Журнал «Если», 2004 № 05
Шрифт:
— Что я могу для тебя сделать? — спросил Киреев.
— Где Иван смонтировал Звезду Теслы?
Киреев развел руками. Постучал по столу.
— Здесь! Здесь он ее смонтировал. Извини, показать не могу — забрали вчера как вещдок. Вон к той розетке подключился, дурачина. И сунул башку в капкан…
— Он тебе не звонил? — спросил Артём. — После эксперимента?
Киреев покачал головой.
— Ты сам флэшку искал?
— Тут вчера все перерыли, — мрачно сказал Киреев. — В обед явились — и лаборатории, и аспирантскую — все проверили. Нет флэшки, опоздали!
— Никто никуда не опоздал, — ответил
— Откуда ты знаешь?
Артём промолчал. Ну как объяснить, откуда он это знает? Из слов Ивана, из его уверенности, что запись существует. Из ощущения чужого холодного взгляда на пороге «Денег на ветер». Убийца здесь. И флэшка тоже здесь. Пока существует запись — убийца под угрозой.
— Иван мне говорил, что хочет пройти Звезду, — пробормотал Киреев. — Я сам ему предложил записать разговор на диктофон… Но я не знал, что он собирался это сделать прошлой ночью! И куда он флэшку дел — тоже не знаю. Я пришел утром на работу, увидел прибор на столе, рядом диктофон — сразу все понял. Проверил, но в диктофоне флэшки не было.
— Что за диктофон? — спросил Артём.
— Простенький такой, китайский. Размером с пачку сигарет. Вставляется флэшка, на нее идет запись. Динамик крошечный, едва-едва бормочет. Даже не на аккумуляторах, на батарейках.
Артём кивнул, поднялся. Выпитый спирт придал движениям неприятную ватность.
— Возьми, — Киреев протянул ему упаковку «Антиполицая». — Спасибо, что выпил со мной. Я… не прав, наверное. Но захотелось помянуть Ивана.
— Понимаю, — сказал Артём. — Мне надо поговорить с Ройбахом, Световым, Агласовым и Данилян. Что скажешь о них, Захар?
Киреев задумчиво потер переносицу.
— Данилян… Ты же ее видел… На самом деле — неплохая женщина. Как ученый давно кончилась, увы. Но как руководитель кафедры — на своем месте. Знаешь, организаторы в науке тоже очень важны, если они не мнят себя при этом великими учеными. Иван ее уважал.
— А ты?
— Тоже, — во взгляде Киреева мелькнуло удивление. — Ты об этом разносе? Да нет, она права. А я дурак, что дверь не запер.
— Атласов?
— Приятный мужик. Ему уже семьдесят, в прошлом году юбилей отмечали. Ивану он помог в свое время. До сих пор занимается научной работой… Тридцать лет назад, можно сказать, из руин факультет газодинамики восстановил.
— Фигурально выражаясь?
Киреев хихикнул, но тут же посерьезнел.
— Да нет, на самом деле из руин. Был взрыв в научной лаборатории, погибли семеро студентов и почти весь преподавательский состав. Ты же понимаешь, у нас и сейчас многие исследования военные, а тогда в мире было неспокойно. Занимались боеприпасами объемного взрыва… дозанимались! Что факультет возродился — целиком заслуга Агласова.
— Светов?
— Пижон, — коротко ответил Киреев. — Парень с амбициями, но… Я его плохо знаю, а вот Ивану нравилось с ним пикироваться. Наш с Иваном ровесник, на год раньше закончил университет. В армии служил где-то на Кавказе, но так раздолбаем и остался.
— Кем служил?
Киреев замолчал. Неуверенно развел руками. Спросил:
— А ты полагаешь…
— Нет, я просто спросил, — успокоил его Артём. — Ройбах?
— Ну, Анатолий Давидович — ученый серьезный, —
Артём достал и протянул ему визитку.
Здесь мой мобильный номер. Если вдруг что-то вспомнится или найдешь флэшку… — он улыбнулся. — Позвони.
— Позвоню, — пряча визитку в карман, пообещал Киреев. — Что-нибудь еще?
— Где кабинет Данилян, не подскажешь?
Карина Аслановна сидела за компьютером. Не изображала деятельность, а именно работала — пальцы так и бегали по клавишам. Артём постучал, тихонько вошел. Карина Аслановна кивком указала на кресло и продолжала работать. С полминуты Артёму пришлось ждать.
— Извините, — закрывая файл, сказала Данилян. — Чем могу быть полезна, товарищ Камалов?
«Товарищ» у нее звучало звонко, гордо. Видимо, Карина Аслановна состояла в коммунистической партии. При всем скепсисе Артёма касательно революционных идей работать с убежденными коммунистами он любил — почти как с ортодоксальными православными или мусульманами-ретроградами. Всегда проще, когда у собеседника есть четкая система убеждений.
— У меня несколько вопросов общего порядка, — сказал Артём. — Карина Аслановна, скажите, как получилось, что на кафедре имелась работоспособная Звезда Теслы?
Данилян вздохнула — как человек, вынужденный в очередной раз излагать азбучные истины.
— Товарищ Камалов, наша кафедра называется «Кафедра низко- и высокочастотных электромагнитных колебаний». Как вы понимаете, основной темой нашей работы является исследование влияния электромагнитных колебаний на психику человека. Те самые исследования, которые в 1893 году привели к созданию «спиритической спирали», или Звезды Теслы.
Артём вежливо кивнул.
Его нисколько не интересовал исторический экскурс — да и причина, по которой в университете стоял рабочий макет Звезды. Ясное Дело, что будущие механики изучают макеты двигателей, будущие электрики — макеты генераторов, а будущие ученые — макеты «спиритической спирали». Куда интереснее было наблюдать за самой Кариной Аслановной.
— Устройство, созданное больше ста лет назад и активно применяющееся во всем мире, не может являться секретным, — продолжала Данилян. — И пожелай Тесла изначально засекретить свои исследования — за годы информация все равно бы просочилась. Даже на уроках физики в пятом классе детям рассказывают об устройстве Звезды Теслы, упрощенно, разумеется. А у нас учатся студенты, которым предстоит всю жизнь продолжать исследования великого Теслы. Как вы полагаете, возможно ли обучать их без работоспособных макетов?
— Звезда может быть опасной.
— Не более, чем утюг или электрическая лампочка, товарищ Камалов. Макеты Звезды, находящиеся в университете, вполне работоспособны. Но! Есть одно отличие. Настоящая Звезда Теслы воздействует на человеческий мозг сочетанием низко- и высокочастотных колебаний. Только в этом случае возникает «инкарнационный прорыв» и предыдущее воплощение человека временно обретает сознание. В макете стоит простой и надежный предохранитель, позволяющий включать либо только низкочастотный, либо только высокочастотный контур.