достаточно было, как вскоре выяснилось, даже легкого ветерка. Раньше хоть как-то выручал порывистый, переменчивый ветер, однако теперь и он не мог разогнать большие скопления птерты. Численность населения империи быстро сокращалась — как от чумы, так и от голода, поскольку сельскохозяйственное производство падало не менее стремительно.
Из Хамтефа в Ро-Атабри по-прежнему доставляли в огромных количествах энергетические кристаллы, однако тем, кто их добывал, приходилось несладко. Солдатам пяти армий, которые овладели Страной Долгих Дней, запретили возвращаться на родину, чтобы они це занесли в Колкоррон очередную эпидемию.