Журнал «Вокруг Света» №03 за 1992 год
Шрифт:
«В день летнего солнцестояния я поднялся с четой Кихоу на холм Муз в предрассветных сумерках,— вспоминает Эдди. — То, что мы увидели, подтвердило наши ожидания: линия полузанесенных землей камней была направлена на то место, где вспыхнули первые солнечные лучи».
Однако направления, указанные нацеленными на звезды линиями, на несколько градусов отличались от действительных точек восхода трех ярчайших звезд, чего не должно было быть при постройке «колеса». Конечно, это можно объяснить изменением рельефа местности, имевшим место за прошедшие со времени постройки «колеса» годы.
Но если предположить, что «колесо» на горе Муз было сооружено около 1700 лет назад, то такое расположение будет вполне правильным. Потому что тогда, около 300 года, Альдебаран предвещал солнцестояние, появляясь именно в этом месте. А это значит, что более тысячи лет назад древние индейцы уже знали эти закономерности.
Известно, что первый человек
То немногое, что осталось у их потомков в нынешнем и прошлом веках, давно уже не используется для практических целей. На Бигхорне, горе Муз и в некоторых других местах остатки древней культуры равнинных индейцев свидетельствуют о том, что наблюдения за звездами проводились порой весьма замысловатыми способами.
Отсутствие письменности у индейцев американских равнин еще раз подтверждает печальный факт: без письменного слова знание непрочно и легко может исчезнуть навсегда.
По материалам журнала «Нэшнл джиогрэфик» подготовила Милена Гитт
В поисках хозяина леса
С онными, дремотными казались начало нашего путешествия и сама эта накатанная до спелой синевы, но почему-то пустынная дорога, ведущая на север. Упоительное состояние почти полного безмыслия, поддерживаемого усыпляюще-приглушенным гулом мотора, вот уже часа три не сходило с лиц четырех участников автоброска в мир Великих озер. Не так далеко за скалистыми холмами, покрытыми серым, едва проснувшимся древостоем хикори, дуба и сахарного клена, катила свои вздувшиеся, еще мутные воды Миссисипи. Кругом, куда ни кинь взгляд, лежало бесконечное пространство, покрытое молчаливыми перелесками и седыми травами, уже основательно заселенное, но еще сохраняющее аромат нетронутости. Лет сто тридцать назад по этой земле, натужно скрипя, ползли фургоны первых поселенцев. Впереди их ждала неизвестность, полные неожиданностей и опасностей дикие равнины. Они проходили через земли ирокезов и чиппева, переправлялись через Миссисипи и двигались дальше, в бескрайние прерии сиу.
Но пришло время, и беспокойные бледнолицые в поисках земли обетованной пришли и сюда. Первый плуг прошелся по лежащей в низинах непаханой прерии, топоры и пилы стали теснить лес. Индейские вигвамы все реже можно было видеть на больших лесных полянах и берегах безымянных для европейцев рек. Индейцы уходили на север — за оленями, лосями, медведями, бобрами — туда, где леса еще стояли неприступной дикой стеной, храня угрюмую тишину и тайны этого вечно юного мира. Вместе с ним отступали на север их культура, их загадочные предания и мифы. Но Америка по-прежнему продолжала оставаться огромным континентом, погруженным в тысячелетнюю нескончаемую мистерию многоликой, далеко еще не познанной жизни. На севере и западе все еще сохранялись обширнейшие малозаселенные и незаселенные пространства, тянущиеся на тысячи километров от мексиканской границы до Гудзонова залива Северного Ледовитого океана. И сейчас здесь дикой стеной поднимаются леса, в глуши которых индейцы, пережившие лихолетье, продолжают вести свой традиционный образ жизни, недвижно стоят огромные и пустынные горные системы, не уступающие по протяженности массивам внутренней Азии. В глубине этих пространств покоятся озера, окруженные легендами и непролазными топями, катят свои воды большие и малые реки, чьи берега на протяжении сотен миль по течению не слышали стука топора. Во многих внутренних районах природа сохранилась, почти не изменившись, и вместе с ней выжили и пережили индустриальную эпоху великие тайны, отраженные в индейской культуре и поныне растворенные в американской глуши.
...Шоссе, ведущее на северо-запад, обещало легкое прикосновение к этим тайнам, которые, подобно путеводной звезде, заставили нас, преодолев массу трудностей, отправиться навстречу лесам Великих озер.
Ранняя весна, которую мы неуклонно оставляли позади, двигаясь в северо-западном направлении, была похожа на праздник солнца. Вдалеке, над ивовым галерейным лесом, обрамлявшим русло реки Висконсин, уже кружила пара речных орлов, прилетавших в эти места с юга каждый апрель. Воды реки спали, хотя не приобрели еще той глубокой и темной прозрачности, которая свойственна маю. Мы проезжали какие-то крохотные сонные городки, служившие оплотом урбанистической цивилизации в этом фермерском краю, скользили мимо уходящих по обе стороны от шоссе каких-то блестящих сквозь камыш и ольху заводей, вешних разливов,
Сидя дождливыми мартовскими днями в полупустынной библиотеке геофака Висконсинского университета и изучая карты Великих озер, мысленно уносился туда, на сумрачные и холодные еще берега таежных рек, едва начавшие оттаивать пространства торфяных болот, в чащи, где даже днем покоится глубокая тень. Именно там продолжают еще бродить и таиться в глубоких лесах и затерянных топях этого континента непознанные существа. Нет-нет, да и происходят здесь странные, труднообъяснимые случаи.
Еще дома стал я собирать всю доступную мне информацию об американской вариации «снежного человека» — саскваче, или бигфуте. Со сведениями было негусто. Поэтому, оказавшись в Америке, я начал устанавливать интенсивные контакты со всеми, кто хоть как-то касался этой проблемы. Конечно, хотелось как можно раньше приступить к практической стороне дела. Но университет и масса других занятий, связанных с продолжением образования, не позволяли... Мотаясь по разным поводам по Висконсину и соседним штатам, я никогда не забывал о своем увлечении криптозоологией. С точки зрения человека столь странных интересов, как мои, Висконсин крайне удачно расположен географически. Находясь на стыке региона Великих озер и прерий, он примыкает с севера к самому что ни на есть медвежьему углу Среднего Запада, области, в изобилии покрытой лесами, богатой озерами и непролазными топями.
В Милуоки я случайно встретился с человеком, который в прежние годы живал на севере Висконсина, у самого озера Верхнее. Из его уст услышал бесхитростные воспоминания об атмосфере, царившей в тех местах сорок лет тому назад, о легендах и слухах, бытовавших среди немногочисленного местного населения и пришлого люда, обосновавшегося к тому времени на севере. Косвенные свидетельства существования сасквача в озерном крае подхлестывали работу моего воображения.
Долгое время я находился в состоянии слегка сумбурного поиска средств и возможностей для того, чтобы побывать в местах обитания сасквача. Оперируя мелкомасштабными картами и информацией, полученной из различных источников, я постепенно выверял и уточнял маршрут поездки на север. Какое направление предпочесть? Меня очень привлекали девственные заболоченные леса северо-восточной Миннесоты. Вроде бы здесь намечалась кое-какая помощь местных следопытов. Однако такая экспедиция требовала времени, которым не располагал. Дела в университете складывались так, что три недели, выделенные под мероприятие с громким названием «экспедиция», приходилось непрестанно урезать, пока я наконец не понял, что мне вообще вряд ли удастся выкроить больше, чем 8 - 9 дней. Надеяться на какой-то результат, имея в виду такой срок, конечно, невозможно. Я и не надеялся. Я просто хотел познакомиться с затерянным миром Великих озер, с тем огромным и многообещающим регионом, где в будущем предстояли более детальные исследования.
Располагая самыми расплывчатыми географическими привязками к северо-западному Висконсину, где, по слухам, сасквача в отдельные годы неоднократно видели индейцы, в три дня я нашел среди моих друзей трех спутников, выработал с ними маршрут, с невероятным трудом добыл соответствующее целям экспедиции снаряжение и сговорился с приятелем по имени Роберт о том, что он подбросит нас на своем микроавтобусе до определенной точки на карте, оставит наедине с лесом, а через семь дней заберет на развилке двух местных автомобильных дорог несколькими десятками миль северо-восточнее. Несмотря на то, что мы тщательно проиграли все запасные варианты, при которых могли сбиться с пути или опоздать, равно как и отыскали на карте ряд ориентиров, дававших нам дополнительные шансы не заплутать в лесах, должен признаться, что все предприятие с самого начала сильно смахивало на авантюру. Все делалось наспех, место, куда мы отправлялись, было совершенно незнакомое и к тому же из трех моих спутников лишь один имел понятие о том, что такое ночевка в лесу.
Но тогда выбора не было, и подгоняемые стабильно установившейся аномально жаркой погодой, первый день апреля мы промаялись в Мэдисоне, согласовывая последние детали, но уже второго рано утром, спешно погрузившись в подогнанный Робертом микроавтобус, подобно отступающему подразделению, бежали из города. Миновав к обеду О"Клэр, мы оказались по ту сторону реки Чиппева, у рубежей великого северного края. Выгрузив из автобуса вещи, достав термосы и коробки с провизией, мы устроили прощальную трапезу. Благословив нас, Роберт уехал. Мы спустились по узкой каменистой тропке и, выверив по компасу направление, двинулись прямо на север.