Журнал Наш Современник №4 (2003)
Шрифт:
Опасность такой подмены мы хотели бы показать на примере модной сейчас серии книг Дж. К. Ролинг про Гарри Поттера. Точнее, на примере полемики вокруг этих книг.
Поначалу даже бешеная рекламная кампания большинство людей с толку не сбила.
— И чего так много шума? — удивлялись они. — Белиберда какая-то, и написано халтурно. Зачем детям голову дурят?
Православные же люди были в своих оценках еще более категоричны, говоря, что книга культивирует интерес к колдовству и магии и тем самым подталкивает детей к оккультизму. Обе оценки — вполне в русле здравого смысла. Хотя потом, когда реклама стала запредельной,
а) Магия есть в любой волшебной сказке. Что ж, теперь и их запретить?
б) Вообще ничего плохого в книгах о Поттере нет, они хорошие и добрые.
в) Дети прекрасно понимают, что колдовство в книге понарошку, и, конечно, не будут применять его в жизни. Тем более что магические рецепты Ролинг включают в себя волшебные ингредиенты (типа рога единорога), которых в природе не бывает.
г) В английской традиции более свободное обращение с темными силами, так что нет оснований предполагать, будто “Гарри Поттер” был написан с целью воспевания демонических чар. Просто у англичан так принято.
д) Короче говоря, эта сказка сама по себе — хорошая, вот только появилась она не в лучшие времена. А лет сто назад ее восприняли бы как добрую фантазию, да и в советской реальности это было бы безобидно. Но сегодня книга Ролинг стала капелькой, влившейся в мутные потоки неоязычества.
е) Однако в любом случае запрещать чтение “Поттера” бессмысленно. Не те времена. Лучше читать книги вместе с детьми и, оттолкнувшись от текста, вести пропаганду всего доброго и хорошего.
Со следующего пункта прибавляются аргументы для православных:
ж) Если они, православные, будут плеваться и сжигать “Гарри Поттера”, армия сатанистов, пожалуй, пополнится множеством новобранцев. Причем вина ляжет не на автора книги, а на ее хулителей. Раз они поносят книги, в которых ничего плохого о христианстве не говорится, значит, они сами плохие. Поэтому не пойду я к ним, а пойду лучше к сатанистам.
(Тех, кто хочет более подробно ознакомиться с примерами такой аргументации, отсылаем к газете “Радонеж”, № 4 (122), 2002 г.).
Признаться, мы книги Ролинг читать не собирались. Но работа детского психолога обязывает отвечать на вопросы родителей. А вопросы о Гарри Поттере вдруг посыпались лавиной, и были они отнюдь не праздными. Родителей не на шутку волновала искаженность поведения детей под воздействием “Гарри Поттера”.
— Я вроде бы радоваться должна, что сын приобщился к чтению, а мне почему-то страшно. Нездоровый у него какой-то интерес...
— А мой читает и перечитывает, ничего другого знать не желает. Попробуешь что-то сказать против — делается как бешеный: грубит, орет, даже с кулаками бросается. В общем, сам не свой стал.
У каких-то детей в процессе психологических занятий выявлялись глубинные, устойчивые страхи, возникшие по прочтении этих книг. Некоторые рисовали рисунки, от которых за версту пахло мрачной мистикой.
Интересен и рассказ нашей знакомой о влиянии “Гарри Поттера” на ее приятельницу, взрослую женщину, мать двоих детей:
— Она как-то спросила меня между делом, нравится ли моим детям “Гарри Поттер”. Я ответила, что они эту книгу не читали. И тут она так возмутилась, закричала, что я не имею права лишать детей счастья. Все, дескать, читают. Ее, взрослую, и ту захватило. А они что, хуже? Договорилась до того, что я их уродую, краду у них детство. Я пыталась ей объяснить, что они и сами не хотят, но она не слушала и все кричала, кричала, — я ее такой никогда не видела. Нормальная, интеллигентная женщина...
Конечно, не все дети и не все родители реагировали так бурно, но проявивших бурную реакцию было немало. Так что пришлось нам — по профессиональной обязанности — не ограничиваться чьими-то “экспертными оценками”, а все же взять в библиотеке одну из четырех книг, которая в тот момент там была, а именно вторую: “Гарри Поттер и тайная комната”. Собирались потом взять другие, но быстро поняли, что нам и этой вполне достаточно.
Чем дальше мы читали, тем больше изумлялись. Может быть, нам с некоторыми экспертами попались разные книги? Да нет, основной из них, диакон Андрей Кураев, как раз ссылался на вторую. И тогда мы решили высказаться. По основным, как нам кажется, пунктам.
ПУНКТ “А”: ПРАВО НА ГРАЖДАНСТВО
В ВОЛШЕБНЫХ СКАЗКАХ
Утверждение про хорошую детскую сказку неверно прежде всего потому, что “Гарри Поттера” вообще нельзя сопоставлять ни с народной, ни с авторской волшебной сказкой. Главный герой, главный действователь волшебной сказки — человек. И он никогда не бывает волшебником. Хотя может получить волшебный атрибут или волшебное свойство, но лишь на время. Волшебники же выступают в сказках либо как противники, либо как помощники героя. Причем основное здесь — не волшебные атрибуты, а личные качества протагониста, за которые он, собственно, и бывает вознагражден волшебными дарами.
Героиня сказки “Гуси-лебеди” не могла воспользоваться волшебством, пока ее своеволие не сменилось послушанием. Не хотела девочка сорвать яблоки, чтобы облегчить яблоне ветви — никто ей помогать не собирался. Исправилась — получила подмогу.
Даже совершенно фантастические антропоморфные персонажи сказок: вытесанный из полена Буратино, мальчик-луковка Чиполлино, Незнайка, Гвоздик, Карлсон — тоже не волшебники. И это не случайно. Сказка создает модель мира, а миром (во всяком случае, христианским) не должны править маги и чародеи. Это, пожалуй, главное условие интеграции языческих персонажей в сказки христианского мира: не гражданство (и уж тем более не право на верховную власть!), а только вид на жительство для добрых волшебников и строжайшая, на грани гетто, черта оседлости для злых.
Вспомним Царевну-лягушку (такую прекрасную!) и Чудище из “Аленького цветочка” (такое благородное!) — даже они жизненно зависят от людей. Человек, а вовсе не волшебник, всегда занимает в волшебных сказках главенствующее место. (Что тоже своего рода компромисс с язычеством, ведь Бог в большинстве сказок как бы не присутствует. Хотя традиционная для христианства система ценностей сохраняется.)
Столь важное место отведено человеку в сказках неспроста. Поскольку сказка играет огромную воспитательную роль, очень важно, с кем отождествляет себя ребенок, на кого он равняется, кому хочет подражать. Конечно, все дети хотя бы иногда мечтают о волшебной палочке, но в сказках они больше всего сопереживают не волшебникам, а главному герою. Поэтому принципиально важно, кем он будет: человеком или чародеем.