Журнал «Вокруг Света» №04 за 1963 год
Шрифт:
— Значит, вам не остается никакого выхода?
— Почему же? Ведь мы можем обучить детей английскому языку, а когда они уже научатся читать по-английски, их можно посылать и в школы для банту. Попробуй уследи за тем, на каком языке они читают романы или учебники в свободное от работы время?
— Ну,
— Я работаю на бензоколонке. По образованию учитель. Но я не согласен с новыми методами обучения.
— Наверное, трудно находить новых руководителей для детских клубов?
— Да, немало клубов позакрывалось. Рисковать никому неохота. У меня самого семья...
Белые члены организации движения из локации изгнаны. Для того чтобы вести вечерние занятия с подростками, они вынуждены приезжать сюда во второразрядных такси, спрятавшись под одеялами.
— Мы уже дошли до того, — сказал мне председатель АЕМ Мартин Джеррет Кер, — что используем все средства, вплоть до подделки паспортов и печатей, лишь бы иметь возможность вести работу в локациях.
...Обе девочки на краю площадки продолжают свою игру, но их внимание не ослабевает ни на секунду. Да и остальные все время напряжены, они уже по-взрослому понимают, что нельзя ничего упускать. Труднее всех приходится, пожалуй, самому учителю: он преподавал в обычной школе, и ему так хочется вести урок открыто и нормально, а не исподтишка и эзоповскими методами.
Наиболее прогрессивная форма обучения — это познавательная игра. На одни книги полагаться нельзя, все зависит от умения наблюдать, слушать и запоминать. Техника же преподавания приспособлена здесь к южноафриканскому быту: камешки можно быстра смешать в одну кучку, чертеж на песке — быстро стереть. И не останется никаких вещественных улик тех знаний, которые копятся в твоем мозгу. Так исподволь идет подготовка к тайной деятельности.
Эта детская игра, целеустремленно направленная на получение права жить по-человечески, и осталась самым сильным впечатлением, вынесенным нами из Южной Африки, Нет более убедительного доказательства того, что те, кто в этой стране занимается изготовлением смирительных рубах, сами же в них и попадут.
Малыши, занимавшиеся в церкви, выходят на площадку, осторожно озираясь по сторонам. Переходя ее, они оставляют на песке следы, образующие причудливый рисунок пальмы и носорога, неизвестных для этих мест. Прощаясь, они строят лукавую рожицу и поднимают вверх большой палец — приветственный жест Национального конгресса, символ борьбы за свободу.
Внешне бесплановый урок продолжается. И, возможно, для того, чтобы приобщить к игре и нас, учитель задает вопрос:
— Что такое свобода?
После некоторого молчания тринадцатилетний мальчуган отвечает:
— Это когда не нужно нарушать законы.
— Как мы можем связаться с другими людьми?
— А почему бы людям различных рас не посылать друг другу свои адреса и фотографии? — предлагает один из мальчиков.
— Уедут ли когда-нибудь от нас, наконец, европейцы?
Безмолвный ответ: тогда, когда свершится то, что должно свершиться.
— Нет, — громко и очень серьезно отвечает девочка, — здесь ведь так красиво, они ни за что отсюда не уйдут.
Песчаная площадка, заброшенная церковь с выбитыми стеклами, мусорная свалка. Африканские ребятишки в лохмотьях. Народный гимн «Африка мае-бае» — «Африка, вернись к нам!».
Рисунки С. Прусова