Журнал «Если», 1996 № 01
Шрифт:
Элрик улыбнулся. Бурезов снова запел. Элрик стиснул меч обеими руками, выставил его перед собой и начал кружиться, будто таркешйтский танцор. Меч со свистом рассекал воздух, отрубая конечности и головы; казалось, не человек направляет оружие, а клинок повелевает действиями человека.
Келмены попятились, однако принц Умбда, переговорив с чародеем, снова послал их вперед.
Элрик вновь взмахнул клинком, но на сей раз Бурезов пожал уже не столь обильную жатву. Происходило что-то непонятное — и весьма
— Бурезов! Отдай мне свою силу! — воскликнул Элрик, отбивая удар за ударом. — Проклятие!
Он по-прежнему был сильнее любого смертного, однако ярость, владевшая им, мало-помалу отступала. Элрик начал пробуждаться от кровавого сна. А келмены напирали. Принц тряхнул головой, сделал глубокий вдох.
— Отдай мне свою силу, Черный Меч!
Повсюду, куда ни посмотри, громоздились трупы. Снег вокруг растаял, земля была мокрой от крови, и Элрик уже несколько раз поскальзывался и чуть было не падал.
— Что с тобой, Бурезов? Ты отказываешься помогать мне? Не хочешь сражаться с теми, кто, как и ты, исчадия Хаоса?
Нет, подумалось Элрику, не может быть. Просто-напросто клинок утолил свою жажду, а потому и вел себя не как обычно.
Принц сражался до последнего. Наконец какой-то всадник, скорее всего, с перепугу, ударил Элрика по голове. Шлем выдержал, однако Элрик не устоял на ногах и рухнул на трупы тех, кого сразил в бою. Попытавшись встать, он получил еще один удар и потерял сознание.
Глава 8
Победа
— О такой удаче я не смел и мечтать, — удовлетворенно произнес Телеб К’аарна. — Надо же, мы захватили его живьем!
Элрик открыл глаза и бросил на чародея, который поглаживал черную, разделенную надвое бороду, исполненный ненависти взгляд. Он весьма смутно помнил, каким образом очутился в руках К’аарны. В памяти остались лишь кровь, безумный смех и трупы, однако все казалось неправдоподобно далеким, будто пригрезившимся во сне.
— Между нами, принц Элрик, твоя глупость просто поразительна. Я-то думал, ты приведешь с собой целую армию. Однако ты, видно, настолько перепугался, что окончательно лишился ума. Впрочем, я не буду искушать свою судьбу, не стану доискиваться причин ее благоволения… Что ж, теперь я могу заключать сделки с обитателями иных измерений, предлагая им твою душу. А тело сохраню для себя — покажу королеве Йишане, как поступил с ее любовником, прежде чем предать его смерти.
Элрик хмыкнул и огляделся по сторонам. Войско по-прежнему стояло у стен Канелуна, за которые потихоньку опускалось солнце. Келмены ожидали приказов. Их лица выражали ненависть и страх. Принц усмехнулся.
— Я не люблю Йишану, — кинул он чародею, не повернув головы. — Можешь не ревновать. И запомни, чародей, раз и навсегда — Элриком Мелнибонэйским движет не любовь, а ненависть.
— Я тебе не верю, — процедил Телеб К’аарна.
— Когда мы покорим весь Юг, я предложу Йишане свои руку и сердце, а еще — титул королевы Запада и Юга. Вместе мы подчиним себе весь мир!
— Жители Пэн-Тэнга славятся своим коварством. Они вечно чем-то недовольны, вечно строят козни и стремятся рассорить Молодые Королевства.
— Однажды Пэн-Тэнг создаст империю, по сравнению с которой Светлая Империя Мелнибонэ покажется лишь тлеющим угольком в костре истории, — заявил чародей. — Но я стремлюсь к этому не ради Пэн-Тэнга…
— А ради Йишаны? — перебил Элрик. — Клянусь богами, колдун, я искренне рад, что мною движет не любовь, а ненависть, потому что не причинил людям и половины того зла, которое им нанесли вы, так называемые влюбленные!
— Я положу Юг к ногам Йишаны. Это будет мой свадебный подарок.
— Знаешь, мне надоело. Скажи лучше, что ты намерен сделать со мной?
— Во-первых, я буду тебя пытать, долго-долго, чтобы сломить твою гордость. А потом продам тому из Правителей, кто предложит большую цену.
— А что станет с Канелуном?
— С ним разберутся келмены. Всего-то и дел, что перерезать горло Майшелле, пока она спит…
— Не получится. Ее защищают.
Телеб К’аарна нахмурился, но быстро совладал с собой и рассмеялся.
— Ты имеешь в виду своего рыжего приятеля? Он погибнет вместе с Майшеллой. — Чародей пригладил волосы. — По просьбе принца Умбды я дал келменам отдохнуть перед штурмом. Но отдых не затянется, и к полуночи от Канелуна останутся одни головешки.
Элрик посмотрел на замок. Да, похоже, его рунические заклятия оказались бессильны против чар К’аарны.
— Я… — Элрик не докончил фразы, потому что заметил, как над крепостной стеной что-то блеснуло, и ему в голову пришла шальная мысль.
— Что? — рявкнул чародей.
— Ничего. Где, кстати, мой меч?
— Понятия не имею. — К’аариа пожал плечами.
— Во всяком случае, вне твоей досягаемости. Наверное, валяется там, где ты его выронил. Нам он ни к чему, как, впрочем, и тебе…
Интересно, подумалось Элрику, а что произойдет, если он позовет меч? Самому до клинка не добраться, поскольку все тело опутано веревками; Значит, надо попробовать позвать его к себе.
— Что, Белый Волк, ищешь способ удрать? — осведомился Телеб К’аарна.
— Вовсе нет, — с улыбкой отозвался Элрик и сначала встал на четвереньки, а затем медленно выпрямился во весь рост. — Просто хочу посмотреть на Канелун.
Чародей вынул кривой нож.
Элрик пошатнулся, однако устоял на ногах, прикрыл глаза и прошептал: