Журнал «Вокруг Света» №02 за 1985 год
Шрифт:
Предполагают, что название города произошло от «Тин Бокту», что означало на берберском диалекте «место Бокту». По одной версии «Бокту» — название колодца, по другой — имя чернокожей женщины, жившей возле него. Долгое время употреблялся в исторической и географической литературе вариант названия города Тимбукту. В конце концов стадо употребляться Томбукту — так произносят это слово в Мали.
В сухой сезон возле колодца разбивали лагерь туареги. И хотя, дождавшись дождей, они снова откочевывали в пустыню, именно их считают основателями города.
Первые жилища оседлого населения появились
Дальнейший расцвет Томбукту связан с империей Мали. Сюда стекаются купцы из Магриба и мусульманские ученые. Исламский законовед, автор «Истории Судана» Абдарахман ас-Сади, родившийся в Томбукту в 1596 году, писал, что арабские путешественники уже в XIV веке восхищались познаниями здешних ученых людей.
Император Мали Канку Муса в 1325 году распорядился построить в Томбукту большую мечеть (на языке сонгаи — Джингарей бер). Строительство велось под руководством архитектора и поэта ас-Сахили, которого император привез из своего паломничества в Мекку. С тех пор мечеть неоднократно перестраивали и подновляли — обычное явление в глиняной архитектуре,— но нынешнюю Джингарей бер справочники все же относят к XIV веку.
В средневековье Томбукту был, несомненно, крупным центром просвещения: здесь появились медресе, библиотеки, сохранившие до наших дней драгоценные манускрипты, привезенные из Северной Африки.
В Санкоре был открыт исламский университет, где преподавание вели ученые, прибывшие из Северной Африки, из арабских стран Азии, Испании.
Ученый и путешественник Лев Африканский, побывавший в Томбукту около 1507 года, описал его как центр бойкой торговли, где можно было купить даже ткани из Европы. Рынок в изобилии предлагал продовольствие, соль из Тагаззы. Платили за товары золотым песком, а за мелкую монету шли ракушки-каури.
В 1591 году в Томбукту обосновались марокканцы, продержавшиеся здесь до конца XVIII века.
В 1893 году город захватили французы. Из-за развития морских путей Томбукту к тому времени утратил свое значение важного торгового центра. Город пришел в упадок, население его заметно сократилось.
И время остановилось на пыльных улочках Столицы Песков, Томбукту Таинственного. В этом мнении сходились все источники и очевидцы.
Оставалось увидеть все своими глазами, а это оказалось немногим легче, чем сто лет назад. Рейсы государственной авиакомпании «Эр Мали» на Томбукту были крайне нерегулярны. Иногда туда летал военный транспортный самолет, но он не подчинялся никакому расписанию. Добираться до Томбукту на машине по дороге, значительную часть которой переметают пески, даже опытные водители не рискуют: застрянешь, а помощи ждать неоткуда.
В мае 1984 года обеспечивать местные линии взялась авиакомпания СТА, и Томбукту вновь стал более-менее досягаемым.
В свое время путешественники, да и нынешние туристы, были весьма разочарованы видом столицы пустыни. Роскошный по описаниям город-легенда встречал путника блеклыми глиняными коробками, разделенными лабиринтами кривых улочек.
И все-таки легенда о Томбукту жива. И потому люди едут сюда, чтобы потрогать обмазанные глиной блоки старых стен Санкоре, прочувствовать огонь песка, прожигающий подошвы уже в одиннадцать часов утра, вдохнуть прохладу ночной Сахары, послушать ее космическую тишину.
Впервые я был в Томбукту десять лет назад, в апреле, когда из Сахары возвращались «азалаи» — соляные караваны. На песчаной площади становились на колени верблюды, нагруженные связками искрящихся на солнце ослепительно белых плит. Караванщики, закутанные в литамы — длинные платки, обмотанные вокруг шеи и лица, прекрасная защита от горячего солнца и колючего песка и в то же время необходимый атрибут мужского достоинства сахарца,— развязывали лоснящиеся веревки. Возле неторопливо прохаживались толстые торговцы. Это был живой город.
Теперь я приехал в Томбукту в конце мая, в мертвый сезон. Где-то на юге уже шли первые дожди, а здесь смена погоды выражалась в тучах пыли, затмивших небо. За неимением клиентов закрылся на несколько месяцев отель для туристов «Азалай». Не менее удручающим было известие, что в здешнем кемпинге заняла все комнаты какая-то экспедиция. Осталось выбрать любой «номер» в сводчатом серале. Там я оказался единственным клиентом. Я разложил свои вещи и включил вентилятор, едва шевеливший душный воздух.
Раннее утро. Город отдыхает от ночной духоты. Кажется, все население высыпало на улицы и уселось на песке возле домов. Одни, наверстывая бессонную ночь, дремали, другие тихо созерцали рассветные тени. Школьники раскладывали на остывшем за ночь песке учебники.
С рассветом начинают дымить по всему городу печи. Небольшие лепешки наклеивают на внутренние раскаленные стенки маленькой лопаткой с длинной ручкой. Лепешки быстро запекаются, и через минуту-другую их вынимают и кладут на расстеленный у печи платок. Сероватый хлеб, пачкающий руки пеплом, вкусен, но и в нем, когда жуешь, скрипит песок.
Из песка насыпают и тощие грядки, которые мгновенно поглощают воду, так что через несколько минут не остается никаких следов полива. Песком занесен в нескольких местах и асфальт, ведущий к аэропорту. Пустыня вплотную приблизилась к городу, и некоторые жители на ночь уходят спать в пески — там не так жарко и комаров меньше. В песке играют в футбол. В песке проходят уроки физкультуры у школьников. В песок ходят гулять с детьми. Среди барханов назначают свидания.
Наконец, в песке за городом живут туареги-ремесленники. Со своими изделиями они выходят к аэропорту, к кемпингу, к гостинице и настойчиво, правда бесконечно извиняясь, предлагают приобрести «старинные» мечи и браслеты, незамысловатые украшения, металлические мундштуки. Если турист ничего не покупает, туареги пробуют заманить его к своим шатрам.