Журнал «Если», 2000 № 05
Шрифт:
А Йошико добавила:
— И вернулся, когда ты подумал, что из-за нашей гибели пропадет едва возродившийся интерес к космосу.
У Рика голова распухла от этой безумной идеи. Подумать только: он в ответе за все происходящее. В словах Тессы и Йошико имелась своя логика, но принять ее было слишком трудно.
— Не верю, — проговорил он. — Это же космический корабль, а не… не туманный призрак. Вот заклепки, вот переключатели и… и… всякое оборудование.
Тесса улыбнулась.
— Вот как? Но мы уже убедились: это — призрак. Вопрос в ином: стоишь
— Я? Нет!
— А по-моему — да. Это несложно проверить. Давай проведем эксперимент и посмотрим, что получится.
У Рика подпрыгнуло сердце. Все его чувства к Тессе внезапно улетучились под напором нахлынувшей паники. Призрачная техника — это куда ни шло, это он мог воспринять, даже не понимая природы загадочного явления. Но мысль о том, что он сам подсознательно управляет событиями, напугала его до смерти.
— Никаких экспериментов, — пробормотал он.
Тесса подплыла к нему и настойчиво сказала:
— Ведь ты и сам понял: надо изучить правила игры, чтобы не дать кораблю исчезнуть. Теперь у нас есть теория, и ее необходимо проверить.
Рик снова посмотрел в иллюминатор. Кругом — черная беззвездная пустота. Земля заметно отдалилась. Он тяжело вздохнул. Впервые после старта он по-настоящему понял, что спасателям до них не добраться. Ответствен ли Рик Спенсер за призрак или нет, но сейчас он отвечает за жизнь или смерть трех людей. И может быть — только может быть, — за человеческие мечты там, на Земле. Ну, ладно… Он отвел взгляд от иллюминатора и сказал:
— У нас масса дел и без сумасшедших экспериментов. Надо привести корабль во вращение, чтобы не перегрелась сторона, обращенная к Солнцу, надо определить наши координаты, провести проверку лунного модуля и так далее. Калининград, вы согласны?
— Да, — ответил Григорий. — Со стороны люка температура обшивки поднимается. Притом… — В микрофоне стали слышны смутные голоса, Григорий умолк, потом заговорил снова: — Наши инженеры согласны с вашей теорией, но предлагают на некоторое время воздержаться от ее проверки.
— Неужели инженеры в это верят? — переспросила Тесса.
— Вы поняли правильно.
— Ты шутишь?
— Нет. Не могу… — Снова смутные голоса, затем опять Григорий:
— Пока не могу ничего добавить. Но пожалуйста, дайте нам время изучить проблему и не предпринимайте ничего… э-э… необычного.
Рик подтянулся к сиденью кресла. Иванов явно что-то скрывал, но что именно — какую-то информацию или свою растерянность? Этого Рик не мог понять. Во всяком случае, он был рад, что его оставляют в покое, и с удовольствием ответил:
— Согласен на сто процентов. Беремся за дело. Сначала запускаем вращение, прошу пристегнуться.
Лицо Тессы выразило неудовольствие, но через несколько секунд она убрала камеру на место и пристегнула ремни. Йошико улыбнулась и покачала головой.
— Ты уходишь от сути вопроса, — сказала она, пристегиваясь.
Скорее всего, она была права. Пока они занимались раскруткой корабля, Рик обдумал доводы Тессы и Йошико. Рассуждая логически, если за появление «Аполлонов» отвечал один человек, то он, Рик, лучше других подходил для такой роли. Однако, даже не принимая в расчет его страха перед непонятными экспериментами, он не мог заставить себя в это поверить. Он не чувствовал себя ответственным за что бы то ни было, и особенно — за нынешнее исчезновение корабля. В конце концов, и его жизнь была под угрозой, а страсти к самоубийству у него никогда не было.
Но пока они выполняли контрольные операции, Рик начал сомневаться и в этом. Очутился бы он здесь, если б его подсознательно не тянуло к смерти? Ведь подобное путешествие само по себе таило смертельную опасность. Даже в самых рутинных процедурах скрыт элемент опасности. Например, когда они отделили от лунного модуля отработавшую третью ступень, эта длинная труба начала кувыркаться, вертеться вокруг поперечной оси, распыляя остатки топлива у самого корабля. Чтобы уйти от нее, пришлось дважды включать корректировочные двигатели, и только тогда они с облегчением увидели, как эта штуковина исчезает в пространстве…
«Вращение на вертеле» было запущено без помех, температура обшивки выровнялась, но когда Рик отстегнулся и подплыл к отсеку с навигационными инструментами, обнаружилось, что маневрирование увело корабль с курса.
— Похоже, мы ближе к полярной траектории, чем к экваториальной, — доложил Рик Калининграду после того, как зафиксировал звезду-ориентир и надлежащую точку на лунной поверхности, а компьютер произвел расчеты.
Полярная траектория не слишком удобна: посадку и стыковку после взлета много легче проводить, обращаясь вблизи лунного экватора. Тогда командный модуль при каждом обороте вокруг Луны проходит над местом посадки, и каждые два часа наступает момент, удобный для взлета лунного модуля — без горизонтальных перемещений и траты горючего.
Григорий отозвался:
— Наш радар подтверждает ваши замеры. Обождите минуту, мы рассчитаем корректирующий маневр.
— Вас понял.
Рик вернулся в кресло, и короткий толчок главного системного двигателя вернул корабль на экваториальный курс. Что, сверх всего прочего, дало им чувство облегчения — ГСД был последней составляющей той цепи, которая привела их сюда, в небеса, и если бы он не поджегся, корабль не смог бы перейти на лунную орбиту и даже скорректировать курс для пертурбационного полета к Земле.
Теперь надо было проверить лунный модуль. Йошико держала Тессу за лодыжки, пока та открывала переходной люк и снимала элементы стыковочного устройства, освобождая проход. Рик уложил стыковочное устройство в отсек с оборудованием и тоже полез в спускаемый аппарат, но там было так тесно, что ему пришлось остаться в горловине люка. Странно было видеть сверху приборную панель и рукоятки управления полетом. Цилиндрический двигатель, которому предстояло поднять модуль с Луны, высился между местами командира и второго пилота — немного похоже на расположение мотора в старых грузовиках, где двигатель помещался между водителем и пассажиром.