Журнал Наш Современник №8 (2002)
Шрифт:
И совсем на иную ступень возвышает русского человека Тургенев в рассказе “Чертопханов и Недопюскин”. Казалось, вновь ирония, в очередной раз нам предлагается то добродушно, а то едко посмеяться над нашей же, нелепой, но милой природой характера. Весьма небогатый помещик Чертопханов и его приживала, совсем никчемный и неимущий помещичек Недопюскин. И тот и другой описаны в самых комичных чертах. Да и фамильички — одна другой похлеще. Первый — то ли черта пихает, то ли черт его пихает. Во всяком случае, и то и другое угадывается в характере — можно сказать, это подобие Ноздрева, но только в своем, совершенно особенном роде. “Его побаивались, потому что горячка он был страшная и со второго слова предлагал резаться на ножах”. “Неслыханно дерзко
Недопюскин — совсем жалок. “Пюс” (puce) — по-французски “блоха”. Пюска. Но он даже не блоха, он — недоблоха, недопюска. Хотя, в то же время, звучит в фамилии и что-то милое, ведь недопесок — молодой песец, забавный и пушистый зверек.
Оказавшись у них в гостях, рассказчик постепенно узнает их историю. Жизнь и того и другого. И мы уже видим хоть и потешных, хоть и нелепых, но уже — людей. И вот дело доходит до рассказа о том, как Недопюскин поселился у Чертопханова. До этого он бывал шутом то у одного, то у другого помещика. И один из благодетелей, умирая, взял да и приписал ради смеха в завещании: “А Зёзе (Тихону тож) Недопюскину предоставляю в вечное и потомственное владение благоприобретенную мною деревню Бесселендеевку”. (Даже в названии — насмешка: деревня без селендея, то есть без своего чудака, шута и егозы.)
Собравшиеся родственники по достоинству оценили шутку: “Хохот собранья превратился в густой и слитый рев. Деревня Бесселендеевка состояла всего из двадцати двух душ крестьян; никто о ней не сожалел сильно, так почему же, при случае, не потешиться?” Но нашелся один наследник, Ростислав Адамович Штоппель, которому и Бесселендеевку жаль стало отдавать какому-то никчемному Недопюскину. И Штоппель начал унижать его своими издевательскими и высокомерными насмешками, тем самым давая понять собравшимся, что не видать тому Бесселендеевки. Внезапно за Недопюскина вступается Чертопханов, тоже оказавшийся одним из наследников.
“Г-н Штоппель быстро обернулся и, увидев человека бедно одетого, неказистого, вполголоса спросил у соседа (осторожность никогда не мешает):
— Кто это?
— Чертопханов, не важная птица, — отвечал ему тот на ухо.
Ростислав Адамыч принял надменный вид.
— А вы что за командир? — проговорил он в нос и прищурил глаза. — Вы что за птица, позвольте спросить?
Чертопханов вспыхнул, как порох от искры. Бешенство захватило его дыхание.
— Дз-дз-дз-дз, — зашипел он, словно удавленный, и вдруг загремел: — кто я? Кто я? Я Пантелей Чертопханов, столбовой дворянин, мой прапращур царю служил, а ты кто?
Ростислав Адамыч побледнел и шагнул назад. Он не ожидал такого отпора.
— Я птица, я, я птица... О, о, о!..
Чертопханов ринулся вперед; Штоппель отскочил в большом волнении, гости бросились навстречу раздраженному помещику.
— Стреляться, стреляться, сейчас стреляться через платок! — кричал рассвирепевший Пантелей, — или проси извинения у меня, да и у него...”
Посрамленный и перепуганный Штоппель просит прощения, Бесселендеевка достается Недопюскину, а Чертопханов с этого дня навечно берет его под свое покровительство.
Казалось бы, тут окончить эту забавную повесть, но Тургенев совсем неожиданно заканчивает рассказ появлением прекрасной цыганки Маши, которая на правах жены живет у Чертопханова. И тут начинается праздник, веселье, пенье, пляска, кутеж... Как здорово!.. Как хорошо оказаться вдруг в обществе Маши, Чертопханова и Недопюскина!..
Рассказ “Чертопханов и Недопюскин” тоже появился в “Современнике” в 1849 году. Далее, уже готовя к печати отдельное
В начале 1852 года сборник подготовлен к печати. Этот год начинается страшным событием — смертью Гоголя, ставшей трагедией для всех русских писателей, и прежде всего для Тургенева, который лишь за четыре месяца до этого, 20 октября 1851 года, успел познакомиться с Николаем Васильевичем.
18 марта цензор князь В. В. Львов подписал разрешение на издание “Записок охотника”. В мае книга уже отпечатана, но в связи с арестом автора выход в свет еще ненадолго задерживается. Наконец, дело доходит до самого государя. И Николай, вместо того, чтобы запретить книгу, увольняет со службы цензора Львова, а “Записки охотника” наконец-то поступают в продажу. Русские характеры, написанные Тургеневым, идут к русскому читателю.
В том же году на арену отечественной литературы выйдет еще один гений. В некрасовском же “Современнике” появится повесть Льва Толстого “Детство”. Осмысление русского характера, начатое Пушкиным, Гоголем и Тургеневым, перейдет в новое качество — загадку русской души станет разгадывать жанр семейной повести и семейного романа. А в это время Гончаров совершает свое путешествие на фрегате “Паллада” и, описывая путешествие, познает, что такое русский характер на фоне всего мира. И в это же время Достоевский томится на каторге, изучая русского человека “в страшных пропастях Земли”.
Все это было ровно 150 лет тому назад...
Михаил Назаров • Закон об экстремизме и "Шулхан арух" (Наш современник N8 2002)
Михаил НАЗАРОВ
Закон об экстремизме
и “Шулхан арух”
Сейчас “мировой закулисой” (в терминологии И. А. Ильина) начат явный поворот от демократии либеральной , выполнившей в Новое время свою задачу по разложению большинства традиционных национальных государств, к демократии тоталитарной , которая вместо терпимости к остаткам христианских духовных ценностей старого мира объявляет “единственно верной нормой” замену их ценностями материальными в подконтрольном денежном выражении. Этот глобальный поворот наталкивается все же на сопротивление и поэтому нуждается в соответствующих принудительных и карательных мерах против несогласных.
В июне 2002 года стало известно о двух таких очередных мерах: одна была принята в США, другая в России. И поскольку нынешний правящий слой РФ стремится встроиться в американский “новый мировой порядок”, оба эти решения можно рассматривать в некоторой взаимосвязи, хотя и на разных уровнях.
Правительство США сообщило о создании в системе своих спецслужб новой структуры (численностью 170 000 человек с годовым бюджетом 37 млрд долларов), предназначенной для координации усилий разных ведомств, а также — для внесудебного физического уничтожения террористов по всему миру , то есть для убийства лиц, неугодных “мировой закулисе” (раньше такие операции ЦРУ скрывало, теперь не нуждается в этом: достаточно объявить кого-то “террористом”). Это стало новым шагом в глобальной войне “против терроризма”, объявленной после терактов 11 сентября 2001 года, которые развязали США руки для силового подчинения всей планеты. Уже тогда во многих демократических странах были приняты законы, облегчающие слежку, превентивные аресты, электронное прослушивание, отмену тайны банковских вкладов; были введены меры политической цензуры в демократических СМИ вплоть до закрытия в Интернете сайтов, “распространяющих пропаганду ненависти”. То есть были значительно расширены внесудебные репрессии спецслужб против собственных граждан.