Журнал «Если», 2005 № 07
Шрифт:
О, Пенни… А еще она писала про цветочные выставки.
Билли сказал, что я просто боюсь американских девочек, обозвал меня нехорошим словом и отвернулся.
— Сам такой, типа, — сказал я. — Мне нравятся американские девочки. Но нормальные американские девочки не забавляются с досками Уиджа!
— Чувак, Пенни на баскетболе с блокнотиком сидит. На трибуне. А нормальные американские девочки у площадки прыгают и перьями машут. Дуры. Звони давай.
Переубедить
— Может, ее дома нет? — спросил я.
— Ни фига, Майки. Ее родители вместе с моими подались на концерт Брюса Спрингстина. А у Пенни два младших брата и одна сестра. Тоже младшая. Думаешь, мама с папой потратились, типа, на бэби-ситтера?
— Тогда, чувак, у меня тоже потрясающая идея!
— Какая, чувак?
— Пенни! Одна дома! С детьми сидит!
— Ну и?
— Давай, типа, пошутим. Где твоя хоккейная маска, чувак?
Сказано — сделано.
— Пенни, — ныл Билли, скребясь в дверь. — Пенни, не звони в полицию. Это же я, Билли! И нож у меня не настоящий. Он с убирающимся лезвием. И маску я просто снять забыл. И Майки в кустах кровью не истекает. Нет, правда.
— Тебе конец, Билли Томпсон! — ответила Пенни из-за двери. — Остаток своих дней ты проведешь за решеткой. Тоже мне, Джейсон Бэйтс!
— Майки! Чувак! Ну скажи ей, что ты на самом деле не умер!
— Беги, Пенни! Я умираю. Спасай себя, пока можешь!
— Я тебя убью, чувак!
— Вот видишь, Пенни?! Видишь?!
На вопли приехал депутат. В смысле — помощник шерифа.
Пенни вылетела из дома, затащила меня и Билли внутрь.
Сестренка идиллически сидела перед телевизором. Пенни с радостным урчанием подскочила к ней и взяла на руки.
— А где твои братцы? — спросил Билли.
— Ой! В шкафу сидят.
Пенни выпустила братцев из шкафа и снова вцепилась в сестренку. В дверь постучался депутат. Пенни, с ребенком на руках, открыла.
— Здравствуйте, мисс Миллер, — строго сказал депутат. — Что тут происходит? Где ваши родители?
— Здравствуйте, сэр. Совершенно ничего, сэр. На концерте, сэр.
— Брюса Спрингстина? А ты почему не на концерте?
— Не люблю концерты. Я однажды пыталась взять интервью у Мэрилина Мэнсона, так он мне в диктофон, э-э… плюнул.
— Диспетчер говорит, тут люди с ножами бегают.
— А это ко мне мальчики в гости пришли. На весь вечер. К Хэллоуину готовимся.
— Но Хэллоуин только осенью!
— Хэллоуин не застанет нас врасплох. Правда, мальчики?
Мы с Билли сидели на диване. Смотрели телевизор. Сопели. Ничего не поделаешь, на весь вечер так на весь вечер.
— Билли Томпсон? Майкл Пушински?
— Здра-авствуйте, сэр!
— Зачем тебе сразу два мальчика, Пенни?
— Для разнообразия.
Депутат только моргнул. Распрощался, надел шляпу, ушел.
Пенни, грозно кося глазом, повернулась к нам.
— Пенни, а ты еще пишешь для «Завтра»? — спросил Билли как ни в чем не бывало.
— Ага, пишу. А вы что, читать научились, олигофрены?
— Про баскетбол?
— Еще про цветочные выставки!
— Слушай, а почему бы тебе, типа, не взять интервью у Эдварда Квина?
— Хм-м. Электронное?
— Живое! Ты же профессионал, Пенни.
— Ну так вам Эдвард Квин и приедет в Томорроу давать интервью газете «Завтра»! А сама я в Мэн не поеду. Там лобстеры.
Билли рассказал про Дэнни Рубрика. Пенни обозвала Билли олигофреном, идиотом и торчком, но, подумав немного, позвонила редактору. Невеселая, должно быть, у редактора «Завтра» была жизнь, если ему домой звонили школьницы.
— Хочешь чаю, Майки? — спросила Пенни. — Со льдом?
Билли, гад, захихикал.
Ровно в одиннадцать эй эм (в смысле — утра) мы с Билли стояли в аэропорту. У нас был хороший — для захолустного городка-то! — аэропорт. Специально для инвесторов.
Билли держал в руках табличку с надписью МИСТЕР КВИН. У меня в кармане лежал диктофон. Пенни очень хотела поехать встречать Квина, но некстати подвернулась цветочная выставка.
— Гляди, чувак! — Билли пихнул меня в бок.
Прямо на нас, прихрамывая, шел Эдвард Квин. Как живой.
Сощурился на табличку.
— «Завтра»?
Я посмотрел на Билли. Билли посмотрел на меня. Кивнули.
— Очень хорошо, — сказал Квин. — Здравствуйте. Так вот, этот урод Дэнни Рубрик…
Билли что-то промямлил. Квин замолчал, посмотрел на него. Потом на меня. Я тоже что-то промямлил. Мямлить на английском, кстати, куда проще, чем на русском. Жестами объяснили Квину, что у нас машина.
Машина, конечно, была родителей Билли (которые до сих пор не вернулись с концерта Оззи Осборна). «Вольво»! Представляете?
— «Вольво»! — осклабился Квин. — М-да, машинка для настоящих экстремальных журналистов. Или это редакционная?
— Редакционная, — пролепетал Билли.