Журнал «Вокруг Света» №03 за 1987 год
Шрифт:
В институте Алексей стал частенько наведываться в сектор акустики. Он понимал, что исследуемые им звуковые отражения микросотрясений среды могут оказаться явлением природы: порождением далеких прибоев, возникающих штормов и землетрясений. А это именно тот голос среды, о котором говорил профессор Рыкунов. Кстати, землетрясение можно вызвать и искусственно, направив мощную звуковую волну, скажем, в морское дно. Отразившись, она принесет в себе информацию и о форме дна, и о составе воды, и, что особенно ценно, о строении земной коры на глубине до 50 километров. Хотя современные акустические приборы — дорогостоящее удовольствие, все же это дешевле, чем бурить наугад разведочные скважины
Очень заманчиво узнать о событиях миллиардолетней давности, о той поре, когда бурлили океаны Палеотихий, Палеоатлантический и Африка находилась где-то в районе Южного полюса и была покрыта льдом, как современная Антарктида. Под Байкалом акустики недавно нащупали рифтовую трещину, из которой, как предполагается, со временем разовьется полноценный океан; он назревает и на месте Красного моря. Движения материков вдоль земной поверхности порождают вполне ощутимые нами колебания в виде землетрясений. Они — боль старых ран Земли, еще не вполне зарубцевавшихся швов между соединившимися континентами. Ученые утверждают, что землетрясения — это прожектор, высвечивающий внутренность нашей планеты.
Акустикам уже известны «слоистые» шумы, то есть «голоса» геологических слоев: палеозоя, мезозоя, докембрийского периода. Отсюда и разная звуковая настройка месторождений; у каждого вида полезных ископаемых — свои звуковые оттенки. Их и изучает Алексей Островский, чтобы потом индивидуально работать с каждым шумом. Они уже становятся сигналами, осмысленной «речью» океана для исследователя. Например, по определенной длине и частоте звуковых волн, излучаемых дном океана, можно увидеть его рельеф, а завтра, возможно, они уже расскажут и из каких пород состоит океанское дно.
За вклад в развитие сейсмоакустики Алексею Островскому была присуждена премия Ленинского комсомола 1986 года. Сейчас он работает над прибором, который будет регистрировать самоизлучаемые средой шумы, отыскивая в них данные, что позволят оценивать тектоническую активность районов. Например, определять вероятность землетрясений, превращая обычно ненужный для исследователей шум в полезный сигнал.
Татьяна Ильина
Судьба экспоната №1268
Загадка № 1268 существует уже полвека. Одно время каргопольский «дневник Колумба» считали чуть ли не подлинником (хотя он написан на немецком языке), потом — мистификацией. Об этом уже упоминалось в очерке О. Ларина «Дневник» Христофора Колумба» («Вокруг света» № 8 за 2982 год), где было сказано о том, что «...необходимо произвести тщательный анализ бумаги и красок, чтобы установить возраст книги и ее место рождения...». И такой человек нашелся. Судя по всему,
А. Шумилов, кандидат географических наук
Четыре с лишним столетия издаются «Дневники» Христофора Колумба. Опубликованы они на многих языках народов мира. Переведены и на русский язык. Последнее, 4-е издание «Путешествий Христофора Колумба» вышло в Географическом издательстве в 1961 году. Историк и переводчик Я. М. Свет дал комментарии к письмам, запискам самого Колумба и к документам его эпохи. Но все-таки до сих пор историки спорят и о том, что достоверно в этих дневниках, и о том, писал ли вообще Колумб дневник.
Хотя оригинал дневника давным-давно утрачен, тому, что он действительно существовал, есть подтверждения. Найдено письмо Христофора Колумба папе Александру VI. В феврале 1502 года мореплаватель писал: «Возрадуется и найдет успокоение душа моя, если я ныне смогу наконец явиться к Вашему святейшеству с моим писанием, которое ведется мною в форме и на манер записок Цезаря; и я продолжаю его с первого дня и доныне, когда мне стало известно, что я должен во имя Святой Троицы совершить новое путешествие».
В 1571 году в Венеции на итальянском языке вышла «История жизни и деяний Христофора Колумба», написанная его сыном Фернандо Колумбом. Ссылаясь на оригинал дневника, якобы имевшегося у него под рукой, он еще раз приводит слова отца, что «с момента отплытия наитщательнейшим образом, изо дня в день, описывал все, что происходило в путешествии, и особенно ветры, которые дули, когда он совершал плавание, и под какими парусами (шли корабли), и течения, и все, что он видел на своем пути; птиц, рыб и иное, достойное внимания».
Американский историк Джастин Уинсор, много лет изучавший все источники и сведения о Колумбе, отмечает: «Фердинанд, или автор «Истории», видимо, имел под руками дневник Колумба, хотя он и извиняется, что приводит немного цитат из него, не желая утомлять читателя. Оригинал «Дневника», кажется, еще в 1554 году находился в руках Люиса Колона (сына Фернандо — Уинсор называет его Фердинандом,— к которому по завещанию перешли книги и рукописи Колумба.—Д. Д.).
Таким образом, могло случиться, что они достались его племяннику и наследнику Диего Колону-и-Правиа, который передал их в 1578 году Люису де Кардона. Тут мы их теряем из виду».
О дальнейшей судьбе оригинала «Дневника» Колумба ничего не известно и до сих пор. Что же тогда издается в наши дни? Это конспект копии утраченного «Дневника», составленный в середине XVI века Бартоломе Лас Касасом. Он учился в Саламанкском университете, был участником походов конкистадоров в Новый Свет, видел жестокость и вероломство завоевателей. В Севилье он работал в Колумбийской библиотеке, где хранились тогда среди книг, карт, писем, вероятно, и «Дневники» Колумба.
Более трех столетий труды Лас Касаса, в том числе и «История Индий», в которой и описаны путешествия Христофора Колумба по подлинным его дневникам и письмам, таились под спудом в испанских архивах и снова появляются на свет, уже в напечатанном виде, только в середине XIX века, привлекая внимание ученых всего мира. Надо сказать, что к рукописям Колумба не всегда был такой исключительный интерес, как в последнее время. Да и сам мореплаватель, считают некоторые историки, не очень-то большое значение придавал своим писаниям. «Колумб заботился более о документах, доказывающих титулы и привилегии, дарованные ему за его открытия, чем о своих рукописях»,— пишет, в частности, Джастин Уинсор.