Журнал «Вокруг Света» №01 за 1977 год
Шрифт:
Конница быстро распространялась по всему цивилизованному Старому Свету, за исключением самых отдаленных его уголков. На Дальнем Востоке китайцы, потерпев ряд сокрушительных поражений от хунну, срочно ввели кавалерию в состав своего войска и любой ценой стремились раздобыть выносливых и породистых коней. А у персов, создавших империю, простиравшуюся от Египта до Индии, конница была уже основным родом войска. Вооруженная луком со стрелами, копьем и коротким мечом, легкая персидская кавалерия сначала расстреливала противника из луков, а затем атаковала его и в ближнем бою довершала дело.
Персы господствовали в Азии, а легкая конница преобладала в их армии. Пехота оказалась в загоне, считалась второстепенным, почти презираемым родом войск, уделом
...И поэтому мир далеко не сразу обратил внимание на маленькую гористую страну на юге Европы, в которой пехота начала свое новое возрождение.
«Окончив боевое построение, после того как выпали счастливые предзнаменования, афиняне быстрым шагом по данному сигналу устремились на варваров... Поведение афинян персам казалось безумным и даже роковым, так как врагов было немного, и притом они устремились на персов бегом без прикрытия конницы и лучников».
Геродот сказал очень точно: казалось безумием — атаковать пехотой конницу, лучшую конницу того времени. Но именно это «безумие» и принесло эллинам победу и славу при Марафоне, ибо имело свои причины и основания.
Природа Греции препятствовала развитию коневодства. Коней разводили лишь в двух ее областях — Фессалии и Беотии. Но в отличие от подданных Персидской империи большинство древних эллинов жило в сравнительно небольших городах-государствах, полисах, в которых каждый свободный был гражданином, а каждый гражданин — потенциальным воином. И главной ударной силой здесь стала тяжелая пехота — гоплиты. Шлем, панцирь, поножи, щит, короткий меч и два копья — таково было стандартное вооружение, вес которого достигал 30 килограммов. Недаром так ценилось и поощрялось в Греции физическое совершенство, так много времени и сил уделяли греки атлетике.
Гоплиты шли в бой в тесно сомкнутом строю, несколькими шеренгами. Они встречали врага щетиной длинных копий, а сами были хорошо защищены оборонительными доспехами, делавшими воинов малоуязвимыми для стрел и копий. Такое боевое построение называлось фалангой. Лук также не пользовался в Греции большой популярностью. Он был уделом слабых и изнеженных созданий, вроде гомеровского Париса, который, правда, смог увлечь Елену, но оказался неспособным противостоять настоящим мужам на поле боя. Фаланга сражалась в ближнем бою. Поэтому главная трудность заключалась в том, чтобы сохранить строй во время движения. Каждый воин имел твердо закрепленное за ним место и клялся «не покидать товарища, с которым будет идти рядом в строю».
Но персам все эти «пехотные» ухищрения казались не очень серьезными.
И когда в V веке до нашей эры персидские владыки задумали покорить Элладу, это казалось им довольно легкой задачей. С одной стороны была огромная империя, с другой — маленькая страна, к тому же разделенная на множество отдельных, подчас враждующих друг с другом государств. Но результат оказался обескураживающим.
«...Афиняне бросились на врагов сомкнутыми рядами врукопашную и бились мужественно. Ведь они первые из эллинов, насколько мне
известно, напали на врагов бегом и не устрашились... В этой битве при Марафоне пало около 6400 варваров, афиняне же потеряли 192 человека», — заканчивает Геродот описание битвы. Миф о непобедимости конницы был развеян. А наемная греческая пехота стала желанной во многих странах, в том числе и в самой Персии.
После греко-персидских войн персы пытались как-то реформировать кавалерию, пополнить ее тяжеловооруженными всадниками, имевшими доспехи и лучше приспособленными к ведению ближнего боя. Но наступило время Александра Македонского и его фантастического похода в глубины Азии. И вновь персидская конница терпела одно поражение за другим, оказалась несостоятельной перед фалангой, которая была теперь еще больше усовершенствована. Она стала глубже, а копья гоплитов из задних рядов длиннее — до 5—7 метров,
Правда, сам Александр очень ценил конницу и всячески стремился усилить всадниками свое войско, но крах Персидской империи окончательно скомпрометировал кавалерию, и в эллинистических войсках она играла только вспомогательную роль. Все внимание и вся забота уделялись фаланге. Пехота торжествовала над конницей, и на несколько столетий фаланга стала господствующей силой во всех эллинских армиях.
Вызов был брошен с Востока. Той самой конницей, которая после Александра, казалось бы, навсегда была обречена на второстепенные роли. Теми самыми кочевниками евразийских степей, которые некогда освоили коня и изобрели легкую конницу. Теперь они же смогли коренным образом и реформировать ее.
В 53-м году до нашей эры в столице Армении Арташате парфянский властитель Ород праздновал свадьбу своего сына с дочерью армянского царя. Во время празднеств, когда во дворце смотрели трагедию Еврнпида «Вакханки», на сцене появилась предводительница вакханок с ликующей песней бессмертного греческого трагика: «Мы несем домой из далеких гор славную добычу — кровавую дичь». «Кровавой дичью» оказалась голова римского полководца и государственного деятеля Красса, брошенная к ногам царей.
...Римляне умели побеждать. Это знают все. Меньше известно, другое: своими победами они не в последнюю очередь обязаны тому, что умели хорошо учиться, в том числе у побежденных. У эллинских армий римляне и научились применению тяжелой пехоты. Но римляне не слепо скопировали греческий строй. Они видели уязвимые места фаланги: фланги и тыл. С фронта атаковать фалангу было бесполезно и бессмысленно, этот урок был усвоен очень хорошо. Однако если враг смог проникнуть в тыл, тяжелое вооружение гоплитов и их сомкнутый строй из преимущества становились недостатком: фаланга просто не успевала развернуться и была обречена на поражение. До тех пор пока фаланги сражались с фалангами, а их фланги прикрывали легкая пехота и конница, преимущества и недостатки взаимоуравновешивались. В результате развитие военного дела замедлилось, тактика становилась все более шаблонной. Но римляне видоизменяют фалангу, создав новый вид построения тяжелой пехоты — легион. Он был гораздо маневреннее фаланги, состоял из отдельных подразделений, способных выполнять в битве самостоятельные, но координированные друг с другом задачи. Вооружение легионера также было удобнее, легче и совершеннее, чем вооружение гоплита. Шлем, панцирь и щит представляли надежную защиту. Наступательным оружием служили два копья-дротика, способные пробить щит и панцирь противника, меч и кинжал. Массивный колющий меч был незаменимым оружием в ближнем бою, потому что, как писал древний теоретик военного дела Вегеций, «при колющем ударе достаточно вонзить меч на два дюйма, чтобы рана оказалась смертельной».
Превосходная выучка, дисциплинированность, отработанная организация, отличное качество оружия, гибкая тактика, совершенные вспомогательные службы, дополнительные контингенты, состоявшие из легковооруженных пехоты и конницы, — все это долгое время делало легион непобедимым. А с ним по-прежнему непобедимой была пехота. И потому, когда Красс, один из властителей Рима, отправился во главе 40-тысячного войска на завоевание Парфии — государства, основанного на территориях бывшей Персидской империи выходцами из среднеазиатских степей, — ему это казалось делом недолгого времени.
Но не случайно древние говорили: «Высокомерие убивает раньше вражеского меча».
Зная мощь римской пехоты, бывшие кочевники, парфяне, быстро развили и усовершенствовали новую ударную силу — тяжелую кавалерию, получившую название катафрактариев. Эти войска действовали в тесно сомкнутом строю во взаимодействии с легкой конницей. Катафрактарии врезались в боевые порядки противника, длинными пиками опрокидывали его строй и, не спешиваясь, рубя с коня длинными мечами, довершали бой. А вот римляне, хотя эпизодически и сталкивались с катафрактариями, явно их недооценили.