Журнал Наш Современник №12 (2003)
Шрифт:
Ответственность за дело во всей его совокупности, ответственность за собственную семью — вот что действительно страшно. И от этого страха ощущаешь свою немощь, свое несовершенство и свою недостаточность, потому что далеко не всё от тебя зависит, как бы ты ни старался и каким бы талантливым и волевым ни был. И поэтому просишь помощи. У кого? Где? У правительства? Хорошо бы, без сомнения, иметь в лице правительства мудрого и справедливого покровителя, но, увы, пока этого нет. А если бы и было – возможная помощь его более чем ограничена. Ведь часто власть предержащие не могут спасти и самих себя. Где же тогда?
Впервые истинное человеческое сочувствие и понимание моих душевных тревог я нашел в Церкви. Только в Церкви на меня посмотрели не завистливым, осуждающим или оценивающим взглядом, а по-отечески мудро и ласково, как на обычного живого человека со своими заботами, скорбями, страхами и сомнениями. Только в Церкви поняли меня и как делового человека – предпринимателя.
— Вы принципиальный сторонник рыночной экономики. Но ведь в ее чреве таятся громадные опасности — для государств, для народов, для каждого конкретного гражданина. Она выпускает на волю, по словам драматурга Александра Островского, “бешеные деньги”, которые начинают властвовать над жизнью, принося людям немало горя и потрясений, сокрушая судьбы, традиции, культуры и т. д. Вот один из бесчисленных примеров: в Вологодской области в советские времена на небольшой железнодорожной ветке были созданы два леспромхоза и поселки при них. Пока колея и вагоны были государственной собственностью, все шло нормально. Лес загружали, вывозили, люди получали зарплату, строили дома. Но в эпоху приватизации один из леспромхозов, усвоивший быстрее другого условия конкурентной борьбы, приватизировал колею и вагоны. С той поры именно он возит свою продукцию на склады, а другой леспромхоз с поселком, не имея возможности подступиться к узкоколейке, разоряется, гибнет. Вот вам пример того, как рыночные законы разоряют и уничтожают жизнь.
– Во всяком “чреве”, в том числе и в нашем собственном, всегда и неизбежно таятся опасности – на то оно и “чрево”, следовательно – чревато. Потому я и призываю вместе с Церковью всех руководствоваться в первую очередь потребностями не брюха, а духа. Но Ваш пример “бешеных денег” из пьесы Островского очень мне понравился. Действительно, кто же там “бешеный”? Оказывается, те, у кого денег нет. А у кого же деньги? Оказывается, только у хозяина – у мужа. И он, собственно, единственный нормальный, “не бешеный” персонаж пьесы. Деловой человек, противостоящий разного рода прожигателям жизни, показан любящим и страдающим… Когда деньги есть, это хорошо. Без денег плохо. Деньги — это энергия, как “бензин для армии”. А “бешеными” бывают только люди: и те, у кого деньги есть, и те, у кого их нет. Следовательно, и формула: деньги — товар — деньги, не есть отрицательная сама по себе. Это формула бизнеса, формула купечества. Не в деньгах зло или добро, а в людях, распоряжающихся этими деньгами. Бизнесмен, купец, делающий именно деньги, тоже может (и должен!) быть порядочным человеком. Ведь были же в нашей истории и Третьяковы, и Бахрушины…
Да, я сторонник рыночной экономики, но это не значит, что я за рыночную анархию и всевластие рынка (хотя существует и такая экономическая школа). Безусловно, государство, закон, а прежде всего нужды народа должны быть главными регуляторами рынка. Именно так смотрело на рынок и царское правительство. Передо мной интереснейшая книга Сергея Юльевича Витте (1849—1915) со скучным названием: “Принципы железнодорожных тарифов по перевозке грузов”. Современники высоко ценили ее. Речь в ней идет о ценообразовании – важнейшем феномене экономики. Будущий министр путей сообщения и финансов Российской империи тогда писал: “В последние десятилетия было искусственно создано много крупных состояний на народные средства, без соответствующего труда, пользы и услуг… Реалистическая экономическая школа требует государственного вмешательства для регулирования действий экономических законов… Меры эти должны находиться в зависимости от условий, в которых находится страна, условий, созданных ее историей”. И опять, как с деньгами, мы выйдем на человека. Не в рыночных отношениях наши беды, а в людях, которые этот рынок создают в соответствии со своими нравственными или безнравственными принципами.
Ваш пример с леспромхозами, простите, неубедителен и не является доказательством пагубности рынка и конкуренции. Это всего лишь газетная заметка без анализа экономических и социальных причин самого факта. Почему после приватизации одно хозяйство разорилось, а другое процветает? В этом надо серьезно разбираться. Может быть, потому, что в одном были работящие, предприимчивые люди, а в другом нерадивые и пьяницы. А может быть, и потому, что в первом были аферисты, которые обманули конкурентов и подкупили власть. А какова была в этой ситуации позиция районной власти, и была ли эта власть вообще? На шоссе столкнулись два автомобиля. Пострадали люди. Выводы: автомобили пагубны, да и шоссе тоже. По-вашему, выходит так, но так нельзя. Забота о своих гражданах, регулирование
Что такое конкуренция — важнейший атрибут рыночной экономики? Это состязательность, соперничество за лучшие условия хозяйствования, за покупателя, это свобода предпринимательства, в конечном счете это условие прогресса. В советское время ее функции в усеченном виде выполняло “социалистическое соревнование”. Однако, лишенное реального стимулирования, при отсутствии частной собственности на средства производства, оно не могло давать ощутимого экономического эффекта. Конкурентное окружение заставляет предпринимателя совершенствовать технологии, внедрять инновации, рационально использовать ограниченные ресурсы, удовлетворять растущий потребительский спрос на самые разные виды товаров и услуг. Это поиск новых возможностей, новых способов организации и управления производством, позволяющих отбирать и реализовывать не “свои”, а наиболее эффективные проекты и решения.
Здоровая, основанная на нравственном Законе (Божием!) конкуренция создает естественным образом складывающуюся управленческую вертикаль, или иерархию. Более совершенные и сильные (прежде всего нравственно!) ставятся над менее совершенными и слабыми во благо слабых и несовершенных. Причем сильные этим не гордятся. Понимают: их сила не их заслуга, а дар Божий, и за него надо будет отвечать. А слабые не унывают. Знают – перед Богом все равны, и сильные и слабые. Выше всех стоит Царь – Помазанник Божий. Через него Бог передает Свое благословение на верующий народ. Это иерархия духа, иерархия жизни. “Государство – семья” — идеал нравственной конкуренции. Ее движущая сила – любовь. Современная постхристианская, а точнее – антихристианская, цивилизация создает иерархию с обратным знаком – “Государство – стая”, иерархию порочной плоти (“Будем есть и пить, ибо завтра умрем”) – иерархию смерти. Ее движущая сила – эгоизм и ненависть к конкурентам.
Хапуга не может духовно развиваться. Он сознательно (через нарушение Заповедей) отпал от Бога и потому мертв, хотя и присвоил много земных благ и выглядит бодро. Поэтому так называемая “глобализация” есть процесс распада, гибели человеческого сообщества, а не его прогресса, развития и совершенствования. Конкуренция противостоит глобализации, сдерживает ее. Но, лишенная нравственных ограничений, конкуренция же и питает монополизм, стремится к глобализму. Монополизм устраняет конкуренцию и является главной причиной глобализации, цель которой – подчинение всех и вся единой порочной, жестокой и бездушной воле. Кого? В конечном счете — антихриста. Какую иерархию, какой выбор сделает Россия — покажет, очевидно, ближайшее время.
— Важнейшие партнеры (и первые гонители) предпринимателей — чиновники. В Ваших книгах Вы — вполне в духе Ивана Ильина — мечтаете о чиновниках образцовых, радетелях государственных интересов. Однако признайтесь, действительность далека от нарисованного Вами идеала. Люди, мытарящиеся в ведомственных коридорах, прямо говорят: “Это — ад”. Как же Вы хотите “нечистых” обратить в “ангелов”?
— Да, как всякий православный человек, я идеалист. В том смысле, что утверждаю первенство и главенство духа над плотью (материей). Но сегодня идеализм ассоциируют даже не с философией, а скорее с романтизмом, прекраснодушием, маниловщиной. В этом смысле я не идеалист. Действительность далека от идеала и все более продолжает удаляться от него. Да, люди мытарятся в ведомственных коридорах ад-министрации : сегодня это мини-ад . Но я вовсе не собираюсь нечистых обращать в ангелов. Кто я такой? – себя не могу обратить. Но я знаю, что обращаться и мне, и всем нам совершенно необходимо. Не в ангелов, конечно, а просто в добропорядочных христиан. Православный глава государства, православные чиновники, предприниматели-бизнесмены, менеджеры и брокеры, инженеры, учителя, врачи и офицеры, православная творческая интеллигенция и СМИ, православный народ – вот единственный спасительный выход России из того тупика, в котором она оказалась и куда упорно шла, начиная с 17-го года и даже раньше. Тогда Русь окаянная побила Русь святую. Побила, но не убила. Сегодня мы свидетели и участники новой Куликовской битвы – невидимой, но реальной грандиозной войны, происходящей на полях человеческих сердец. Какая Русь победит — не знаю, но знаю, что делать и на чьей стороне воевать мне. Великий князь Владимир Святой смог окрестить Русь вовсе не своей волей, не “огнем и мечом”, а лишь тогда, когда к этому великому событию она себя приготовила и духовно, и делами своими, то есть тогда, когда она того была достойна. Иногда нынешнее время называют “вторым крещением Руси”. Я бы назвал его – Воскресением.