Журнал Наш Современник №4 (2002)
Шрифт:
Семен Шуртаков • Русский Никола в Италии (Наш современник N4 2002)
Семен ШУРТАКОВ
РУССКИЙ НИКОЛА В ИТАЛИИ
I
Предстояла поездка в итальянский город Бари. Но кроме того, что он находится на побережье Адриатического моря, я ничего об этом городе не знал. Не знал даже, как правильно называть-то его — на первом или на послед-нем слоге делать ударение. Поспрашивал своих друзей и знакомых, однако же никто из них меня не просветил. Пришлось обращаться к письменным источ-никам.
Время основания города определить даже ученые мужи не берутся. Известно
Город Бари раскинулся на косе, выдающейся в Адриатическое море. В порт, защищенный двумя молами, заходит в год более тысячи судов. Источники сообщают также, что жители Бари “являются лучшими и более отважными мореплавателями, чем прочие южные итальянцы...”
Картина, хотя бы в самых общих чертах, начинает прорисовываться. Однако же остается неясным, как мощи Николая Мирликийского оказались в Бари.
Святой Николай Чудотворец жил в конце третьего — начале четвертого веков. Тогда не только бесчисленные острова и архипелаги Восточного Средиземноморья, но и побережье так называемой Передней Азии принадлежали “наследовавшей” Древней Греции — Римской империи. Развалины гомеровской Трои и легендарного Эфеса и по сей день можно видеть на этом, ныне турецком берегу. Здесь же, еще южнее Эфеса, находилась греческая провинция Ликия, а в Ликии — город с несколько странным для нашего слуха названием — Миры.
Именно в этом городе был рукоположен в епископы великий христианский святой, прославившийся многими чудотворениями при жизни, а также и по смерти. Церковь называла его “правилом веры и образом кротости” и почитала повсеместно. Больше того: он был почитаем не у одних христиан, а нередко даже у мусульман и язычников.
Это какую же вселенскую добрую славу надо заиметь, чтобы быть почитаемым не только “своими”, но и иноверцами!
В одиннадцатом веке, когда Римской империи уже не существовало, ее бывшие владения захватывали арабы — мусульмане и турки. Они разоряли города, селения, убивали их жителей и сопровождали свои жестокости осквернением святых храмов, мощей, икон и книг. И вот тогда-то жители Бари сочли необходимым отринуть угрозу, нависшую над мощами святителя Николая, и перевезти их в свой город.
От Бари до Мир Ликийских — путь не близкий, не одна сотня морских миль, но ведь они-то считались отважными мореходами, к тому же знали, что святой Николай является небесным покровителем всех плавающих по морям и, значит, можно было надеяться на его воспоможение. Одним словом, мощи святого были перевезены из Мир Ликийских в Бар-град. И день прихода корабля с бесценным сокровищем 22 мая 1087 года — стал знаменательным на все последующие века и отмечается торжественно и повсеместно как Николин день.
II
Пора сказать о цели нашей поездки. Правда, все, о чем только что шла речь, имеет к этому самое прямое отношение. Если же говорить более конкретно — мы ехали в Бари на открытие памятника святителю Николаю.
“Мы” — это автор памятника, президент Международного
Что памятник Николаю ставится в городе Бари — понятно: своим почтительным вниманием к памяти этого святого барийцы такую честь заслужили. Не совсем понятным разве может показаться, почему памятник открывается не просто в западной стране, а, можно сказать, в цитадели католицизма, а на открытие его едут православные из России. Согласитесь, такое случается не часто, поскольку отношения между западной и восточной ветвями христианства радужными не назовешь. Причин тому много. Но если, особенно в них не углубляясь, всего лишь бегло оглянуться назад, будет видно, что, хотя у нас одна религия — христианство, мы уже почти тысячу лет живем в разных верах.
В странах Европы почитается накопительство, богатство, у нас — нестяжательство: бедность —- не порок. Ничего не имеющий, одетый в рубище юродивый Василий был так высоко чтим, что самый красивый в Москве (а наверное, и в России и не только в России) храм Покрова на рву “переименовался” в народе в храм Василия Блаженного.
Там за содеянные грехи можно откупиться. У нас слово “индульгенция” имеет осудительно-ироническую окраску, у нас грехи надо замаливать. Там не только уважаем, а прямо-таки обожаем индивидуализм, и как логическое следствие этого — человек человеку — волк. У нас же испокон века — человек человеку — друг, ибо почитается как наиглавнейшая заповедь Христа: возлюби ближнего, как самого себя. Именно отсюда — наша русская община, наш традиционный коллективизм. У нас и новая изба крестьянину ставилась в один день “помочью” всей деревни, и брага по окончании дела или в праздники пилась из ковша с красноречивым названием “братина”.
Даже спасение в вере и то признавалось со-общим: “Стяжи в себе дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи”, — говорил Серафим Саровский. К слову сказать, в Европе много чтимых святых, но там не было ни Сергия Радонежского, ни Серафима Саровского, который каждого, кто приходил к нему, встречал словами: “Радость моя...” О том, какими приветственными словами встречали приходящих к ним монахи известного в Европе ордена иезуитов, мы не знаем. А вот как встречали самих иезуитов в других странах, куда они устремлялись с проповеданием своей веры — об этом достаточно выразительное свидетельство в анналах истории имеется. Наша первая русская газета времени Петра Первого “Ведомости” ровно 300 лет тому назад, в 1702 году, в рубрике иноземных известий сообщала: “В Китайском государстве иезуитов вельми не стали любить за их лукавство, а иные из них и смертию казнены...”
Поскольку исток веры у нас один, то и главные праздники, такие как Благовещенье, Рождество или Пасха, и в Западной и в Восточной церкви идентичны. Некое различие бывает разве что в “несовпадении” календарных дат и в обрядах, сопровождающих праздники. Если же говорить о поминовении отдельных святых, то здесь “разночтений” больше и они более существенны. Скажем, изображения утыканного стрелами великомученика Себастьяна можно видеть на картинах многих европейских художников. Но, осмелюсь сказать, каждый из нас, если и будет напрягать память, чтобы вспомнить, кто такой этот Себастьян, все равно вряд ли вспомнит. Скорее, вспомнит тоже принявших мученическую смерть наших первых русских святых Бориса и Глеба.