Журнал «Вокруг Света» №02 за 1985 год
Шрифт:
Некоторые полости имеют выходы на поверхность — это знаменитые кугитангские, или, как их еще называют, карлюкские, пещеры. Известны они с давних пор. Первым сообщил о них греческий историк Диодор Сицилийский, живший в первом веке до нашей эры. Сегодня сюда ежегодно приезжают группы спелеологов из разных городов страны: продолжается геологическое обследование Кугитанга. Только в западных отрогах хребта зарегистрировано около четырехсот гротов и более шестидесяти пещер, семнадцать из которых протянулись на многие километры. Но Кугитанг, казалось бы, исхоженный вдоль и поперек геологами и туристами, не устает преподносить новые загадки.
Разведчики карста
Из земли выбивался густой столб пара. А это — неоспоримый признак расположенной близко к поверхности карстовой полости.
— Будем докапываться,— сказал руководитель отряда красноярских спелеологов Леонид Петренко, и товарищи его поддержали, зная, что впереди несколько дней, а то и недель изнурительной работы, на которую, возможно, уйдет почти весь отпуск. Но желание открыть новый карст перевешивает.
Не первый год приезжали в Кугитанг члены самодеятельного туристического клуба производственного объединения Крастяжмаш. Они отыскивали новые ходы и залы в уже известных пещерах, но открывать новые им еще не удавалось.
Несколько дней красноярцы разбирали каменный завал. Когда глубина колодца достигла пятидесяти метров, неприступную пещеру называли уже «Безнадежной». И Петренко разделил отряд. Сам он и другие энтузиасты остались у завала. Маленькая спелеогруппа во главе с Надеждой Фроловой отправилась на поиск новых карстовых воронок.
Шли, не останавливаясь, несколько километров, несли снаряжение, бидон с водой. Сильно устали — сказывалась тяжелая работа накануне. Путь преградил каньон. На его дно пришлось спускаться почти по отвесной стене. По камням, которые натащил недавний сель, идти было труднее, зато хорошо просматривались обе стороны ущелья, изрытые нишами и гротами.
Черную амбразуру у верхнего среза скалы увидели не сразу. Вход в пещеру хорошо маскировал стоящий торцом плоский камень — своеобразная природная дверь. Отверстие в рваной каменной стене на стометровой высоте снизу заметить трудно. Нужен наметанный, зоркий глаз.
Спелеологи вошли под каменный навес. Казалось, это был обычный грот. Но в темном углу угадывался проход в полметра высотой.
Григорий Сорокопуд лег в пыль и осторожно протиснулся в щель. Сначала лаз сужался, и, когда подумалось: не пора ли вернуться назад, пещерный свод круто вздыбился. Разведчик стоял на границе сумеречного света и кромешной тьмы. Луч налобного фонаря вяз в облаке пыли. И спелеолог сделал шаг вперед...
Не почувствовав твердой опоры под ногой, Сорокопуд отпрянул назад. Позвал товарищей. Подошел Михаил Кудрявцев.
— Что случилось?
Сорокопуд молча указал в темноту.
Кудрявцев не спеша достал из кармана кусок бумаги, поджег его и, выждав, пока огонь разгорится, разжал руку. Огненный ком плавно спланировал вниз, озарив шершавые стены и конусообразный провал в полу пещеры.
— Смотри!
Темное отверстие перед ногами постепенно расширялось: обрушивался пылевой карниз. Рифленые следы вездеходных ботинок Григория постепенно съезжали в бездну.
Подошли остальные, включили запасные фонарики. Коварная западня обрисовалась четче. Узкий проход вдоль стены огибал зловещую воронку. Ее края для безопасности отметили скальными крючьями.
Фролова бросила под ноги камень. Обрушив спекшуюся корку песка, он бесшумно ушел вниз.
— Ого! — не выдержал напряженного ожидания Сорокопуд.— Глубоко!
Бросили камень побольше. И снова удара о дно не услышали. Попытались замерить глубину карстовой шахты веревкой. Она до дна не доходила, видимо, цеплялась за внутренние карнизы. Косясь на «ловушку», спелеологи двинулись дальше в темноту пещеры. Через несколько метров открылся еще один похожий провал. За большим камнем — третий. Надежда Фролова решила отложить штурм «бездонных колодцев» до следующего дня.
Неожиданные находки
Утро двадцать шестого апреля началось с тщательной подготовки к спуску. Посовещавшись, спелеоразведчики увеличили длину веревок до ста метров. Вбили в грунт крючья, привязали «пауком» веревку, надежно закрепили за скалу блок страховочного троса. Потом обрубили сталактиты, нависшие над провалом: ими пришлось пожертвовать ради безопасной работы в колодце. Наконец Фролова подала команду спускаться.
Тем, кто шел вниз первым, приходилось особенно тяжело. Со среза воронки то и дело отламывались потревоженные веревкой куски породы, обрушивались и разбивались о каски пылевые бомбы. После каждого такого «взрыва» скалолазов окутывал серый туман, фонари меркли, а пыль забивала глаза и нос. На стенках неровного, со многими выступами и карнизами провала раскачивались глыбы, грозя падением от любого неосторожного движения. Не прекращался ливень мелких камней.
Наверху тоже приходилось несладко. Кудрявцев и Фролова, державшие опорную веревку, переживали за товарищей. Первая двойка прошла чуть больше двадцати метров, но ни их голосов, ни криков не было слышно. Стали спускаться остальные.
Информацию передавали по живой цепочке. Наконец «на крышу» сообщили, что первая двойка вышла в нижнюю галерею пещеры и встала на грунт.
— Глубина — семьдесят пять метров,— сообщил Кудрявцев, приземлившийся последним.
Спускались три часа... Мастер спорта по скалолазанию в обычных условиях преодолевает такой путь на веревке в три прыжка за считанные секунды. Но под землей не до рекордов.
Спелеологи осмотрелись. Они находились в просторной карстовой полости довольно больших размеров: в длину примерно метров двести, в ширину — восемьдесят. Вместо пола — хаотичное нагромождение камней. Как говорят геологи, пещера находилась в стадии обрушения. Приглядевшись, разведчики отметили, что стоят на каком-то непонятном возвышении. Зажгли свечи: вокруг лежали мумии людей и животных, проступали из пыли контуры предметов.
Стало жутко. Мумии, казалось, наблюдали за ними из всех углов. Единственным желанием было как можно скорее покинуть это кладбище.