Журнал «Если», 1997 № 04
Шрифт:
Не вижу других причин, почему выбрали его, а не меня. И все же я не перестаю гадать — что изменилось на этот раз? Или младший Джордж слишком много внимания уделял акциям и слишком мало — тренировкам? Или вообще перестал стараться, потому что я был живым доказательством того, что его выберут в любом случае?
Теперь уже поздно гадать. Но у нас есть один шанс. Меня назначили пилотом корабля, который отвезет Фрэнка на орбиту, а заодно поручили помочь Фрэнку провести предполетную проверку звездолета.
Контрольные посты мы с Фрэнком
Возбужденный Фрэнк нервничает и слишком много болтает. На его щеках поигрывают желваки мускулов.
— Двадцать шесть лет. Что может произойти за двадцать шесть лет? Люди могут открыть бессмертие. Или получить всемирную диктатуру. Телепортацию. Сверхсветовые полеты.
— А это сможешь подарить им ты. Если третий зонд вылетит обратно.
— Точно. Если третий зонд вернется примерно ко времени моего старта… Но для космических полетов это малопригодно, Джордж. Черных дыр слишком мало. Нет, Джордж, скажи честно — как ты считаешь, что я увижу после возвращения?
«Себя», — едва не срывается у меня с языка. — Ты увидишь меня на посадочном поле. Если только не заберешься слишком далеко. Тогда может случиться и так, что ты не выберешься из дыры до тех пор, пока не умрут все звезды.
— Знаю, — бормочет он.
— Может, передумаешь? — спрашиваю я. — А вдруг это шанс для нас…
— Еще чего! — рычит Фрэнк. — Все, назад пути нет.
Мы приближаемся к шаттлу. Это небольшой кораблик с противорадиационным щитом вокруг кормовых дюз, к носовому люку ведет рампа. Я тоже начинаю слишком много болтать, потому что нервничаю не меньше Фрэнка. К счастью, на взлетное поле можно попасть: ерез двое ворот. Я опасался, что нас остановят охранники и заявят, что один из нас уже прошел на поле, но все обошлось — очевидно, он преодолел охрану без проблем. Или вообще не преодолел.
Фрэнк ступает на рампу, и тут сзади тенью выскальзывает второй Джордж Кокс с тяжелым гаечным ключом в руке.
И проворный Фрэнк резко оборачивается, с разворота бьет Джорджа левым кулаком в живот и тут же добавляет правым. Джордж складывается пополам, словно пучок сваренных спагетти, и валится на спину, подставляя лицо резкому свету прожекторов.
Фрэнк видит его лицо и застывает.
У меня нет гаечного ключа, и я бью его ребром ладони по шее. Фрэнк изумленно оборачивается, тогда я добавляю ему в челюсть. Он падает.
Я пробую его пульс. Сердце бьется.
Сердце Джорджа Кокса тоже стучит, но других признаков жизни он не подает. Мне нет нужды щупать свой пульс, он громом отдается у меня в ушах. Возможно, другому Джорджу требуется медицинская помощь. И вряд ли он сейчас сможет управлять звездолетом.
И не остается ничего другого…
Передо мной вырастает огромный корпус «Улисса». Я вижу огнедышащие ноздри дюзов маневровых двигателей, но только не главного — лишь термоядерный ускоритель размером с сам «Улисс», который разгонит меня до маршевой скорости. С этого момента я перейду на межзвездный водород, вычерпывая его из пустоты и сжимая магнитными полями, пока не начнется термоядерная реакция. Я уже делал это прежде и теперь даже не нервничаю.
Чем больше запутываются метафизические сложности, тем проще становится мой выбор. Я намереваюсь украсть «Улисс», потому что пути назад для меня, скорее всего, уже нет. И я снова направлю корабль по прежней траектории, потому что в этом моя единственная надежда.
Я мог погибнуть, проходя в прошлый раз через сингулярность. Я могу погибнуть в этот раз. Но я избавился от призрака старшего Джорджа Кокса.
А младший Джордж Кокс — человек, которого я для правдоподобия связал спиной к спине с Фрэнком Кьюри, — стал настоящим Джорджем Коксом. В его временной линии больше нет разрыва, и наши с ним временные линии не пересекаются. У меня теперь нет ни отца, ни матери, я — призрак неизвестного происхождения.
Если Джорджу хватит ума, то он отвертится от тюрьмы. Он может сказать, что увидел своего двойника-самозванца, шагающего к шаттлу вместе с Фрэнком. И собрался изменить ситуацию с помощью гаечного ключа, но тут Фрэнк его ударил. И это все, что ему известно.
Причаливаю. Щелкают захваты, кораблик вздрагивает. До этого момента меня еще могли остановить, теперь уже слишком поздно. Проникая в звездолет через входной люк, я внезапно вспоминаю о втором «Улиссе», спрятанном на обратной стороне Луны. Я изобрел способ размножения весьма дорогих звездолетов. Надо будет его запатентовать.
Но как все это началось? Существовал ли Джордж Кокс, который скрупулезно выполнил план полета? Да, а затем второй Джордж Кокс увидел, что третий зонд вернулся еще до старта «Улисса». И это навело его на идею — если смог вернуться зонд, то сможет вернуться и он.
Был ли он тем самым старшим Джорджем, что постучал в дверь моей квартиры? Или тот уже прошел через несколько циклов?
И что произойдет, если я на этот раз просто выполню план полета? Нет, на такое я не осмелюсь. Все завертится сначала. Или не завертится?
Жаль, что я не могу спросить Бауэрхауса. Но люди вроде Бауэр-хауса не любят сингулярности.
Лоуренс Уотт-Эванс
ОДИН ИЗ ПАРНЕЙ