Журнал «Если», 2001 № 08
Шрифт:
Марго подалась вперед, насколько позволили ремни крепления.
Пальцы в перчатках ухватились за кабель. Марго потянула. Корабль чуточку приблизился. Фигура в скафандре стала видна чуть лучше.
— Я знала, что ты все еще с нами! — торжествующе воскликнула Джин. — Давай, Марго! Тяни!
Марго тянула. Руки напрягались, суставы болели. Скафандр предупреждающе замигал красными огоньками. Корабль приближался. Вращение началось было снова, но его вновь погасил импульс двигателей. Дыхание Марго стало хриплым, эхом отражаясь от тесного шлема. Легкие горели. Холодная боль поднималась по бедру и отыскала дорожку вниз, к пальцам ног. Но весь окружающий ее мир уже заполнил корабль, его белая кожа, выступающие наружу приборы и механизмы, крупные черные надписи на борту.
И Джин. Теперь она видела Джин, тянущую кабель так, словно от этого зависела ее жизнь. Она различала даже ее глаза. Ее глаза и саму Джин, ее душу, смотрящую на нее этими глазами. И теперь Марго знала, что, посмотрев на Ника, она тоже увидит его. Нет больше чужаков. А может, никогда и не было.
Они сделали то, что сделали. Может быть, Ник и подделал то сообщение, а может, они и в самом деле получили помощь от неизвестных друзей. С этим они разберутся, когда вернутся домой. Ведь главное сейчас то, что они возвращаются домой — все они, какие были и есть. Не чужаки. Люди.
Марго перехватила кабель и потянула.
Стивен Бакстер
НА ЛИНИИ ОРИОНА
Наш корабль «Краткая жизнь горит ярко» оторвался от остального флота. Мы преследовали космическое судно призраков — и догоняли его.
Жилая гондола нашей «Краткой» была прозрачной, поэтому создавалось впечатление, будто капитан Тейд в своем большом кресле, и старшие офицеры, манипулирующие сложным оборудованием, и рядовые матросы, вроде меня, парят в пространстве. Ближайшее скопление молодых звезд испускало тусклое сияние, которое расцвечивали потоки мерцающих огней, обозначавших расположение оставшегося у нас за спиной флота. А чуть дальше сверкали новые звезды — Линия Ориона, находившаяся в шести тысячах световых лет от Земли. Она состояла из тысячи блистающих фонариков и тянулась вдоль внутренней границы спиральной ветви Ориона — а яркие взрывы отмечали места сражений, завершившихся многие годы назад.
Всего в нескольких кликах от нас сквозь космическое пространство, направляясь домой, мчался корабль призраков. Он напоминал клубок серебристых канатов, за которые цеплялись тысячи призраков. Мы видели, как они скользили вдоль канатов, не обращая внимания на пустоту окружающего космоса.
Призраки летели к маленькой и старой желтой звезде. Пэл, наш ручной академик, определил ее как звезду-крепость из-за необычности излучаемого света. Впрочем, чтобы заметить крепость, вовсе не нужно быть академиком. С борта «Краткой» я даже без оптических приборов видел, что звезду окружает светло-синяя клетка — открытая решетка со стойками длиной в миллионы километров, построенная призраками для каких-то своих целей.
Времени, чтобы глазеть по сторонам, у меня хватало. Мне исполнилось пятнадцать лет, и я служил простым матросом.
На данный момент мои обязанности были определены не очень четко. Предполагалось, что я должен оказывать содействие тем, кому потребуется моя помощь — скорее всего, медицинская, — если мы вступим в сражение.
События на «Краткой» разворачивались совсем не так, как в виртуальных шоу. Персонал вел себя спокойно и уверенно. До меня доносился лишь негромкий гул голосов и ворчание оборудования, да еще шипение рециркулируемого воздуха. Никакой тебе драмы: больше всего похоже на проведение сложной медицинской операции.
Послышался негромкий предупреждающий звон.
Капитан подняла руку и через голову академика Пэла подозвала старшего помощника Тилл и комиссара Джеру. Они принялись совещаться — мне даже показалось, что у них возник какой-то спор. Но я ничего не слышал, видел только, как от бритой головы Джеру отражается мерцание звезд.
Сердце быстрее забилось у меня в груди.
Все знали, что означает звон: мы приближаемся к границе крепости. Или мы выйдем из боя, или будем продолжать преследование корабля призраков за невидимой границей. Но еще ни один наш корабль, преодолевший барьер, который находился в десяти световых минутах от центральной звезды, не вернулся назад.
Капитан Тейд завершила дебаты, откинулась на спинку кресла и обратилась к команде. Ее голос, который транслировался на весь корабль, звучал дружелюбно, словно голос учителя младших классов.
— Мы все понимаем, что нам не удастся догнать корабль призраков по эту сторону границы. И вам не хуже меня известно, какие опасности нас подстерегают по ту сторону. Но если мы рассчитываем когда-нибудь пробить их блокаду, нам необходимо найти способ проникать внутрь опорных пунктов противника. Поэтому мы попытаемся прорваться. Займите свои места.
Раздались не слишком искренние крики поддержки.
Я перехватил взгляд Галле. Она улыбнулась мне, показала на капитана, сжала руку в кулак и сделала несколько возвратно-поступательных движений. Я разделял ее чувства, но жесту не хватало анатомической точности, поэтому я проделал соответствующие движения поднятым средним пальцем.
И тут же получил затрещину от комиссара Джеру.
— Маленькие идиоты, — прорычала она.
— Прошу прощения, сэр…
За «сэра» она наградила меня второй затрещиной. Джеру была высокой, коренастой женщиной, в мягких монашеских одеяниях, которые, говорят, появились тысячу лет назад, когда возник Комитет исторической правды. Впрочем, о Джеру ходили слухи, будто, прежде чем стать членом Комитета, она успела поучаствовать не в одном сражении. Она обладала такой физической силой и поразительной быстротой реакции, что я легко мог в это поверить.
Когда мы подлетали к границе, академик Пэл начал мрачный отсчет. Корабль призраков и мерцающая крепость врага стремительно приближались.
Все замолчали.
Несколько минут перед сражением всегда самые трудные. Ты ничего не замечаешь — только думаешь и задаешь себе бесчисленные вопросы. Что произойдет, когда мы пересечем невидимую границу? Материализуется ли вокруг нас флот призраков? Собьет ли неведомое оружие?
Я поймал взгляд старшего помощника Тилла. Он был ветераном с двадцатилетним опытом сражений; его скальп выгорел во время какого-то давнего ближнего боя, задолго до того как я родился, и он с гордостью носил корону из шрамов.
— У нас все получится, вот увидишь, морячок, — проворчал он.
И моего стpaxa как не бывало. Меня охватило чувство единения с командой, попавшей в такую чудовищную переделку. Я не думал о смерти. Только одно: давайте поскорее покончим с нашими делами.
— Да, сэр!
Пэл закончил отсчет.
Свет погас. Звезды закрутил вихрь.
И корабль взорвался.
Меня бросило в темноту. Выл уходящий в открытый космос воздух. Аварийные перемычки с шипением пронеслись мимо меня, и я услышал, как кричат люди.