Журнал «Если», 2002 № 06
Шрифт:
И до этого, и впоследствии звезды крайне редко соглашались изображать жертв распоясавшихся насекомых или мутировать в них. В 1977 г. исключением стала угасающая голливудская дива Джоан Коллинз, подвергшаяся атаке гигантских муравьев в хорроре Берта Гордона «Муравьиная империя» [18] . Лучшей же актерской работой на этом тематическом поле надо, наверное, признать роль Джеффа Голдблюма в римейке «Мухи», поставленном Дэвидом Кроненбергом уже в конце 80-х. В отличие от своего предшественника Эла Хэдисона Голдблюм показал не лубочного «безумного профессора», а психологически объемную личность, в равной мере увлеченную своим экспериментом, осознающую трагизм своей болезненной метаморфозы… и все-таки способную иронизировать над своей участью.
18
Впрочем, тремя годами раньше «повелительницу» пчел в телефильме «Пчелы-убийцы» сыграла звезда немого кино Глория Свенсон.
Строго говоря, актеры, сыгравшие насекомых, своего «Оскара» так пока и не дождались. Что касается самих насекомых (живых, а не бутафорских или графических), то, если не считать «Оскара» уже упомянутой выше «Хроники Хеллстрома», их «игра» тоже не получила заслуженной награды. А ведь и среди них тоже были свои звезды! В 1975 году в фильме Жанно Шварца «Жук» зрителя не на шутку напугали огромными тараканами-мутантами, способными к тому же воспламенять окружающую среду с помощью трения своих задних лапок. Вся эта «пиромания», естественно, была трюком, но снимали в фильме настоящих исполинских тараканов, чьи натуральные габариты превышали пять сантиметров, не считая усов. В съемке этих неприятных (но отнюдь не хищных) созданий преуспел оператор Кен Миддлтон. Кстати, двумя годами раньше он не менее изобретательно поработал с муравьями в футуристическом триллере Сола Басса «Фаза IV». Съемки в настоящем муравейнике помогли создать иллюзию муравьев «с интеллектом», появившихся в штате Аризона под влиянием солнечного затмения.
Наконец, весьма достойными актерами оказались огромные новозеландские пауки из семейства Delena canceridis, сыгравшие страшных южно-американских хищников в фильме «Арахнофобия» (1990) Фрэнка Маршалла. Следуя всем законам хоррора, самка этого паука прибывала в США в гробу своей жертвы и там, дав убийственное потомство от местных паукообразных, превращала в ад жизнь небольшого города. Однако своим внушительным кассовым успехом фильм Маршалла был обязан не только нагнетанию ужаса, но и своеобразному черному юмору, главным источником которого стали все те же пауки, появлявшиеся в «нужном месте» (сиречь на сиденье стульчака) в «ненужное время» — когда на него садился кто-либо из героев.
В действительности огромный новозеландский паук не ядовит и на человека не нападает. Так же, как муравьи, богомолы и пчелы, он стал жертвой несправедливых кинематографических репрессий. Между тем куда как меньше пострадали насекомые, многие сотни лет реально досаждавшие человеку — саранча, комары, клопы, блохи, тараканы… Впрочем, последних сценаристы тоже не жаловали. Именно они пожирали страдающего инсектофобией героя в одной из новелл комического хоррора Джорджа Ромеро «Ужасное шоу» (1982). Кроме уже упомянутого «Жука» был еще хоррор «Гнездо» (1988) Теренса Уинклесса, где огромные тараканы-мутанты вторгались в рыбацкий поселок, оставляя на своем пути обглоданные скелеты мелких животных и не щадя инвалидов, стариков и детей. Спустя десять лет практически этот же сюжет и это же людоедское племя появились в трэш-ужастике «Жукоборец» (1998): на этот раз трехметровые тараканищи терроризировали курортный городок и были особенно неравнодушны к принимающим душ героиням.
И все же, если говорить о настоящих блокбастерах, то «Арахно-фобия» стала, пожалуй, последним удачным фильмом, так или иначе провоцирующим страх и отвращение к насекомым. После этого, даже если в сюжете фигурировал микроскопический клещ, чей укус приводил к неминуемой смерти в течение суток («Эпидемия», 1995), однозначным объектом зрительских антипатий становился не он, а злонамеренные армейские бонзы,
Гигантских насекомоподобных монстров сделали обитателями далеких планет, с которыми расправляются космические десантники или «люди в черном». Черты отвратительных ползающих и летающих созданий можно обнаружить в пришельцах из «Дня независимости» и «Чужого», но везде фантазия художников уводит от буквального сходства и работает на всеобъемлющий принцип «политкорректности» по отношению ко всем созданиям природы. Что касается уже упоминавшихся гигантских пауков из трэш-триллеров серии «В» («Арахнид», «Пауки-2»), то они, хотя и напоминают нам «отмороженных» монстров сорокалетней давности, но до верхней ниши мирового кинопроката не доползают. Массовый же зритель тешит себя иллюзией, что укус паука-мутанта («Человек-паук») помогает обрести сверхъестественную ловкость и расправиться с негодяями.
Как знать, возможно, в этом и есть та самая сермяжная правда. Ведь известно, что каждый год Земля безвозвратно теряет до двухсот видов насекомых. Имеющие феноменально короткий период жизни, не способные в массе своей противостоять даже минимальному понижению температуры (не то что радиации!), на самом деле они плохо подходят на роль беспощадных захватчиков и истребителей рода человеческого. Даже в кино…
РЕЦЕНЗИИ
СТЮАРТ ЛИТТЛ-2
(STUART LITTLE-2)
Производство компании Columbia Pictures, 2002.
Режиссер Роб Минкофф.
В ролях: Майкл Фокс, Мелани Гриффит, Джина Дэвис.
1 ч. 39 мин.
…А почему бы не спросить самих героев? В конце концов, мы их вызвали к жизни: создатели — своим талантом, зрители — своим восторгом. «Послушайте, господин Терминатор, желаете ли вы третьей реинкарнации?.. Уважаемая Мумия, вы не устали пугать невинную публику?.. А ты, малыш, не надоело ли тебе демонстрировать чудеса героизма?..» Разве не любопытно, что сообщили бы нам персонажи?
За всех не ручаюсь, но мнение одного героя мне известно доподлинно. Забавный мышонок, ставший полноправным членом семьи Литтлов в 1999 году, вел вполне безмятежную и наполненную философскими наблюдениями жизнь, пока его не призвали к новым подвигам. Несмотря на яростные протесты героя, трогательного Стюарта превратили в су-пермауса, вынужденного показывать мастерство пилотирования и вождения автомобиля ради нелепой цели. Так и слышишь с экрана надрывный писк нашего старого знакомого: «Какого черта этому соколу перстень моей приемной мамы? Ребята, загляните в справочник: ведь сокол не сорока!.. Почему я должен лезть в канализацию, чтобы добыть эту безделушку!.. Не заставляйте меня носиться на самолете без крыльев — это вам не ракета!»
Героя можно понять: прежняя рождественская история (с вполне традиционным выжиманием слезы в ключевых моментах) превратилась в абсолютно бессмысленное действо, вне каких-либо законов какого-либо жанра. Не спасает даже условность компьютерной мультипликации, внедренной в быт семейки Литтлов; их «демонстрация чувств» настолько натужна, что вызывает оторопь у тех же компьютерных персонажей.
А ведь как хорошо начиналось… Нет, речь не о первом фильме, вызвавшем интерес зрителей. С каким тонким лукавством заманили беднягу Стюарта во второй, пообещав в начальных кадрах создать любопытную атмосферу городка, где все уже привыкли к Чуду, где говорящий мышонок — рядовой гражданин, соблюдающий правила и предписания, принятые в приличном обществе. Занятная могла бы получиться история… На это, видимо, наш герой и «купился».