Журнал «Если», 2007 № 05
Шрифт:
— Это возможно. Но потребуется некоторое время.
— Сколько? — возбудилась Эмма.
Макс понял, что человек на пределе. Куда там Боре! Это похуже наркотика. Похуже… Словом, сумасшествие, вот что это такое.
Он протолкался к ней, обогнув стол, и наклонился к уху, не обращая внимания на тычки.
— Послушай. Все, заканчивай. Ты устала и вообще. Пойдем. Всех денег не выиграешь, а вот проиграть — легко. Я тебя прошу, ну.
— Отвали.
— Эмма.
— Я тебе не Эмма! — взвизгнула она.
Макс почувствовал, как его нежно и твердо взяли под руки и потащили прочь.
— Всё! Всё, парни, я понял.
— Точно понял? — спросил некто очень угрюмый и очень крупный.
— Никаких проблем.
— Смотри, парень. Ты сам сказал. — Хватка ослабла. — Но если что…
— Я понял, понял. Ну?
— Тебя предупредили. Последний раз.
Дело тут оказалось поставлено круче, чем можно было предположить.
Макс, ощутив свободу, протолкался к столу. Тут кое-что изменилось. Рядом с крупье обозначился маленький человек с капитанскими нашивками, а справа от него стоял универсальный картридер или так называемый пулемет — в рекламных роликах эту штуку из-за скорости проведения и отображения платежей именовали именно так. Впрочем, в последнее время, а это где-то года три или около того, рекламный слоган поменяли. Сейчас ни Максу, ни всем остальным не было дела до названий торговых приемов и прочих, не относящихся непосредственно к игре деталей.
Толпа вокруг стола разрослась настолько, что на анонимный возглас, требующий включить экран, она отозвалась одобрительными криками. Экран, на котором кроме картинки собственно стола отображались еще и ставки, включили меньше чем через минуту.
— Пятьдесят тысяч, — негромко объявил блондин. Невозможно представить, что кто-либо из находящихся в кают-компании этого не услышал.
— Принято.
Эмма, вбрасывая, выкинула пять очков. В теории это проигрыш. Впрочем…
— Три! — ахнули зрители.
Блондин втянул щеки. Максу показалось, что он с кем-то советуется, упрямо набычив голову.
— По сто пошло?
— По двести, — сказала Эмма, сузив глаза.
— Идет.
И тут блондину поперло. Девять против четырех — он взял кассу. Огромный, во всю стену экран показывал выигрыш. Даже стюард не работал — смотрел.
— Дай отыграться.
— Четыреста на кон? — с заметной издевкой спросил блондин.
— Поехали.
И этот кон он взял — семь против пяти.
Эмма, молодая, цветущая женщина, вдруг превратилась почти в старуху: щеки обвисли, губы расползлись, руки ходили
— Предлагаю, — прохрипела она, — в три раунда. По миллиону каждый. Без перерыва. Ставку можно поднимать на каждом следующем вдвое. Как захочешь. Поднимешь?
Возникшая пауза ни у кого не вызывала сомнений — блондин получает инструкции. И, скорее всего, он играет не на свои. Но при этом его пальцы начали подрагивать. Такая игра! Такие ставки! Прямо на глазах рождается история.
— Поехали! — азартно сказал он.
Макс, в диком напряжении наблюдавший за происходящим, тихо удивлялся про себя. Это какой же у Эммы должен быть счет, что она фактически ставит на кон пять миллионов? С такими деньжищами ишачить штурманом на грузовике по меньшей мере глупо.
Дальнейшее вошло в легенду. Эмма — ее ход был первым — выкинула десять. Блондин — пять. Соперница нервно барабанила пальцами по своей пудренице. На втором вбросе он удвоил ставку и показал девять очков. Эмма, всего один раз встряхнув стакан, снова выложила на сукно десять.
Хищно, совсем не по-человечьи, криво скаля зубы, она рассмеялась, запрокидывая назад голову и обнажая нежное горло, ходящее волнами.
Долго, явно напоказ, издевательски — в этом ни у кого не могло быть сомнений — взбалтывала кости. Двенадцать!
Кают-компания взвыла от восторга.
Блондин, сдувшийся как проколотый воздушный шарик, выбросил пять и оцепенел, тупо глядя на соперницу.
— Прошу произвести зачет средств, — сказала она.
Блондин молча смотрел на нее, стиснув зубы так, что одеревенело лицо.
— Я… — наконец промямлил он. — У меня нет таких денег.
— Неужели? — едко удивилась Эмма. — Интересно, как же вы начали такую игру? Так. Для начала прошу выплатить хотя бы часть долга наличными. Прямо сейчас.
Народ одобрительно загудел. Блондин неловко засуетился.
— Вот, — выложил он пачки денег. — Вот еще.
Руки его дрожали, и еще он явно боялся смотреть на капитана.
— Сколько здесь?
— Около восьмисот…
— Отлично, — бодро прокомментировала Эмма, сгребая деньги и рассовывая их по карманам.
— Минутку, — вмешался крупье. — Прошу выплатить комиссию заведению.
— Ага! Теперь давайте разберемся с вами. Почему за игровым столом оказался несостоятельный игрок?
— Он ввел нас в заблуждение.
— Каким образом? Или вы не проверили его состоятельность?
— Ну, можно сказать и так, только…
— Отлично, что признаете свою вину.