Журнал «Если», 2000 № 01
Шрифт:
Дамия фыркнула.
— Для нас все это — слова. Он был убит, а мы, дриады, никогда не сожительствуем с деревьями, которые отняли жизнь.
Леди Кэролин, холодная и самоуверенная, как директриса частной школы для благородных девиц, раскрыла свой томик с песнопениями и заклинаниями и принялась читать вслух звонким, хорошо поставленным голосом. При звуках этой декламации дриада насторожила ушки, ибо многие из взываний ведьмы являли собой диковинную смесь классических языков. Иные же оставляли бедную Дамию в совершенном недоумении, будучи продуктом языков куда более древних или вообще не существовавших. Как ни странно, магическая процедура заметно взволновала лошадей, которые наставили шелковистые уши на женщин и сделали несколько осторожных шагов по направлению к дубу, вполне вероятно, в надежде на ласку или вкусное яблоко.
Пока леди Кэролин взывала к тем неведомым силам, коим долженствовало отреагировать на ее речи, она обходила дуб кругами против часовой стрелки, время от времени закрывая книгу, чтобы извлечь щепотку пыли, или блестящий камушек, или засушенную ящерицу из висевшего на ее локте ридикюля (даже самый практичный из рединготов имеет ограниченное число укромных местечек, куда можно припрятать необходимое). Все эти ингредиенты ведьма кидала на нижние ветки дерева, упорно отворачивая лицо и не поднимая глаз.
Захваченная ритуалом, дриада взирала на деяния смертной со все возрастающим интересом, а так как Дамия являла собой истинное дитя природы, то устремилась туда, куда потянул ее интерес, то есть прямиком на ветви проклятого дуба. Отсюда ей открылся прекрасный вид на круговые маневры и манипуляции леди Кэролин, или, по крайней мере, этот вид был прекрасным, пока сушеная ящерица не приземлилась к ней на колени. Увидев подобный сувенир, дриада испустила душераздирающий визг, который сделал бы честь самой манерной из пасторских дочерей, и сверзилась с ветки прямо на волхвующую ведьму.
Леди Кэролин не оценила юмора ситуации.
— Слезай с меня, двухпенсовая дешевка! — рявкнула она, уткнувшись носом в заскорузлый корень дуба. — Ты разрушила мои заклинания. Чеши отсюда как можно дальше и быстрее! Иначе, если я тебя догоню, ты проживешь остаток жизни фигурно обстриженным садовым кустом. — С усилием она оторвалась от земли и мрачно воздвиглась над дриадой.
— Это был несчастный случай, — запальчиво сказала Дамия, чувствуя себя облыжно обвиненной. — Ты сама во всем виновата. Кое-кто задумывается о том, куда швыряет своих поганых ящериц!
— Кое-кто знает, что при воскрешении мертвых нельзя отрывать глаза от земли! Заклинания ревивификации опасны, ибо чрезвычайно близки к тем, какими вызывают дьявола. Или ты не прочь предстать перед Князем Тьмы, чтобы объяснить ему, что произошла ошибка?
— Пффф! Я думаю, что настоящей ведьме никакие мелочи не мешают. Мне нечего бояться такой дешевки, как ты. Стриженый куст, ха-ха!
— Вот как?! — В глазах леди Кэролин разгорелся хищный огонь. Она открыла свой карманный гримуар на том месте, где тот охотнее всего раскрывался, а именно на заклинаниях отворота, сглаза, порчи цвета лица, насылании неизлечимых болезней и непоправимых несчастий. — Да будет по слову моему!
И ведьма поспешно затараторила нечто рифмованное на очень, очень древнемикенском языке.
Бедняжка Дамия! На сей раз она прекрасно поняла и все слова, и намерение, стоящее за ними. В ужасе нимфа попыталась сбежать, но обнаружила, что приросла к земле в буквальном смысле этого крылатого выражения. Леди Кэролин избрала надежное, многократно проверенное заклятие, которому оказывали предпочтение сами Олимпийцы, пожелав одарить поднадоевших возлюбленных и близких родичей спокойным, растительным образом жизни. Оно блестяще продемонстрировало свое быстродействие и стойкий долговременный эффект на Гиацинте, Адонисе, Дафне и многих других, чьи имена нетрудно отыскать в каталогах цветочных и огородных семян. А то обстоятельство, что жертве была присуща врожденная склонность к вегетации, лишь облегчило задачу молодой честолюбивой ведьмы.
Голени несчастной дриады уже по колени оделись юной серой корой, когда почва у корней дуба внезапно издала тяжелый громогласный стон. Ударил фонтанчик грязи и рассыпался шлепками, оставив глубокую воронку; из самого центра неестественного извержения вылезла обнаженная человеческая фигура.
Это был мужчина, недавно расставшийся с ранней юностью, высокий и худощавый, но отнюдь не лишенный мускулатуры и прекрасно сформированный во всех своих частях; среди прочих его достоинств выделялись длинные каштановые волосы и большие смеющиеся глаза. Этими глазами он вмиг оценил ситуацию и, шагнув к плененной дриаде, вырвал ее из западни заклятия так же легко, как сорвал бы маргаритку на общественном выгоне.
Взглянув ему в лицо, Дамия обмерла на удар сердца, а затем, издав торжествующий вопль, обвила его руками и ногами в объятии столь же пылком, сколь и малопристойном. Мужчина принял ласки нимфы с несколько ошеломленным видом, но через полминуты отцепил ее от себя и спокойно поставил на землю.
Леди Кэролин не могла скрыть выражения триумфа, когда выступила вперед, чтобы представиться воскрешенному.
— Кузен Ричард, если не ошибаюсь? — молвила она с легким поклоном. Его нагота ничуть не смущала леди, ибо за время занятий запретным искусством она уже успела привыкнуть к тому, что большинство вызванных заклятиями существ по прибытии отчаянно нуждаются в услугах портного.
— Кузиночка?.. Какой приятный сюрприз! — Мужчина элегантно поднес ее руку к губам. — Надеюсь, у нас не слишком близкое родство, моя дорогая?
Нельзя было ошибиться в чисто земных намерениях, едва прикрытых его галантностью, и один лишь интимный тембр его голоса совершил то, что не могла сделать мужская нагота: вогнал леди Кэролин в краску. Она поспешно сотворила малые чары, и воскрешенный оказался вполне благопристойно одет в костюм джентльмена, приличествующий его собственной эпохе. Эффект был одновременно и нелепым, и восхитительным.
— Я вернула тебя к жизни совсем не для того, — твердо сказала ведьма.
— Какая жалость, — вздохнул красавец, и Дамия за его спиной разгневанно уперла руки в бока.
— Кузен, я практичная женщина… — начала леди Кэролин.
— Так что ж мы теряем время! — перебил разбойник, бросая на нее похотливый взгляд.
— ПРАКТИЧНАЯ, я сказала! — Она постаралась утишить биение сердца, ибо сей неуправляемый орган позорно затрепетал при виде многозначительного блеска в его глазах. — Я никогда не ставлю за карточным столом больше, чем могу себе позволить, и по той же причине — как бы я их ни обожала! — пропускаю скачки, если не могу спокойно проиграть любое пари, в котором мне заблагорассудится поучаствовать.