Журнал Наш Современник 2007 #6
Шрифт:
Завершая перечисление качеств, характеризующих л и д е р о в н о в о г о т и п а, отмечу и это - верность демократии. Она присуща не только Ахмади Нежаду, но и его сверстникам и единомышленникам - Уго Чавесу, Эво Моралесу, Александру Лукашенко (как бы ни пыталась прозападная оппозиция приклеить к нему ярлык “диктатор”), испытанному сандинисту Даниэлю Ортеге, снова, после многих лет травли со стороны американцев, сумевшему победить на выборах и занять пост президента Никарагуа, молодому эквадорскому руководителю Рафаэлю Корреа, президенту Южно-Африканской Республики Табо Мбеки, премьеру правительства Палестины Исмаилу Хании.
Время диктаторов кончилось. Так же, как и эпоха равнодушных
(Продолжение следует)
Юрий Емельянов, Прибалтика во Второй мировой
Накануне войны
Тезис о советской оккупации Прибалтики сегодня стал чуть ли не аксиомой. Однако, если поднять статистику за вторую половину 1940-го - первые месяцы 1941 года, придётся признать: то была, наверное, самая необычная “оккупация” в мировой истории!
В новые советские республики стало поступать сырье, необходимое для ускоренного развития промышленности (железо, уголь, горюче-смазочные материалы и т. д.). Одновременно прибыли квалифицированные специалисты для налаживания новых видов производства. В этих условиях промышленность росла невиданными темпами. К примеру, в 1940 году в Латвии промышленное производство выросло на 21% по сравнению с 1939 годом.
В результате подъема производства число рабочих в промышленности Литвы выросло за год (июль 1940-го - июнь 1941 года) с 43 тысяч до 72 тысяч человек, или на 67,4%. Если в июле 1940 года в Литве насчитывалось 70 тысяч безработных, то к 9 мая 1941 года 55 800 из них были обеспечены работой. Остававшиеся получали высокие пособия. Экономический рост в Эстонии привел к нехватке рабочей силы. В 1941 году эстонские биржи труда были закрыты из-за ликвидации безработицы.
В новых республиках были установлены советские нормы охраны труда. Были введены 8-часовой рабочий день и оплачиваемые отпуска. Заработки женщин и мужчин уравнены. Уже в июле и августе 1940 года заработная плата была повышена низкооплачиваемым трудящимся. Доходы промышленных рабочих выросли в три раза. С 1 января 1941 года многодетные семьи стали получать пособия. В городах были заметно снижены квартплата и оплата коммунальных услуг. В конце 1940 года медицинское обслуживание стало бесплатным.
Радикальные преобразования осуществлялись на селе. Была установлена максимальная норма землепользования в 30 га. Земли, превышавшие эту норму, передавались в государственные земельные фонды. Значительная их часть перераспределялась среди безземельных или малоимущих, имевших не более 8 га.
Новоселам выделяли наделы в пределах 10 га. В Литве землю получили 7099 батраков, 13008 безземельных крестьян, 7274 мелких арендатора, 3178 сельских ремесленников. Прибавку к своим участкам получили 41906 малоземельных крестьянских хозяйств. Нуждающимся выделяли кредиты для обзаведения сельскохозяйственным инвентарем и семенами.
В Латвии землю раздали 51762 безземельным крестьянам. 63% новых хозяев были батраками и сельскохозяйственными рабочими, 37% - арендаторами. Аналогичные преобразования проводились в Эстонии.
Были приняты меры для быстрого развития образования всех видов. К 1941 году в Литве имелось 186 тысяч неграмотных и 228 тысяч малограмотных в возрасте от 14 до 50 лет. Для распространения грамотности были созданы 8 народных университетов, а также школы, курсы, охватившие 120 тысяч человек.
Нет сомнения в том, что от этих экономических и социальных мероприятий выиграла значительная часть трудящихся города и деревни, особенно бедные и малоимущие. В то же время реформы вызывали яростное недовольство крупных промышленников и торговцев. Они переводили капитал за рубеж и прекратили пополнять товарные и производственные запасы. Сразу же после июньских событий началась ажиотажная скупка товаров и спекуляция ими. А вслед за этим возникли перебои в снабжении рядом продуктов.
Сопротивление оказывалось и аграрной реформе. Богатые землевладельцы прибегали к фиктивным разделам хозяйств между своими родственниками. С помощью угроз, запугивания, распространения провокационных слухов они старались удержать батраков и крестьян-бедняков от подачи заявлений на получение земли. Кое-где владельцы крупных хуторов стали разбазаривать или уничтожать скот, сельскохозяйственный инвентарь и урожай.
В то же время некоторые стороны новой жизни вызывали недовольство и среди тех, кто на первых порах горячо поддерживал свержение прежних режимов. Поскольку в условиях предвоенного 1940 года в СССР были приняты жесткие меры борьбы с нарушениями трудовой дисциплины, они были распространены и на Прибалтику. Как отмечали американские историки Р. Мисиунас и Р. Таагепера, на ряде предприятий происходили выступления рабочих против новых порядков. Так, в декабре 1940 года сотрудники фабрики “Красный Крулл” в Таллине объявили трехдневную забастовку протеста против нехватки товаров, жесткого распорядка труда и сверхурочных работ. Рабочие добились двухдневных рождественских каникул, которые к этому времени были повсеместно упразднены.
Хотя, как свидетельствовали Р. Мисиунас и Р. Таагепера, в Прибалтике “церковь не трогали”, были отменены религиозные праздники. “Начались вторжения в церковные службы “атеистических бригад”, очевидно, перевыполнявших свои планы”. В ответ многие католические священники развернули антисоветскую пропаганду. К ним присоединилась и часть местной интеллигенции.
Глухое сопротивление, переходившее в прямой саботаж, оказывали и многие государственные служащие, остававшиеся в системе управления со времен авторитарных режимов Пятса, Ульманиса и Сметоны.
Такая обстановка облегчала работу германской агентуры, активизировавшейся по мере подготовки к войне против СССР. 17 ноября 1940 года в Берлине был создан “Летувю активисту фронтас” (Фронт литовских активистов, или ФЛА). Руководство ФЛА засылало своих агентов в Литву. Признавая эти факты, Р. Мисиунас и Р. Таагепера писали: “Фронт планировал восстание к моменту начала советско-германской войны. В 1941 году ФЛА насчитывал 36 тысяч человек. В марте 1941 года были созданы антисоветские подпольные центры в нескольких литовских городах”.
Как сообщалось в “Истории Литовской ССР”, “весной 1941 года органы государственной безопасности раскрыли несколько гнезд гитлеровских шпионов и диверсантов, в том числе в частях 29-го (литовского) территориального стрелкового корпуса Красной Армии. За несколько дней до начала войны была обезврежена группа офицеров, поддерживавшая связь с Вильнюсским центром ФЛА”.
Аналогичные меры осуществлялись и в других прибалтийских республиках. Леонид Барков в своей книге “В дебрях абвера” писал: “В 1940 году и первом квартале 1941 года советские органы государственной безопасности нанесли ряд чувствительных ударов по осевшей в Эстонии немецко-фашистской агентуре… Чекисты в этот период ликвидировали также многие подпольные антисоветские группы: “Легионерское движение Востока”, “Комитет спасения”, “Эстонская военно-разведывательная организация” и другие. И все же, несмотря на принятые меры, нашим органам государственной безопасности не удалось в полной мере очистить Советскую Эстонию от немецко-фашистских шпионов и диверсантов. Большая часть фашистской агентуры продолжала наносить ощутимые удары”.