Журнал «Если», 2002 № 06
Шрифт:
— Раша! Раша! — успел Ник проорать Кримсону, волоча его к задней двери. — Как там Раша?!
— Фа-ак… Ю-у… Ба-ас-тард… — проныл Кримсон в ответ.
«Козел» натуральным козлом скакнул из ельника — я наступил на педаль от всего сердца.
Вертолет ходил над нами. Деревья мешали ему сесть, но зрение у него было, похоже, орлиное.
— Выпустим! — крикнул я. — Пусть вернется к своим! А то хреново все это кончится!
— Нельзя! Я сам хочу! Но нельзя! Такой подарок Родине! Кто мы будем, если отпустим его?!
— Ник, ты сумасшедший!
— Леха,
Я чуть не врезался в сосну. Просека была настолько узкой, что даже малейший занос погубил бы нас. Больше всего наше передвижение напоминало бобслей. С учетом того, что бобслеисты трассу знают досконально, а я — ни ухом, ни рылом. Но мы двигались очень быстро. Отчаянно козля. В эту несгибаемую тачку нужно погрузить где-то полтонны, лишь тогда подвеска сожмется, и «козел» станет комфортен.
Кримсону в «собачнике» весело, наверное, было.
И тут вертолет пальнул.
Машину здорово тряхнуло, в лесу на мгновение стало очень светло. Я рискнул оторвать от дороги один глаз, и в зеркале обнаружил стену огня.
— Сэйв ми! — заорал сержант.
— Шат ап!
— Сэйв ми, рашенз!
Я опять чуть не влетел в дерево.
— Ты хочешь, чтобы мы — МЫ?! — спасли тебя?!
— Вы убили меня! Убили! Теперь спасите! Умоляю!
— С ума сошел от страха, — заключил Ник.
Вертолет пальнул снова, опять нам в корму, на этот раз попав заметно ближе.
— Сколько до базы, Ник?!
— Таким ходом еще пару минут! Я уже просвет вижу! Как тут включить мигалки и сирену?!
— Да хрен его знает!
Ник зашарил по центральной консоли. Машину бросало, попадать в кнопки было трудно.
Вертолет болтался где-то сверху, ужасно действуя на нервы. Забавно — в тот момент мне не было страшно вовсе. Я просто выполнял задачу: как можно быстрее доехать до своих и не разбиться. Скорость у нас реальная была километров пол ста, не больше, но в узкой щели воспринималась на все сто.
— Чего он перед нами не жахнет?! — озадачился Ник.
— Я, кажется, знаю, чего! Урод! Скотина! Вонючий параноик!
Страшно завывая сиреной и весело мигая лампочками — Ник таки нашарил кнопку, — мы выскочили на расчищенный участок и закозлили по кочковатому полю. В сотне-другой метров впереди из лесу выходила дугой подъездная дорога базы, и зеленели железные ворота с красными звездами. Мне даже не надо было к ним сворачивать — значит, разгона хватило бы вполне. Я собирался протаранить ворота и, петляя, укрыться за строениями базы. Пусть вертолет хоть все тут расстреляет, а я от него, как заяц, — финтами. На базе должны быть средства ПВО. И вообще, здесь живут военные, это их профессия — убивать и погибать.
Я не хотел ни того, ни другого.
Помню, как сейчас, эту картинку — я будто сфотографировал базу. Поднимающийся из-за домов вертолет. Наш, родной, такой хищный, прямо летучий крокодил, машина огневой поддержки. Перекошенные физиономии,
Ворота были совсем рядом, я крикнул: «Держись!».
И тут вертолет попал нам в корму.
Он именно туда с самого начала целился.
Щербак и Жуков стоимость павшего смертью храбрых «козла» выплатили в троекратном размере, после чего их из милиции уволили к чертовой матери за халатность.
Фээсбэшника Бруховца к той же матери уволили за потерю бдительности. Чуть ли не на следующий день близнецы встретили убитого горем чекиста в ресторане, взяли под руки, отвели в сортир и начали топить — сами догадываетесь, где. Как я и думал, это Бруховец капнул милицейскому начальству, что братцы запустили дела в Красной Сыти — вот их и понесло исполнять служебные обязанности в неудачный момент. Похлебав водички, Бруховец ожил, вырвался и, в свою очередь, прилично навалял близнецам. Всех троих повязали и упекли на пятнадцать суток.
Не знаю, за что именно, но, говорят, разжаловали и уволили командира ракетчиков.
Цепная реакция и до Красной Сыти докатилась — наши председателя сменили. Хотели еще народного депутата отозвать, да не нашли его. По сей день, наверное, лежит в ванне и из горла пьет. Аж завидно.
Никанор домой вернулся только года через два с лишним. Не думаю, что его столько времени спецслужбы допрашивали. Зато слухом земля полнилась, что папаня мой пообещал ему пулю в лоб. Правда, дед Ероха поправил: лучше в глаз — он же снимет с племянничка шкуру и набьет отличное чучело. По такому случаю тряхнет стариной. Я, честно говоря, призадумался над этим заявлением — что именно дед имел в виду?
Конечно, Ника, когда увидели, пальцем не тронули. Ограничились всеобщим игнорированием. На него смотреть-то больно теперь. Меня, в основном, поломало, а его больше контузило.
Мама постарела заметно. Отец сильно пьет. Отношения у них совершенно расклеились.
Мне остались две операции, и тогда я буду нормально ходить. Это еще два года на костылях. Оплачивает лечение АО «Красная Сыть», попросту говоря — все село вскладчину. Платит, как я понимаю, охотно.
Благодарная родина взяла с меня подписку о неразглашении государственной тайны, а взамен дала скромную пенсию по инвалидности.
Наверное, так мне и надо.
Мама вспоминает, что первое время я во сне разговаривал по-английски с каким-то Стивеном. Потом это прошло.
Значит, при выходе из прыжка у них случилась авария. На самом-то деле, я думаю, отказ систем был только следствием. Что-то произошло со временем и пространством, когда они прыгали — и корабль пострадал. Так или иначе, но они прилетели домой. Подали сигнал бедствия и пошли на аварийную посадку — уж на кого Бог уронит.