Журнал «Если», 1998 № 06
Шрифт:
— Они очень взволнованы тем, что у вас есть кристаллы. Они совсем недавно узнали об этом и утверждают, что это срочно, или жизненно важно, или еще что-то — короче, вы должны отдать кристаллы!
— Отдать?! Наверное, продать!
— Здесь это как-то не просматривается… Смысл в том, что они хотят вступить в физическое обладание кристаллами. Или требуют, чтобы кристаллы были возвращены туда, откуда их взяли. — Она пожала плечами. — Приблизительно так.
— А вы не могли бы попросить их выразиться
— Общение с Волынками — это почти односторонний процесс. Скажите, вы сможете уяснить механизмы нуль-пространственного перелета, если ограничите свой словарь сотней слов типа: «да», «нет», «стоп», «иди», «хорошо», «плохо». — Она снова повернулась к Высокому и Тонкому. — У меня есть основная фраза: «Я не понимаю». Попробую.
Ребона нажала несколько клавиш и снова послышалась короткая серия гудков и скрежет. Несколько секунд Волынки сохраняли неподвижность, а потом снова начали обмениваться мыслями. Наконец все замолчали, и заговорил Высокий и Тонкий.
— Что-то прояснилось?
— Не уверена, — ответила Ребона, покачав головой. — Мне кажется, что речь идет о каком-то табу или опасности. Иными словами, вы не должны владеть кристаллами, или увозить их с планеты, или что-то делать с ними, или продавать, или использовать; и еще — кристаллы должны быть вами переданы, вероятнее всего для того, чтобы Волынки могли каким-то образом от них избавиться, или стали им поклоняться, или защищать.
Я взглянул на Волынок.
— Бред!.. Почему их так тревожат мои кристаллы?
— Не знаю. У меня нет возможности задавать сложные вопросы. Допустим, я еще раз скажу, что не донимаю, но боюсь, они просто повторят то же самое.
— А вы можете сказать, что я обдумаю их требование?
— Да, у меня есть близкая по смыслу фраза: «Мне нужно время на размышления».
Ребона снова застучала по клавишам, ее компьютер издал несколько возмущенных воплей, а потом мы повернулись и направились к транспортным устройствам. Ни Высокий и Тонкий, ни остальные не пошли за нами. Когда мы оказались во флайере Ребоны, я попытался получить дополнительную информацию.
— Похоже, вы являетесь местным экспертом по Волынкам. Откуда они взялись? Что делают здесь?
— Боюсь, я не такой уж специалист. В действительности, я экобиолог из университета на Гранжере IV. На нашем факультете слышали о том, что на этой планете растут генетически модифицированные кактусы — ими заинтересовались как моделью аналогичных биодомов для других экологических систем. Мой муж хотел произвести здесь свои собственные исследования, поэтому мы решили, что можем отправиться сюда вместе. Я провела на Новой Соноре полтора года. Около шести месяцев назад на планете появились Волынки — я оказалась единственной, кто ими заинтересовался.
— Новой разновидностью инопланетян? И никто
— Ну, некоторое время они были диковинкой, но когда оказалось, что общение с ними невероятно затруднено, все быстро остыли. Не забывайте, что это весьма неустроенный мир, поэтому научные разработки, не имеющие практического применения, никого не интересуют. Кроме того, — с горечью добавила Ребона, — у большинства обитателей Новой Соноры лепестки вместо голов. Мало кто из них способен разглядеть то, что находится чуть дальше их собственного носа.
— Они производят впечатление немного… расслабленных людей, — согласился я. — Но вы?..
— Благодаря мужу я заинтересовалась этнологией. Мне удалось модифицировать оборудование, которое мы привезли сюда для других исследований; через некоторое время я сумела наладить некое подобие общения с Волынками. Профессиональный ксенолог уже создал голографическое изображение Волынок, проставив вербальные символы их жестов. Я воспользовалась его работой и на большее не способна.
— Не нужно оправдываться! Вы достигли поразительных результатов — контакты с любыми инопланетянами всегда были чрезвычайно затруднительными. Сколько их?
— Вы хотите сказать: на планете? Около полудюжины. Они прилетели на маленьком корабле.
— Из какой системы? И зачем прибыли сюда?
— Единственное, что я сумела понять: они прилетели из-за пределов разведанного людьми космоса. У меня сложилось впечатление, что у них есть свой способ путешествовать по нуль-пространству, причем гораздо более надежный, чем наш.
— В самом деле? — заинтересовался я.
Нуль-пространство обладает необъяснимыми свойствами. Иногда вы можете попасть из А в С, но не из А в В, хотя В находится как раз между А и С. Чтобы оказаться там, вам придется сначала отправиться в D и только после этого вернуться в В. Если Волынки нашли новый способ перемещения в нуль-пространстве…
— А что им нужно на Новой Соноре?
— Судя по всему, это имеет отношение к кристаллам, но я не уверена… Они сказали Ксавьеру Ксерксесу примерно то же самое, что и вам — следует оставить кристаллы в покое, продавать их запрещается.
— Продавать? Они действительно использовали это слово?
— Откровенно говоря, нет. Добыча, разбрасывание, рассылка — кто знает, что они имеют в виду.
— Как вы думаете, Ксерксесу удалось понять больше, чем мне?
— По-моему, его не волнует, что они хотели сказать. Однако это всего лишь догадки. Вы можете сами у него спросить.
— Наверное, я так и сделаю. Вы не откажетесь быть моим проводником? Скажем, завтра утром?
— Я зайду за вами в девять, — пообещала Ребона, энергично кивнув. Было видно, что она рада чем-нибудь заняться.