Журнал «Вокруг Света» №03 за 1994 год

В жизни пигмеев эфе, одного из родов большого племени бам-бути, мало праздников. Нет, вовсе не потому, что маленькие жители тропических лесов бассейна реки Итури, что в верхнем Заире, такие уж угрюмые и мрачные люди, начисто лишенные чувства юмора. Напротив, настоящий пигмей всегда готов радоваться, петь и плясать. Все исследователи отмечают веселый нрав и по-детски непосредственный характер лесного народца. Но жизнь в каменном веке — штука нелегкая и дает не так уж и много поводов для веселья. В самом деле, на пустой желудок особенно не попляшешь... А вот если охота прошла успешно и в ловушку попала особенно крупная антилопа дукер, а женщины тем временем наловили достаточно рыбы и крабов и насобирали полные корзины вкусных корешков — вот тогда, после сытного и обильного ужина, можно и попеть, и порезвиться от души. Вот что пишет Льюис Котлоу, американский писатель-путешественник, долгое время наблюдавший и снимавший на пленку жизнь пигмеев бамбути: «Когда всем весело и барабанщики знают свое дело, бамбути танцуют без перерыва четыре-пять часов. А если на небе полная луна, они могут танцевать всю ночь напролет, танцевать самозабвенно, в бешеном темпе, под несмолкающий

грохот барабанов». Наверное, он описал танец «охота на слона» — самый известный и популярный у пигмеев. Его исполняют всякий раз после удачной охоты на лесного исполина. Ведь пища духовная у пигмеев неразрывно связана с хлебом, а точнее, мясом насущным. В данном случае — слоновым... Но веселая ночь рано или поздно проходит, начинается новый день — с новыми трудами и заботами. Мясо в жарком климате долго не сохранишь. Часть его отнесут в деревню высоких людей в обмен на нужные товары, а остальное надлежит съесть. Наевшись вечером до отвала и плотно позавтракав остатками — а настоящий мбути (мбути — человек племени бамбути. В языках банту — а их пигмеи переняли у высокорослых соседей — многочисленные приставки определяют «класс слова». Так, бамбути говорят на языке ким-бути, а место, где они живут, может называться умбути и т.д.) может съесть очень много, до трех с половиной килограммов в один присест, — с утра пигмей-охотник снова идет в лес, за новой добычей. Как будто и не было никакого буйного веселья накануне. И, конечно, на слона рассчитывать не приходится. Слон — редкость и праздник. Хорошо, если добыча вообще будет. И так изо дня в день, из месяца в месяц. А съев — в буквальном смысле слова — всю живность в округе, пигмеи переселяются на другое место. И все начинается по новой...

Маловато у пигмеев праздников. Но зато уж если мбути празднует, то делает это с чувством, толком и расстановкой. Главное, чтобы повод был подходящий. Рождение нового эфе? Нет, не то — маленький человечек приходит совершенно неподготовленным в мир, полный опасностей и лишений. И неизвестно еще, сумеет ли он дожить хотя бы до пятнадцати лет. Чему уж тут радоваться? Хорошо хоть, что ушли в прошлое времена, когда у женщины-пигмейки, родившей двойню, одного ребенка сразу же убивали. Жестокий обычай, продиктованный суровой правдой жизни тропического леса. Но даже в наш просвещенный век появление пигмея на свет — не повод для большого праздника в племени. Смерть — тем более не предлог для пира. Правда, есть еще свадьбы — но уж больно много с ними всегда мороки. А вот когда человек — то есть мбути — вступает в пору зрелости, когда в племени появляется еще одна пара полноценных рабочих рук — вот тут уже можно и попировать дня три-четыре, и пальмового вина попить, и поплясать вдосталь. Обряд инициации — один из самых важных у пигмеев, как, впрочем, и у большинства других первобытных народов. Только по завершении этого сложного ритуала пигмей-эфе становится настоящим мбути и получает первое взрослое имя. Прошла инициация — значит, пигмей успешно пережил самые трудные и опасные годы своей жизни, точнее сказать — выжил. Прошла инициация — значит, ребенка не утащил леопард, не укусила ядовитая змея, он не умер от лихорадки или воспаления легких. Инициация — значит, в роду эфе появился еще один охотник или еще одна собирательница. Тут есть что отметить.

Но если обряд инициации для мальчиков тяжек и суров и по большей части скрыт от непосвященных глаз — нечего посторонним смотреть, как мальчик становится мужчиной и охотником, то инициация у девочек — дело совершенно другое. Тут нет ни изнурительных физических испытаний, ни многодневной изоляции в лесу, как то водится у мужчин. Нет в обряде и запретных для остальных членов племени ритуалов, вроде обрезания, обязательной составляющей процесса превращения мальчика в настоящего взрослого пигмея. Женскую инициацию называют «има». А има — это песни и пляски до упада, это пир для всего племени, растягивающийся на несколько дней. Има — ато дорогой и потому редкий праздник, и мало кто из пигмеев потянет его устроение в одиночку. Чаще всего две-три семьи объединяются вместе и справляют има для нескольких девочек сразу. Очень часто пигмеи устраивают иму вместе с высокими соседями. И то верно — виновницам торжества все веселее вдвоем или втроем в церемониальной хижине, где им приходится сидеть взаперти в течение месяца - двух, предшествующих празднику. К ним приходят многоопытные старухи и посвящают в премудрости будущей взрослой жизни. Если одна из девочек не эфе, а лесе из соседнего высокорослого земледельческого племени балесе, тогда совсем хорошо. Обряды-то у всех похожие, да и живут племена обычно не так далеко друг от друга, надо же лесным мбути выменивать у кого-то железо для наконечников копий и стрел и кривых пигмейских секачей-мгусу. Лесе — люди (с точки зрения эфе) богатые, зажиточные — значит, праздник будет проведен должным образом и никто не уйдет обделенным. Но пусть лесе много богаче, пусть у них есть и железо, и бананы, и всякие занятные штуки белых людей, все равно ни один лесе не сделает так «мбугу» — праздничную накидку из лубяной материи, — как пигмей. А что за има без настоящей мбугу? Выделать такую материю из коры весьма непросто. Сначала нужно найти подходящее дерево — лучше всего идет фиговая лиана, а если быть совсем точным, не просто фиговая лиана, а особый ее сорт — изеле. Хоть кора изеле и поддается обработке с большим трудом, зато одежда из нее самая прочная и лучше всего держит краску. После того, как найдено, наконец, нужное дерево, пигмей (а изготовление собственно материи — исключительно мужское дело) забирается на него, выбирает подходящие плети лианы и свежует их. Два кольцевых надреза, затем один продольный соединяющий — и прямоугольный кусок коры подходящего размера аккуратно отделяется от ствола. Затем, уже в деревне, мастер колотушкой из слоновой кости отбивает кусок коры до тех пор, пока из него не получится широкая полоса мягкой и податливой лубяной ткани. С утра до вечера неспешно стучит примитивный молоток по бревну-наковальне. Дальше дело за женщинами. Выделать ткань — рашенную волокнистую материю надо превратить в яркие, затейливо изукрашенные одежды. И тут уже не обойтись без умелых рук и художественного чутья пигмейки-мастерицы. Лубяная накидка для има, должным образом выделанная и расписанная, — истинное произведение искусства. У пигмеев нет картин и скульптур — их заменяет мбугу. И хотя в последнее время все большее распространение получает западная одежда, вытесняя традиционные на бедренные повязки и накидки из коры, настоящие мастера по выделке мбугу пользуются не меньшим, а то и большим уважением и почетом, чем художники на Западе. Прежде чем разрисовывать материю, ее надо хорошенько вымочить в проточной воде и просушить на свежем воздухе. Потом можно приниматься за роспись. Сначала ткань раскрашивают черным — особенно хороший цвет дает сок фрукта тато. Мастерица рассекает круглый плод на две части и аккуратно отжимает сочную мякоть в подходящий сосуд. Например, в половинку расколотого глиняного горшка — в хозяйстве пигмейки не бывает ненужных вещей. К соку тато надо добавить несколько угольков из костра, хорошенько вымесить получившееся «тесто» — и краска готова.

Жешцина-мбути расстилает кусок материи на коленях, окунает тут же сорванную пальмовую «кисточку» в краску и приступает к работе. Одну за другой наносит она на ткань толстые черные черточки, и скоро весь кусок покрыт затейливым рисунком из пересекающихся линий. Он может быть геометрически правильным, состоящим, например, из ромбов разного размера, а может нести в себе некий диссонанс, тщательно, впрочем, рассчитанный и выверенный, привлекающий глаз прихотливым, хоть внешне и неправильным, узором. Нанеся основной рисунок, пигмейка откладывает материю для просушки. (Остатками краски можно разукрасить лица доброй половины женщин племени. Не пропадать же добру!) У мбути свои представления о красоте, отличные, быть может от взглядов вазунгу, белых людей, но они точно так же любят косметику и хотят выглядеть красивыми и модными. А мбугу тем временем уже готова для нанесения следующего слоя краски. Наступает очередь красного цвета. Для этого идет сердцевина дерева ндо. Красноватая древесина, если ее хорошенько измельчить и развести пальмовым маслом, дает восхитительный оттенок, так характерный для лубяных накидок эфе. Тут уже не обойтись простой палочкой. В ход идут руки — пигмейка старательно разрисовывает ткань обмакнутыми в краску пальцами. Два цвета есть. Готово? Нет, этого недостаточно для такой важной вещи, как мбугу. Нужен еще один цвет. Например, желтый. А самая лучшая желтая краска — это всем известно — получается из корней растения бинджали. Художница тщательно отскребает верхний слой кожуры с похожих на сморщенные морковки корней и долго-долго месит их в специальной деревянной посудине. Размять бинджали — работа нелегкая, долгая, но вот, наконец, краска готова. Правда, она несколько густовата, но это не беда, всегда можно разбавить. И снова мастерица работает руками, умелыми и искусными руками прирожденной художницы. Еще несколько часов кропотливой работы — и мбугу готова. Дело за малым — остается только сплести травяные браслеты и пояса — и наряд можно считать полностью завершенным. Наряженные в свежие мбугу, обильно украшенные затейливыми повязками и красными перьями попугаев, умащенные лучшим пальмовым маслом виновницы торжества, без сомнения, соберут обильный урожай восхищенных мужских взглядов. Особенность нового времени: в губах зажаты банкноты, символ цивилизованного богатства. Без них девушка-эфе не будет выглядеть зажиточной. Но и только с ними — тоже. Все-таки настоящее богатство — это мбугу. А мастерицы будут придирчиво сравнивать свои накидки с чужими. Нечасто это приходится: има — редкий праздник. Кто знает, когда в следующий раз доведется сделать настоящую мбугу...

Никита Бабенко Фото из журнала «Natural History»

Каждая экспедиция «Операции Рейли» включает: три части приключений, четыре — альтруизма, долю — и немалую — экзотики и щепотку страха — словом, все то, что производит самое сильное впечатление на юношей и девушек от 17 до 24 лет. Такой «рецепт» вывела журналистка Виолен Бине, рассказывая о молодежной ассоциации «Операция Рейли», получившей ныне всемирное признание.

Уже целую неделю они кружили по джунглям. Рубили мачете густые заросли, пересекали реки, кишащие опасной живностью. Согнувшись под тяжестью рюкзаков, набитых оборудованием, веревками и продуктами, месили скользкую грязь, внимательно вглядываясь в каждый клочок земли. «Город майя должен был находиться где-то здесь, — вспоминали они напутствие археолога Роуленда Ривза. — Не пропустите его...» И вот, наконец, когда путешественники исследовали очередной участок джунглей, один из них заметил, как в сплетении зеленых стеблей мелькнул — буквально на долю секунды — какой-то предмет. Это был хорошо отточенный камень, чистый контур и гладкая поверхность которого явно свидетельствовали о том, что к нему прикасалась рука человека.

Молодые «рейлисты» помогли ученым приблизиться еще к одной тайне древней цивилизации...

Душные джунгли Америки были лишь одной из многих точек, где работали их экспедиции. В Панаме «рейлисты» помогали рыть каналы, в Коста-Рике возводили 26-метровый мост над водами Рио-Кларо, в пустыне Атакама вели исследования вместе с археологами... Цель их экспедиций — внести свой вклад в науку и охрану окружающей среды, оказать конкретную помощь принимающей их стране. Везде, где они работают, считает Биолен Бине, мир становится более справедливым, более стабильным. Но только ли другим людям приносят они пользу?

Молодые «рейлисты» теперь знают, что такое непереносимое — усталость, голод, холод, жара, тяжкий труд... Они приобретают бесценный опыт жизни и начинают понимать, как много значат взаимная выручка, стойкость, самоуважение. Они познают свой собственный потенциал.

Три месяца полного погружения в атмосферу дальних стран... Уже 10 тысяч молодых любителей приключений из 50 стран участвовали в экспедициях по всему миру: в Чили, Малайзии, Брунее, Монголии, Гвиане, Зимбабве, Австралии, Пакистане. И с каждым годом их деятельность становится все более разнообразной.

Несомненно, в настоящее время, пишет Виолен Бине, «Операция Рейли» по оригинальности своего замысла и действенности — самая замечательная молодежная ассоциация в мире. Когда же и почему возникла потребность в ее создании?

Все начиналось очень скромно. В середине 70-х годов Англия испытывала печальные последствия жесточайшего нефтяного кризиса. Его первыми жертвами стали люди до 25 лет. Чтобы объединить молодых, не дать им потеряться в жестоком водовороте жизни, обеспокоенная общественность, поддержанная авторитетом и средствами принца Чарльза, создает ассоциацию «Операция Дрейк», названную так в честь легендарного английского мореплавателя XVI века. Созданная ассоциация объединилась с благотворительным Обществом научных исследований, которое занимается организацией, экипировкой и финансированием научных путешествий.

Это было неплохо задумано: соединить в благородных целях опыт ученых-путешественников и энтузиазм молодых исследователей. И вот в январе 1977 года бригантина водоизмещением в 50 тонн отправилась в двухгодичное плавание по Тихому океану. На ее борту находились около ста ученых, устроивших этот небывалый рейс, и четыреста молодых людей; их отобрали после жестоких испытаний и строгого тестирования из 60 тысяч претендентов 27 стран. Перед ними открывались берега Панамы, Новой Гвинеи, Индонезии, Африки. Во время этой экспедиции ими были выполнены самые фантастические проекты: ее участники спускались в кратеры вулканов, чтобы определить время предстоящих извержений, искали и находили возможность спасения людей и судна, когда оно начинало погружаться в море, кишащее акулами, разрабатывали план строительства природного заповедника. Ветер приключений наполнял паруса бригантины...