Журнал Наш Современник 2001 #1
Шрифт:
3. Приватизация государственных земель почти
всегда приносила выгоду богатым и лишала ocтальное общество прибылей. Бедняки страдают больше всех. Приватизация и обнищание идут рука oб руку. Капитализм и колониализм всегда опирались на крупные частные земельные монополии.
Приватизация — это обычно крупное вopовствo:
отбирают у народа и отдают богатым.
То, что американцы называют своим национальным достоянием, их государственные земли и природные богатства, в основном уже постигла такая участь. Приватизатор, которого интересует выгода, откажется от недвижимости, когда она oтработала свое, или будет использовать в целях упрочения своего экономического положения при возрастании ее стоимости. Это оказывает еще большее давление на бедняков в социальном, экономическом и политическом отношении. Под yгрозой приватизации сегодня в Америке оказываются не только наши государственные земли и удобства такие, как аэропорты, и не только жизненно
4. Капитализму западного толка присуще враждебное отношение к общественной собственности на землю и сопутствующие природные ресурсы, которые должны использоваться на благо всего общества. Ему свойственно также антагонистическое отношение к окружающей природной среде, поскольку природозащитные мероприятия стоят денег и снижают прибыль. Он находится в состоянии войны с бедными в своей стране и в слаборазвитых странах.
5. Догматизм и лицемерие государственной политики мешают плодотворному использованию земли. Надо все время следить за экономическими, социальными и политическими изменениями в стране. Надо искать новые, свободные от доктринерства или обмана подходы к выработке земельной политики, которая бы лучшим образом служила интересам народов Российской Федерации. При продвижении вперед по этому пути старайтесь быть гибкими, не уступайте натиску иностранного капитала, требованиям международных банковских институтов, которые опутали долгами и довели до еще большей нищеты “третий мир”
Не поддавайтесь влиянию идеологии Запада, которая рассматривает всякое развитие и потребление как благо. Следование этой доктрине — основная причина истощения земли и разрушения окружающей среды, безудержного роста потребления, конфликтов, милитаризма и насилия, которые преобладают сегодня на нашей планете.
профессор Калифорнийского университета,
Риверсайд (США)
ЗЕМЛЮИ РЫНОЧНАЯ ЭКОНОМИКА
экономических теорий одна — отвлечь внимание и проложить дорогу чужакам для приобретения контроля над национальными ресурсами.Чтобы сохранить землю как общее достояние в процессе перехода к рыночной экономике, достаточно соответствующим образом использовать систему налогов. Налоги — это общественная собственность в рыночно ориентированной монетарной экономике, поскольку облагать налогом — значит социализировать, то есть изымать на нужды общества. Остается ответить, казалось бы, на простой вопрос: что
именно социализировать посредством налоговой системы и каким образом? Именно в ответах на эти два вопроса кроется успех или провал конкретной политики.Свободный рынок и общественная земля не только могут наличествовать в рыночном обществе одновременно, но и, более того, свободный рынок и общественная земля не могут существовать друг без друга. Они всегда вместе, как любовь и брак. При этом рыночные цены необходимы для того, чтобы объективно установить величину налогооблагаемой земельной ренты или чистого (избыточного) земельного дохода, а еще правильнее — чистого продукта, создаваемого самой землей. Чистый продукт — это тот “сухой остаток”, который остается от реализации продукции, полученной при использовании земельных участков лучшего и среднего качества в сравнении с худшими, после вычитания всех затрат труда и капитала. Поэтому необходимо всеми силами поддерживать правительство в сборе доходов от земли для того, чтобы рынок был действительно свободным. В противном случае придется взимать налоги с производства, торговли, накопления капитала, что означает вмешательство в функционирование свободного рынка. Если в России это поймут и будут действовать по этой идеологии, то рынок в ней будет более свободным, чем в любой другой стране. К сожалению, страны
переходной экономики весьма некритично воспринимают советы Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Претендуя на роль инструкторов, они ведут активную кампанию по навязыванию всем странам мира “гармонизации” налоговых систем по своему образцу, хотя налоговые системы у самих консультантов никуда не годятся.Авторами термина
(политика невмешательства), ставшего главным лозунгом свободной рыночной экономики, были люди, ставившие во главу своей программы обобществление земельной ренты. Если быть точными, то они употребляли термин “совладение” землей государством. Первыми об этом заявили в XVIII веке французские экономисты, которых иногда называют физиократами и которые были предшественниками Адама Смита и вдохновителями земельных реформ во всей Европе. Среди них наиболее известны имена Франсуа Кенэ и А. Р. Жака Тюрго.Именно с этого времени люди научились определять стоимость земли, а само понятие “земля” было расширено за счет включения в него и других природных ресурсов. Аграрии могут вздохнуть облегченно и, возможно, будут удивлены: с точки зрения общей рыночной стоимости сельскохозяйственные земли далеко не лидеры. Значительный налогооблагаемый рентный излишек создается не сельскохозяйственными землями. Исключение составляют разве что самые плодородные и оптимально расположенные.
Наиболее ценными являются, без сомнения, городские земли. Я располагаю данными, говорящими о том, что более половины стоимости городской недвижимости — это стоимость земли. В крупных городах, занимающих ключевое местоположение, стоимость единицы площади земли достигает астрономических высот, превращая большинство других стоимостей в лилипутов по сравнению с собой. Например, на пике японского бума в 1990 году ценность земли в огромном Токио была настолько высокой, что небольшой земельный участок под императорским дворцом стоил столько, сколько стоят все земли в Калифорнии! В то же время в самой Калифорнии большая часть стоимости земли сконцентрирована в городах, и это при том, что Калифорния является одним из ведущих сельскохозяйственных штатов США. Поэтому и в России точно так же, как и в любой другой стране, городские земли представляют собой огромный налогооблагаемый потенциал.
Еще одним ресурсом (а следовательно, частью земли), природу и ценность которого люди только сейчас начинают смутно осознавать, являются частоты радиоволнового диапазона. В век коммуникаций стоимость этого ресурса растет быстрее, чем скорость ракет, запускающих искусственные cпутники земли для передачи сигналов в соответствующем диапазоне. Каждый спутник требует специальной ориентировки в эфире, иначе это не что иное, как просто космический хлам. Один ничем не примечательный американский предпринимaтель Крег Маккау набрал кучу прав на использование диапазонов волн для радиотелефонии и несколько лет назад продал их компании ATamp;T за 12 млрд долл. США. Затем Маккау стал партнером Билла Гейтса, самого богатого американца, в фирме Teledesic, которая занялась запуском многочисленных спутников с целью сосредоточить в своих руках права на радиоволновые диапазоны всего мира, включая и Россию, чтобы доминировать в мировых коммуникационных системах. Радиоволновый диапазон — это природный ресурс, но даже в таких странах, как США, он принадлежит правительству. Чтобы у государства сохранялась возможность получения дохода от будущего роста стоимости природных ресурсов, следует придерживаться правила: не продавать ресурсы природы, а сдавать их в аренду на определенное время. Для защиты экономических интересов общества не следует скупиться на расходы по привлечению специалистов для подготовки договоров аренды: эти договоры — комплексные и сложные, но они принесут миллиардные доходы.
Третьим по ценности природным ресурсом являются углеводороды. Речь идет о гигантских суммах. Недавнее слияние фирм Ехоn и Моbil было оценено в 260 млрд долл., то есть в несколько раз больше, чем весь государственный бюджет России. На каком основании частный сектор распоряжается всей этой созданной природой стоимостью? Ряд стран, включая некоторых соседей России, полностью обеспечивают себя за счет подобных ресурсов. Так, Норвегия, в значительной степени обобществляя нефтяные доходы, подтверждает право называться государством благоденствия. Ее запасы нефти настолько велики, что простое изменение их оценочной стоимости в последние годы превышало величину всего ВВП Норвегии.
А что же российские ресурсы? Ни у кого не вызывает сомнений, что если бы они были надлежащим образом оценены и освоены производством, то приносили бы самые высокие доходы в мире.
В последнее время цены на нефть, как известно, упали. Однако у этого явления есть и oбopoтная сторона. Девальвация рубля увеличила стоимость российской нефти в рублях, так как нефть “зарабатывает” “твердую” валюту за рубежом. Правительство России признало этот факт введением специального налога на эти “свалившиеся с неба” доходы. Однако я попытаюсь доказать, что существуют гораздо более эффективные способы налогообложения ресурсной ренты.
Американский штат Аляска имеет возможность удерживать на низком уровне все другие налоги благодаря социализации части доходов от нефти, которые в противном случае оказались бы в руках основных владельцев акций двух корпораций (ARCO и ВР). Сохраняя низкие налоги, Аляска в то же время платит каждому жителю штата (будь то мужчина, женщина или ребенок) социальные дивиденды в размере 1 тыс. долл. в год. Для России это пример для подражания. Тем более что и в России есть ученые, предлагающие социализацию ресурсной ренты. Академик Дмитрий Львов пишет, что доходы от российских нефти и газа позволяют полностью покрывать потребности национального бюджета. Имеет смысл прислушаться к этому.
Многие страны “третьего мира”, такие, как, например, Венесуэла или Нигерия, имея значительные запасы нефти, не используют их в интересах народов своих стран, поскольку позволяют изощренным и жестоким иностранным корпорациям в тандеме со слабыми или коррумпированными внутренними дельцами присваивать нефтяные доходы. Проблема для России состоит в следующем: или следовать примеру этих стран и превратиться в бедную ресурсную колонию Запада, или ввести жесткий контроль за использованием своих ресурсов в интересах собственного народа. Тем более что России далеко за примером ходить не надо: Норвегия расположена совсем близко.
Другие ресурсы недр также имеют огромную ценность. Многие развивающиеся страны получают значительную часть своего национального дохода за счет “твердых” минералов. В Боливии, Габоне, на Ямайке, в Либерии, Новой Каледонии, Папуа — Новой Гвинее, Заире и Замбии поступления от минеральных ресурсов достигают четверти доходной части бюджета. Чили, Таиланд и Малайзия собирают меньше, но тоже очень внушительные суммы. Канадская провинция Саскачеван получает большой доход от урана и поташа; штат США Миннесота — от железной руды и так
далее. В странах, богатых природными ресурсами, где не налажена система изъятия рентного дохода, этот доход оказывается в чужих руках. К таким странам можно отнести Южную Африку с ее золотом и алмазами, американские штаты Западная Вирджиния (уголь) и Миссури (свинец). Россия — настоящая кладовая минеральных ресурсов, и если они будут облагаться адекватными налогами, это поможет ей решить многие социальные задачи.Общеизвестно, что для засушливых районов вода — это жизнь и самый ценный природный ресурс. Например, в Южной Калифорнии настолько велика потребность в воде, что ее берут из реки Фетер, расположенной в 600 милях к северу от штата, при этом воду приходится подавать вверх по протяженной долине Сан-Джокин с помощью насосов, а далее — через высокий горный хребет Техачапи и по тоннелю под горным хребтом Бернандино. Это очень большие расходы. Когда вода достигает Южной Калифорнии, ей приходится конкурировать с местной водой в реках Санта-Ана, Сан-Джасинто и других. От этого местная вода, бесплатно дарованная природой, становится такой же дорогой, как вода, доставляемая из отдаленного района на севере. Иными словами, из-за водного дефицита местная вода начинает приносить избыточный рентный доход, подлежащий налогообложению. Однако в Америке не спешат направлять эту добавленную природой стоимость в местные бюджеты. Государство, оплачи-вая сооружение дамб, каналов, трубопроводов из своего кармана, предостав-ляет возможность расходовать воду бесплатно. Таким способом субсидируют тех, кто отбирает воду у
населения, чистый природный продукт превращают в так называемую рассеянную ренту, а общее достояние — в общую задолжен-ность.В условиях растущей нехватки воды и других ресурсов люди слишком медленно осваивают знания, как правильно использовать ренту и приумножать национальные богатства с помощью социализации рентного излишка. Это следует осознать властям России.
Еще одна способность воды — создавать энергию. И в этом случае, не прибегая к социализации избыточной стоимости, Калифорния поступает крайне неразумно. В то же время Канада, северный сосед США, предлагает иной, положительный пример. Британская Колумбия, Ньюфаундленд (в лабрадорской части), Квебек и другие канадские провинции получают большие доходы в казну за счет взимания платы за право использования падающей воды. Россия с ее крупнейшими в мире гидроэлектростанциями может сделать то же самое.
Рыбные ресурсы также являются важными источниками рентного дохода. Большинство стран позволяет этому виду ренты “рассеиваться” вследствие браконьерства и переловов. В недавнем прошлом США и Канада, как, впрочем, и другие государства, по сути дела “приватизировали” рыболовство в своих прибрежных морях путем ограничения права лова для иностранных судов. Эти ограничения сами по себе были необходимы и желательны. Они способствовали повышению ренты там, где ранее она была низка или отсутствовала вовсе. Введение этих мер было призвано предотвратить чрезмерный отлов рыбы, а также огромные потери от быстрого удваивания, утраивания и даже увеличения в четыре раза промысловых усилий за счет использования высокопроизводительных орудий лова. Ограничение вылова — это хороший пример хозяйского отношения к ренте и ее сохранению, что необходимо сделать и России, прежде чем она перейдет к сбору ренты. Но что не следовало делать, так это отдавать рыбопромысловую ренту в частные руки.
Правительство США, изменяя политику промысла, не продало, а просто раздало лицензии на право лова рыбы владельцам существовавших в то время рыболовных судов, а также лицам, имевшим политическое влияние. А теперь первичные обладатели лицензий передают право лова другим за сотни тысяч и даже миллион долларов. Неверный шаг правительства, когда в руки немногих попало то, что было отнято у многих, превратил “скромных рыбаков” в миллионеров и в одночасье привел к появлению нового класса там, где еще недавно все имели равные возможности доступа к ресурсам.
Критика :
ПУШКИН И РОССИЯ.
В. О. Ключевский
Гляжу вперед я без боязни…”
Беседа длилась чуть меньше двух часов, и с этого момента поэт перестает быть опальным, ему разрешено жить в столице, а сам царь изъявляет неожиданное для всех желание быть цензором его произведений! Неслыханное событие в литературном мире, всколыхнувшее умы сразу двух столиц! В Москве прогрессивно настроенный поэт, кумир молодежи, вновь оказался в центре внимания после семи лет беспрерывных ссылок.
Появление поэта, его блистательное помилование сразу же вызвали ропот удивления и восхищения, его стали наперебой приглашать самые модные салоны. О его триумфе графиня Е. Ростопчина писала:
Одним стремительным движеньем,
Толпа рванулася вперед.
И мне сказали: он идет.
Любимец общий, величавый
В своей особе небольшой,
Но смелый, ловкий и живой.
И долго, долго в грезах сна
Арабский профиль рисовался,
Взор вдохновенный загорался.
Об этом нет точных сведений современников.
По свидетельству декабриста Н. И. Лорера, дяди А. О. Смирновой-Россет, известно, что Пушкин вышел из кабинета с улыбкою и слезами на глазах, с благодушным выражением лица. ( Об этом же свидетельствуют П. В. Нащокин и Н. М. Смирнов, близкие друзья поэта.)
В передаче К. А. Полевого: “Никто не мог сказать, что говорил ему Августейший его благодетель, но можно вывести заключение о том со слов самого Государя Императора, когда, вышедши из кабинета с Пушкиным, после разговора наедине, он сказал окружающим его особам: “Господа, это Пушкин мой”
1. 2.
Пушкин снова стал общим кумиром, и способствовал этому Император после первой встречи с ним. Н. М. Смирнов отмечал, что в это время, хотя “одна четверть общества по-прежнему считала Пушкина вольнодумцем, три четверти носили Пушкина на руках”. И при этом он добавляет пророческие слова: “Говорю три четверти, потому что одна часть высшего круга никогда не прощала Пушкину его вольных стихов, его сатир и, невзирая на милости царя, на уверения его друзей, не переставала его считать человеком злым, опасным и вольнодумцем”
3. 4.
Об этой встрече в передаче третьих лиц приобрели известность факты, дающие основание полагать, что речь у них шла, кроме восставших декабристов, о цензуре, о Петре Великом, о литературе и истории России. Вот что говорит об этой встрече А. Мицкевич в передаче кн. П. А. Вяземского: “Император Николай отменил строгие меры, принятые в отношении Пушкина. Он вызвал его к себе, дал ему частную аудиенцию и имел с ним продолжительный разговор. Это было беспримерное событие: ибо дотоле никогда русский царь не разговаривал с человеком, которого во Франции назвали бы пролетарием, но который в России гораздо менее, чем пролетарий на Западе: ибо хоть Пушкин был и благородного происхождения, но не имел никакого чина в административной иерархии… В сей достопамятной аудиенции Император говорил о поэзии с сочувствием. Здесь в первый раз русский Государь говорил о литературе с подданным своим… Он ободрил поэта продолжать занятия свои, освободил от официальной цензуры. Император Николай явил в этом случае редкую прони-цательность: он сумел оценить поэта; он угадал, что по уму своему Пушкин не употребит во зло оказываемой ему доверенности, а по душе своей сохранит признательность за оказанную милость…” (Подчеркнуто мною. — И. С.
. Об этом же он писал князю П. А. Вяземскому 10 июля 1826 года: “Бунт и революция мне никогда не нравились”.
По словам Пушкина, Государь в разговоре с ним заметил: “Довольно подурачился, надеюсь, теперь будешь рассудителен, и мы более ссориться не будем. Ты будешь присылать ко мне все, что сочинишь, отныне я сам буду твоим цензором”.
Вместе с помилованием Пушкина, любимого поэта передовой части дворянства, вольнолюбивой молодежи, многое приобретал и Монарх, демонстрируя, что идет дорогой просвещения, вослед великому Петру, как о том мечтал Карамзин и его влиятельные друзья. Напомним, что новый царь был одинок, к нему еще только присматривались и от него ждали разумных, продуманных первых шагов. А Государь уже пролил кровь при вступлении на престол. Как позже он вспоминал, эта минута была для него самой страшной за все время последующего правления.
П. Яковлев, брат лицейского товарища поэта, писал: “Судя по всему, что я слышал и видел, Пушкин здесь на розах. Его знает весь город, все им интересуются, отличнейшая молодежь собирается к нему”
1. 2.
Пушкин, став героем, “повелителем и кумиром”, по определению кн. П. Л. Вя-земского, таким и остался. Правда, пришлось поменять место жительства — в Москве его сильно задевали рассуждения о том, что пел лесть Императору и что занимался “ласкательством”. Хотя в это время он пишет почти одновременно “Пророк”, “Послание в Сибирь” и записку “О народном воспитании”.
Видимо, на это и рассчитывал Царь, когда на большом рауте сообщал, что Пушкин — умнейший человек в России! И сказал он это именно Блудову. Надо представить царское окружение. Новый Император искал понимания, поддержки, и Блудов не был случайным человеком, к которому в первую же минуту обратился Государь на балу. Это было время триумфа Блудова, близкого знакомого Карамзина, известного и уважаемого в обществе историка, историографа Александра I. Государь был его цензором, его мнением дорожила Императрица Мария Федоровна. Блудов просил за
Пушкина перед царем, пытаясь помочь ему в изгнании. Государь преследовал цель: создать мнение, что Пушкин понят, прощен и по достоинству оценен им. Тем самым выполнялась просьба историографа, с одной стороны, а с другой стороны, Д. Блудов был лучшим глашатаем важного царского поступка. Исторического решения.
В это время Блудов возглавлял (вслед за царем) следственное дело по декабристам, но и это было не самым главным и принципиальным. Он был вхож в самые респектабельные дома. Он делал головокружительную карьеру, став со временем Председателем Госсовета — одновременно Президентом Академии наук! Лучшего глашатая своим идеям и суждениям трудно было отыскать в целом свете!