Журнал «Если», 2005 № 06
Шрифт:
— И он… как насчет условий?
— Не беспокойтесь. Ему будут предоставлены все удобства. Дорис приняла решение. Вернее, укрепилась в уже принятом. Как подчеркнула Шейла, есть предложения, от которых невозможно отказаться.
— Он вылетает завтра, в семь утра, — сообщила она. — Остановится в «Хайате». Найдете его либо в агентстве, либо в баре.
Молодой человек кивнул и встал.
— Уверяю вас, вы не пожалеете.
— И это все? — спросила она, подавшись вперед. — Только и всего?
— Только и всего. Ваш муж вернется домой совершенно
Дорис привольно развалилась в кресле, как-то сразу расслабившись.
— Скорее бы! Просто не терпится!
Перевела с английского Татьяна ПЕРЦЕВА
Андрей Матвеев
Зеленые лица, синяя трава
Телевизор гнусно моргнул, потом невнятно щелкнул и на мгновение погас. И снова включился. Вадим чертыхнулся.
То ли полетел блок цветности, то ли еще что, но поле мадридского стадиона «Сантьягу Бернабеу» из зеленого стало синим, причем такого насыщенного и глубокого цвета, что вполне бы сгодилось на картинку, изображающую предвечернюю морскую гладь, вот только вместо спешащих к берегу прогулочных катеров и маленьких яхт по этой глади упоенно носились сейчас в непривычного цвета футболках двадцать две личности с откровенно зелеными лицами.
Зеленолицый Рональдо отдал пас такому же зеленолицему Бэк-хему.
Красный мяч пролетел над синей травой. Вадим отвернулся.
Это был не футбол — на поле творилось сплошное кислотное издевательство, как в клипах MTV, только вот сейчас ему хотелось смотреть матч «Лиги чемпионов», а не тупо пялиться на очередного чернокожего рэпера, хотя какие рэперы могут быть в кислотных клипах, подумал Вадим и, решив, что он больше понимает в футболе, чем в музыке, снова уставился в экран.
Зеленолицый Бэкхем подавал угловой.
Раздражение внутри нарастало, тени с экрана телевизора перескочили на стену и копошились на ней стайкой дурацких рептилий, будто телевизор — болото, а стена — то ли большой камень, то ли пригорок, освещенный солнцем. Вадиму захотелось подобрать с пола камешек поменьше и швырнуть в ближайшего хвостатого или, по крайней мере, сделать что-то с телевизором, чтобы поле из синего вновь стало зеленым, а лица игроков приобрели нормальные человеческие цвета, тогда он снова сможет спокойно смотреть футбол и ждать звонка Алисы: наградил же Господь женой с таким именем!
Между прочим, она должна была позвонить уже с полчаса назад, а телефон все молчит.
Вадим поднял трубку.
Гудка не было — в трубке что-то шипело, иногда посвистывало, потом и эти звуки пропали, оставив лишь тупое, пренебрежительное молчание.
Если Алиса и звонила, то ответом ей был сигнал «занято», хотя, может, просто слышались длинные гудки — будто никто не берет трубку.
Его нет дома, он ушел. С кем-то гуляет. Скорее всего, не один. С женщиной.
Стоило только уехать, а его уже нет дома.
Она
По спине пробегают мурашки.
Он не может смотреть на эти зеленые лица, от синей травы у него клаустрофобия — стены давят, потолок почему-то опускается.
Алиса все не звонит, но телефон ей этого и не позволит.
Телефон не хочет, чтобы она звонила, телевизор против, чтобы Вадим смотрел футбол.
Телевизор нужно выключить, так футбол не смотрят.
Вадим глубоко вздохнул и пошел на кухню.
Открыл холодильник — здесь все было в порядке.
Он работал, в нем даже нашлась какая-то еда.
Зато не было пива, но пиво Вадим уже выпил: как раз перед тем, как телевизор гнусно моргнул, потом невнятно щелкнул, на мгновение погас и включился снова, он допил последний, еще днем прикупленный «Tuborg», после чего все и стало сине-зеленым, телефон замолчал, так что Алиса могла звонить час, а могла два или три, но с тем же результатом.
Если бы он выпил ящик, то мог бы все свалить на алкоголь. Но Вадим выпил только две бутылки, так что не в пиве было дело.
Внезапно он почувствовал, как по спине кто-то ползет, нежно перебирая восемью лапками. Если бы дома была Алиса, она бы уже грохнулась в обморок — больше всего, на свете жена боялась пауков, все ползающее напоминало ей пауков, все бегающее и летающее тоже, в прошлом году они даже вместе ходили к врачу, женщине-психотерапевту. Арахнофобия, сказала та и посоветовала не зацикливаться на восьминогих, лучше перейти на многоножек или еще каких тварей, можно просто жуков — признаков инсектофобиии у Алисы докторша не заметила, так что стоило рискнуть. Но рисковать они все равно тогда не стали, хотя пауков дома не водилось никогда, даже сразу после переезда и перед ремонтом… но кто же тогда ползает у него по спине?
И у него восемь лапок, можно даже пересчитать — вот четыре очень нежно скребут по самому краешку левой лопатки, вот еще четыре, но уже немного правее, четыре слева, четыре справа, зеленолицый Рауль выходит напротив ворот, но его сносят, и он падает на синее-синее поле…
Вадиму захотелось взять телефон и швырнуть им в телевизор.
А потом броситься на пол и кататься в разлетевшихся по полу осколках, пытаясь освободиться, пусть даже таким идиотским путем, от тех надоедливых тварей, что внезапно оседлали его спину и носятся сейчас по ней вперед-назад, как футболисты по еще недавно зеленой траве.
Если бы сейчас позвонила Алиса, а лучше, если бы она была дома…
Алиса у мамы вот уже месяц, та решила поболеть… Именно что решила — нужен был повод вызвать дочь домой, пожить с ней, наговориться всласть, хотя он не прав, он не должен так думать: теща замечательный человек, и жена у него тоже замечательная, с ним же сейчас что-то происходит, а может, не только с ним, может, со всем миром происходит что-то не то, и по улицам сейчас уже ходят люди с зелеными лицами, а на газонах растет синяя трава?