Журнал "Компьютерра" N731
Шрифт:
По Маслоу, кстати, для возникновения потребностей (или целей) более высокого порядка вначале должны быть удовлетворены потребности предыдущего уровня, иначе они просто не возникают. Ну, тут я с ним не полностью согласен. Есть примеры инверсий уровней. Правда, это всегда очень заметно и выглядит… неприглядно.
В общем, это так, к слову…
Какие там следующие этажи?
– Следующий этаж - потребность в безопасности. Между прочим, достижение этой потребности сплошь и рядом провоцирует такого рода фальсификации, как подтасовка результатов экспериментов, подгонка их под концепцию,
Дальше - очень интересный "этаж":потребность в хорошем отношении окружающих и принадлежности к группе. Что за этим стоит? Как минимум следующее:ученый, как-то решивший свои финансовые проблемы (первый этаж), научившийся всеми доступными средствами защищать свою научную концепцию, теорию, разработку, технологию (второй этаж), начинает испытывать потребность в том, чтобы быть принятым в члены того или иного научного сообщества. Желание само по себе нормальное, однако способное спровоцировать на должностной подлог, сознательную поддержку ложных или сфальсифицированных результатов лидеров сообщества. Это уже уровень не начинающего ученого… Подобным грешат и доктора с академиками.
Последний уровень - потребность в одобрении действий, в уважении. Короче говоря, на этом этаже - амбиции и самоутверждение ученого, медные трубы. Здесь очень широкий простор для фальсификаций и обмана. Добравшись сюда, реализовав потребности этого уровня, любой из нас окажется в состоянии тяжелейшего психологического давления со стороны своей же исполнительной части сознания, формирующей установку никогда больше не опускаться ниже, не терять достигнутого. И обязательно будет присутствовать "добавочка" - любой ценой. Вплоть до создания полностью фиктивных научных направлений и парадигм.
В человеческой практике установление правоты реализует формализованная процедура, известная как суд. Эквивалентом судов в науке служат редколлегии научных журналов, издательств, ученые советы. Эквиваленты свидетельских показаний - научные рецензии и обсуждения работ. Личную ответственность за итоговое решение несут главные редакторы журналов или председатели ученых советов - аналоги судей.
Судья контролирует форму и содержание вопросов и ответов. Он сам или с участием коллегиального органа (например, присяжных) принимает решение, ссылаясь на вопросы и ответы, другие материалы дела. Законом установлены возможность и путь обжалования судебного решения. Ничего подобного при оценке научных работ нет. В отличие от суда в науке нет инстанции, которая обязана рассмотреть существо спора авторов с редколлегией или ученым советом.
Такое положение дел сложилось и поддерживается не какими-то внешними силами, а самими научными работниками. Но ведь анонимность рецензирования утверждает, что научные работники считают себя априори неспособными отстоять научную истинность в открытом споре. Тем более что анонимность в науке - фикция: содержание замечаний рецензента, как правило, однозначно указывает на их автора или хотя бы на его коллектив. Анонимность нужна только для исключения ответственности.
Она гарантирует, что в случае недобросовестности невозможно назвать ее конкретного виновника.
В науке однозначные положительные оценки нового - редкость. Один положительный отзыв при десятке сопротивляющихся академиков может быть признаком выдающегося открытия.
С участием науки распределяются огромные государственные и частные средства. От научных результатов зависят здоровье и жизнь миллионов людей. В то же время многочисленные примеры показывают, что в науке имеют место обман, злоупотребления, мошенничество. Можно сказать, что это исключения. Но ведь подобное является исключением и во всех остальных формах человеческой деятельности, однако наказывается в уголовном порядке на основе юридических законов и решений судов. В практике рецензирования научных работ такого не предусмотрено…
Александр Хазен
Вы профессионально занимаетесь анализом правдивости показаний свидетелей и обвиняемых… Что из вашего опыта могло бы пригодиться борцам с фальсификацией науки?
– Вряд ли так уж легко будет воспринять этот опыт. Двойственная природа нашего сознания, о которой я говорил, предполагает для каждого из нас ясное понимание, что причины лжи, обмана, фальсификаций лежат внутри каждого из нас. Кому приятно узнать о себе такое? Или, может быть, кто-то возьмет на себя смелость утверждать, что он не таков и все, что я до сих пор говорил, к нему лично не относится?
Принципиальная - это очень важно!
– принципиальная разница между так называемыми честными исследователями и фальсификаторами (да вообще - между честными людьми и лжецами) состоит лишь в том, что первые борются с искушениями и чаще всего побеждают, а вторые - не борются. Просто не знают о существовании этой внутренней борьбы, не чувствуют ее и не вступают в нее. И потому в абсолютном большинстве случаев - проигрывают.
Что может пригодиться? Наверное, самое главное - понять, что у каждого ученого должен быть свой темп восхождения по ступенькам научной карьеры, который желательно дозировать в соответствии с текущей силой или способностью противостоять побуждению к неэтичным поступкам. А?! Как вам? Вы думаете, все с этим будут согласны?
Теперь другой аспект: кто будет соразмерять силы? Сам ученый? Не получится.
Это задача его научного руководителя, причем задача не из области науки, а скорее воспитательная. Много ли найдется среди наших ученых тех, которым она по плечу? В общем-то, все это касается линий преемственности в науке, научных школ…
Возможно, я вас несколько разочарую, но честно скажу: считаю, что никакие организационные меры не решат проблему фальсификаций в науке. Как не решают во всех других областях человеческой жизни.
Надо просто понимать, что человек находится в постоянной психологической борьбе. Если человека нагрузить сверх сил, он упадет. Это аксиома. Знаете, как говорят про взяточников? Если кто-то не берет взяток, значит, ему никто не давал требуемой суммы. Или - он просто никому не нужен. Ну, это шутка, конечно… Не нужно ставить ученого, особенно начинающего, в условия непосильных психологических нравственных нагрузок. Интеллектуальная сила и сила нравственная - суть две совершенно разные вещи. Интеллект обычно сильнее всех "предрассудков совести" и с легкостью их преодолевает…