Журнал «ЕСЛИ», 2008 №3
Шрифт:
Фауст Суэнвика заключает договор не с дьяволом, но с существом из иной вселенной, находящейся на более высоком уровне, да и предмет сделки – не душа человека, а судьба всего человечества.
Центральная идея «Фауста» Гёте – поиск смысла человеческого существования. У Суэнвика речь идет не о философских вопросах познания, а о результатах практического применения знаний. Писатель неслучайно подчеркивает значение Фауста не столько как ученого, сколько изобретателя и техника. Герой ускоряет естественное развитие науки и техники, проходя путь от усовершенствованных каретных рессор до создания сети железных дорог, дредноутов и промышленных холдингов на протяжении жизни одного поколения. При этом Суэнвик, следуя основной канве сюжета, привносит в нее соответствующие изменения.
Научная и технологическая акселерация в романе наглядно демонстрирует изменение общественных устоев в процессе перехода от феодализма к индустриальной цивилизации. Авторская оценка фаустовского стремления к познанию и преображению мира разительно отличается от взглядов двухсотлетней давности. НТР способна облегчить, но не улучшить жизнь человечества. И незавидная судьба мира подчеркивается трагедией и деградацией самого Фауста. В финале книги Фауст обращается за спасением – не собственным, а рода человеческого – к Богу. Однако, в отличие от классической драмы Гёте, его существование в этом мире не постулируется.
Сложная и, определенно, одна из лучших книг Суэнвика.
Сергей Шикарев
Андрей ВАЛЕНТИНОВ
КАПИТАН ФИЛИБЕР
Москва: ЭКСМО, 2007. – 480 с.
(Серия «Магический портал»).
5100 экз.
Новый роман А.Валентинова оставляет двойственное впечатление. Это очень качественный образец альтернативной истории, посвященной «переигрыванию» гражданской войны на юге России. Как профессиональный историк Валентинов сумел насытить повествование бытовыми, биографическими и событийными подробностями. Видно искреннее переживание автора за судьбу великой страны, уничтожавшей себя в братоубийственном столкновении. Оригинальным является решение примирить для борьбы с оккупацией четыре разнородные силы – донских казаков, Добрармию, Народную армию Автономова и красных из Донецко-Криворожской республики. При этом варианте страна разделилась на удельные княжества, но на ее территории установился более мягкий политический режим, чем это было в реальности.
Однако вторая сторона медали не столь триумфальна. Роман перегружен авторским «я». Историк и публицист Валентинов инсталлирован в личность главного героя столь основательно, что просвета не видно. Художественное полотно постоянно разрывается отступлениями Валентинова-публициста об академической науке или, скажем, об исследованиях ноосферы, перемежается микроэссе Валентинова-историка относительно перипетий гражданской войны и умствований современных незнаек о том времени. Объем подобных «врезок» столь велик, что история людей теряется в их лабиринте. Развертывание характеров в значительной степени заменено зарисовками и меткими речевыми характеристиками. В романе превосходно поданы игры интеллекта, но отсутствует человеческое напряжение.
Эти замечания делаются не середнячку, а большому писателю, даже в экстравагантных литературных экспериментах которого виден талант. Валентинову много дано, с него и спрос другой. Неочевидная для его уровня вещь для иного приличного отечественного фантаста считалась бы успехом всей творческой биографии.
Дмитрий Володихин
Юлия ЛАТЫНИНА
НЕЛЮДЬ
Москва: ЭКСМО, 2007. – 384 с.
25 100 экз.
Поклонники изысканных «Ста полей», возможно, будут разочарованы, а любители космоопер, напротив, обрадованы новым романом писательницы. Космические корабли, битвы в вакууме, гиперпереходы, империя людей, подавившая и фактически поработившая остальные разумные расы, герои сопротивления, интриги, загадочное «Братство плаща». Герой-сверхчеловек, его странные спутники и, наконец, страшная тайна, которую герой узнает в конце романа о себе и окружающем мире.
Знатоки НФ найдут здесь параллели с барраярским циклом Буджолд, «Малышом» Стругацких и даже с одной из новелл «Ведьмака», однако создается ощущение, что весь этот инструментарий нужен Латыниной, чтобы изложить ее излюбленные идеи о несовершенстве общественного строя в частности и человека вообще. Демократия хороша, но не способна справиться с серьезными кризисами. Диктатура справляется с кризисами, но загнивает и разлагается в состоянии покоя, превращаясь в ненасытную бюрократию. Система мафиозных кланов чуть получше, потому что честнее и не промывает мозги гражданам разговорами о благе народа. Человек же ненасытен, жаден, агрессивен и делит все на «твое» и «мое», и пока это деление существует, мира человечеству не видать. Спасение – в изменении, в переходе на некий новый уровень, в отказе от себя, от своей человеческой природы (здесь можно вспомнить недавнюю «Ойкумену» Олди). Роман оставляет ощущение некоторой поспешности или, по крайней мере, отсутствия редакторской правки; в нем встречаются стилистические огрехи, что вообще нетипично для Латыниной, и стилистические загибы (например, твердые голубые глаза, жесткие карие глаза, глаза цвета жидкого азота и даже бледные опарыши глаз). Тем не менее это настоящий экшен нон-стоп, роман читается на одном дыхании, а изложенные в нем идеи наверняка будут предметом горячих споров, что всегда говорит в пользу текста.
Мария Галина
Крис ВУДИНГ
ШТОРМ-ВОР
Москва – СПб.: ЭКСМО – Домино, 2007. – 448 с.
Пер. с англ. Н.Ибрагимовой, Н.Аллунан.
(Серия «Люди против магов»).
5100 экз.
Американец Крис Вудинг принадлежит к среде, в которой вращаются так называемые «гики» – поколение, выросшее на комиксах, компьютерных и консольных играх. Вселенная синтетических грез для них не только эскапистская Мекка, но источник творческого вдохновения.
Художественные конструкты, порожденные индустрией развлечений, регламентируют внутренний мир «гиков», даже если со временем молодой человек оставляет этот культурный пласт: его мечты продолжают принимать форму голливудских блокбастеров.
Именно эта «грезящая» аудитория и является адресатом книг Вудинга. Действие «Шторм-вора» разворачивается в городе Орокос – огромном мегаполисе посреди океана. Мрачные картины технологического и политического упадка цивилизации апеллируют к огромному количеству НФ-произведений. Здесь и классическая постапокалиптика, и японская анимация, к которой автор весьма неравнодушен. Наряду с мощной НФ-основой в тексте присутствуют художественные образы, ассоциативно близкие многочисленным игровым вселенным. Призраки и големы, стражники с эфирными пушками и воры в респираторах, удивительные приборы Золотого века и средневековое холодное оружие. Писателю старой школы, пожалуй, непросто собрать из этого месива нечто эстетически ценное. Совсем другое дело автор, ориентированный на «гиков». Для него, как раз наоборот, куда сложнее удержаться в рамках одного направления. Уж очень хочется сунуть ангелу в карающую длань плазменную винтовку!
«Шторм-вор» – гиперэкшен. Не боевик, а чрезвычайно динамичное действо, в котором героям приходится все делать на бегу. Однако привлекательность романа как раз и заключается в том, что, несмотря на весьма плотный событийный график, «Шторм-вор» несет в себе ряд философских, общечеловеческих идей, выгодно отличающих работу Вудинга от текстов близкого жанрового прицела.
Николай Калиниченко
Алексей КАЛУГИН