Журнал «Вокруг Света» №04 за 1987 год
Шрифт:
Смотрю в провал: небо заволокло тучами, похоже, дождь разошелся не на шутку.
— Идем дальше,— торопит Пронин.
Уходить от кухни, честно говоря, не хотелось. Но Пронину надо обойти все рабочие точки. Только через час-другой мы добрались до «базы», устроенной тут же, в катакомбах. Бросились в глаза разложенные на каменных топчанах спальники и целая батарея гильз-светильников на каменном столе. В глубокой нише горками лежали патроны, рубашки гранат, ржавый наган, пухлые папки со спекшимися коржами солдатских треугольников, обрывками продовольственных накладных, медицинских карточек,
Когда мы вышли на поверхность, дождь уже стих. Ветер разметал тучи, и мокрая трава засверкала на солнце, по которому мы успели соскучиться.
Духота, казалось, сковала, разморила приморский город. Асфальт плавился под палящим августовским солнцем. Окна в кабинете Валерия Пальчука были растворены настежь, но хозяина на месте не оказалось. У края стола в неудобной позе сидел смуглолицый парень и накручивал диск телефона.
Я узнал комиссара ростовского студенческого отряда Алика Абдулгамидова. Успев лишь кивнуть, он принялся выяснять у кого-то на Камышбурунском обогатительном комбинате, когда ушла от них машина с крепежным лесом и домкратами. Положив трубку, сказал:
— Валерий на заводе стройматериалов, договаривается об аренде трактора, а Игорь Ищенко, инструктор обкома, уехал на судоремонтный завод, там обещали экскаватор...
Зазвонил междугородный.
— Привет, хлопцы,— зарокотал в трубке голос Олега Бандуренко из Крымского обкома комсомола.— Экспедиции придан отряд саперов под командованием старшего прапорщика. Встречайте военную автомашину!
Закрученные организационными делами, комсомольские работники попали в Аджимушкай только утром следующего дня. Алик уже ждал у входа в музей. Вчера, почти затемно, он успел привезти в лагерь несколько бидонов питьевой воды, с ней в Аджимушкае всегда трудно. Ни одно керченское предприятие не отказало экспедиции в помощи.
На небе по-прежнему ни облачка. То спускаясь, то поднимаясь по буграм, сухая тропинка ведет через пустырь. Трава уже успела пожухнуть, лишь кое-где торчали зеленые кустики колючек. То там, то здесь виднелись горелые проплешины. Сухая трава, объяснил комиссар, занялась, когда устанавливали палатки. Сбивали пламя брезентом, засыпали землей и в конце концов справились.
С бугра мы увидели ровный ряд армейских палаток, разбитых в неглубокой лощине. Палатки выделило для экспедиции Багеровское летное училище. Легкий ветерок трепал красный флажок на длинном шесте и бело-голубой вымпел «Вокруг света».
Владимир Щербанов отвел нас к «соленому» колодцу, где стояли в боевой готовности старенький бульдозер и экскаватор. Поисковики и просто любопытные расположились на высотках по верхнему срезу каменоломен. Горный мастер Александр Горшков в последний раз осматривает завал. Момент ответственный, ведь основная задача нынешней экспедиции — расчистить Главный вход, обрушенный взрывом в начале мая 1942 года. По воспоминаниям оставшихся в живых аджимушкайцев, недалеко от входа стоял дизельный двигатель, дававший свет под землю. Попала под обвал и пушка-сорокапятка с боевым расчетом.
Горшков отходит, Владимир Щербанов с бугра делает знаки бульдозеристу. Керчанин Николай Егорович Данилов
— В земле много металла, работайте не спеша,— предупреждает старший прапорщик Евгений Сивак.
Данилов вытирает вспотевшие руки о спецовку и проворно лезет в кабину, берется за рычаги. Дизель ревет: край ножа цепляет израненную землю. Падают кусты, поднимается густое облако желтой пыли. Бульдозер оттаскивает породу в сторону и снова идет на приступ.
Прикидываем с Горшковым примерный объем земляных работ: если все пойдет нормально, к концу экспедиции вход будет пробит.
Однажды к Владимиру Щербанову, командовавшему техникой, подошел его старший брат Дмитрий, звено которого работало с другой стороны большого завала.
— Снаряды...— произнес он одно слово.
А случилось вот что. Работавший в пятерке Дмитрия житель поселка Аджимушкай Валерий Лесков, немного углубившись под осыпь, увидел комплект неразорвавшихся боеприпасов. Поисковики знали, что именно в этом подземном зале в марте—апреле 1942 года базировался склад боепитания Крымского фронта. Случившийся примерно тогда же пожар уничтожил сотни ящиков с патронами, разметал полуметровым слоем тысячи гильз и осколков. Когда точно и по какой причине произошел взрыв, так и осталось неизвестно. Трудно поверить, но под слоем земли, перемешанной с металлом, уцелели нетронутые 45-миллиметровые снаряды.
Валерию «везет» на такие находки не случайно: еще мальчишкой, не думая об опасности, он облазил эти каменоломни. Не один документ разыскал в камнях и передал в Керченский музей. С возрастом стал, конечно, осмотрительнее, в каменоломни теперь спускается только с экспедициями.
Саперы подошли к яме у завала. Для начала насчитали 53 отливающих никелем «карандаша». Саперы к таким находкам внешне относятся спокойно, считают, что главное — действовать умело и осторожно. Аккуратно берут снаряды в руки, выносят на свет и укладывают в кузов машины.
Я обратил внимание, как дельно помогает солдатам сухощавый пожилой человек в синей спецовке. Захотелось узнать, кто он, как оказался среди поисковиков — студентов и молодых рабочих, что привлекло его сюда.
— Татарников Николай Федорович,— представился он.— Из Омска. В экспедицию пригласил Щербанов. Почему меня? Да потому что я был здесь в мае сорок второго. Тогда мне не исполнилось и двадцати...
— Как вам удалось спастись?
— В начале обороны наша разведгруппа, выйдя на поверхность для связи с партизанами, была схвачена фашистами. Потом были перевалочные лагеря для пленных, Бухенвальд. Уцелел чудом — бежал с каторжных работ, вышел к своим.
Татарников помолчал и добавил:
— Через столько лет приехал сюда, обожгла память. Пока есть силы, решил помогать ребятам.
Разговор прервался с появлением двух женщин — пожилой и молодой с ребенком.
— Сейчас же иди домой, Валера!— строго скомандовала мать Лескова.— Картошку копать надо, жена тебя обыскалась, а ты вот где, в войну играешь!
Смущенный Лесков распрямил богатырский загорелый торс, с досадой воткнул лопату в осыпь:
— Тише! От крика вашего снаряды вот-вот разорвутся! Вон сколько их накопал.