Журнал ''ТЕХНИКА-МОЛОДЕЖИ''. Сборник фантастики 1980-1983
Шрифт:
А вечером инженер Филонов, с которым, как ни крути, Егор чувствовал себя натянуто, явился к писателю и пригласил к себе.
Когда они вошли, Егор сразу же узнал тот аппарат, который когда-то безнадежно погорел в его руках.
— Усовершенствовал! — похвалился сосед.
Действительно, рядом стоял еще один ящичек, соединенный с первым системой трубок и проводов. Ящик был прозрачен и пуст.
— У меня все уже настроено, — подмигнул Филонов и включил аппарат в сеть.
На экране засветилось… то самое собрание сочинений Голганова из двадцать первого века.
—
— Это еще не все, — сказал он. — Я сделал приставку. В ней-то главное дело.
Сосед нажал на кнопку…
Раздалось мерное тарахтенье. И… в пустом ящике появилась книга. Та самая?!. Первый том!..
Голганов чуть не упал со стула.
Сосед приоткрыл крышку и извлек том из ящика.
— Мое главное достижение — материализующая приставка, — скромно заметил он.
Дрожащими руками Голганов раскрыл хрусткие корки первого тома.
Предисловие. Здесь-то и дается обыкновенно оценка писателю… Итак…
«Известный советский писатель Евгений Голганов родился…»
Евгений?
«…родился 14 мая 1990 года в семье…»
Перед глазами поплыло.
«Определенное влияние на творчество писателя оказали занятия его отца… ни одно из «произведений»… в кавычках? — …«произведений» которого не увидело свет… Писатель научился у отца трудолюбию…» И все?!
— Вот счастье-то! — смаковал Филонов.
Егор Голганов потерял сознание и все-таки упал со стула.
За ужином он долго мялся, наконец вздохнул и произнес:
— Машенька, а не подумать ли нам о ребенке?..
Это была ее мечта. Как хорошо, что он сам заговорил.
А она-то боялась помешать Голганову творить!
Михаил Пухов
ДВА ЛИКА ХРОНОСА
Действительность, как известно, гораздо сложнее, чем можно себе представить. Во вселенной есть области, где многие знакомые нам физические законы не имеют никакой силы. Обитатели этих мест обладают удивительными, непостижимыми для нас свойствами.
В одном из таких районов жил добрый волшебник, единственное свое призвание видевший в том, чтобы искоренять зло во всех его проявлениях. Волшебник всю жизнь боролся с несправедливостью, творя добро, и натворил его столько, что никакого зла в той части космоса, где он родился, не осталось, и волшебнику пришлось перенестись на другой край вселенной, дабы продолжать свое справедливое дело.
В результате волшебник оказался рядом с Землей, и это естественно, ибо в противном случае мы ничего бы о нем не услышали. Волшебник не знал, как называется Земля, для него она была просто планетой, и он двигался над нею по круговой орбите, внимательно приглядываясь к ее поверхности и к разумным существам, ее населявшим.
Не следует забывать, что волшебники не люди. Чтобы перемещаться в космосе, волшебнику не требовались ни летательный аппарат, ни дыхательное устройство. По виду волшебник напоминал человека, но только с первого взгляда. Спереди и сзади он выглядел одинаково, ибо черная оболочка, плотно его облегавшая, была универсальной — она выполняла функции органов зрения, осязания, слуха и других чувств, нам неведомых. Несмотря на эти различия, волшебник сразу признал в людях разумных существ.
На планете, над которой волшебник летел, то погружаясь в космический мрак, то возвращаясь к солнечному теплу, добро и зло распределялись примерно поровну, и это обещало ему много работы. Правда, было какое-то обстоятельство, сильно отличавшее Землю от его родины и других миров в той части вселенной, откуда волшебник прибыл. Но разобраться во всех деталях он не успел, потому что как раз пролетал над одним населенным пунктом, прямо над площадью, пр мыкающей к городскому парку, и его внимание привлекла группа людей, теснящихся у тела мертвого человека.
Волшебник остановился на высоте 100 км над местом происшествия. Он столкнулся со злом в худшем его варианте — ведь и там, откуда он прилетел, не было более тяжкого преступления, чем посягательство на жизнь разумного существа. Вмешательство было необходимо, и волшебник начал спускаться — сначала медленно, потом все быстрее. Там, куда он спускался, было раннее утро (так ему показалось), и багровые лучи восходящего солнца лежали на мостовой и на лице убито о.
Люди внизу расступались, освобождая место вокруг мертвого тела. Они будто чувствовали приближение волшебника, хотя он снижался бесшумно. Потом они подняли лица, увидели его и следили за его спуском. Он затормозил возле самой земли и встал на асфальт рядом с трупом. Валявшийся неподалеку пустотелый металлический прут сильно облегчал его задачу. Окружающие словно оцепенели.
Волшебник тем временем действовал. В мирах, избавленных им от зла, он не раз встречался с убийствами. Он произнес беззвучное заклинание, и металлический прут, внешне оставшись тем же, превратился в магический жезл. Еще одно заклинание — и он задрожал, а потом сам прыгнул в руку волшебника. Потом труп, который был уже не совсем трупом, поднялся пошатываясь, открыл глаза, посмотрел на волшебника с выражением величайшего ужаса, но, повинуясь магической силе беззвучных слов, шагнул вперед, и волшебник коснулся жезлом его головы и сильно отдернул его назад, освобождая человека от вселившейся в него смерти. Процесс исцеления завершился.
Воскрешенный, еще ничего не понимая, смотрел на своего избавителя с тем же страхом в глазах, только теперь более осмысленным и вдруг рванулся в его сторону. Волшебник попятился, а выражение ужаса в глазах человека не исчезало, и было непохоже, что он собирается благодарить своего спасителя.
Поэтому волшебник, продолжая пятиться (если к нему применимо это понятие — ведь спереди он выглядел так же, как сзади), ускорил шаг и скрылся, сжимая в руке магический жезл, в зарослях старого парка, примыкавшего к площади. Он затратил на заклинания много сил, и ему нужно было передохнуть, чтобы продолжать свое справедливое дело.