Журнал «Вокруг Света» №05 за 1989 год
Шрифт:
Хазарская миссия отплыла из Константинополя в первых числах января 861 года, держа курс на Херсонес Таврический — центр византийских владений в Крыму. Миссия, представлявшая интересы императора, должна была плыть на самом быстроходном и надежном судне — византийском дромоне (на Руси это судно называли кубарой).
Морское плавание в древности было преимущественно каботажным: кормчий направлял судно так, чтобы не терять из виду берега. Что касается плавания в Черном море, то ученые считают, что еще в V веке до нашей эры, в Периклово время, моряки умели пересекать его от мыса Карамбис в Малой Азии до южной оконечности Крыма, проходя весь путь за сутки. Интересно, что этот маршрут был подсказан
Путь этот был хотя и скор, но опасен; возможно, императорское посольство предпочло более спокойное путешествие вдоль западного берега Понта Эвксинского. Но и в этом случае, сразу за последним рукавом Данубия (Дуная), называвшегося тогда Голым, корабль должен был идти не вдоль берега, а вдоль кромки льда.
Плавание закончилось благополучно: Константин и Мефодий ступили на землю Тавриды. Льды заполняли внутреннюю акваторию Каркинитского залива вплоть до Бакальской косы: именно ее и мыс Тамирака могли увидеть путешественники, когда раздался крик: «Земля!..» Корабль взял правее и, пройдя еще 300 стадиев (около 50 километров) вдоль берега, вошел в бухту Прекрасной гавани. (Ныне поселок Черноморское.) На следующий день дромон с византийским посольством обогнул Тарханкутский полуостров, прошел невдалеке от Керкинитиды (Евпатории) и — при благоприятном ветре — уже к полудню прибыл в Херсонес.
Миссия византийского посольства задержалась в Херсонесе надолго — недели на две, а может, и на месяц. За это время произошло два чрезвычайно важных для судеб славянской культуры события, и участником обоих был философ Константин.
Первое событие описывается в одном житий следующим образом. Где-то в Херсонесе Константин «нашел... Евангелие и псалтырь, написанные русскими письменами, и человека нашел, говорящего на том языке, и беседовал с ним, и понял смысл этой речи, и, творя молитву богу, начал читать и излагать их». Автор жития Константина не сообщил, где философ увидел эти книги: в одной ли из городских церквей, в монастырской библиотеке или в доме у кого-то из горожан, а может быть, у купца, торговавшего на базаре, и кто был тот человек, говоривший по-русски. Не вызывает сомнения, что под «русским языком» составитель жития понимал какое-то славянское наречие (хотя существуют и другие версии). Иначе он не стал бы утверждать, что Константин, беседуя с русом, приноравливал его язык к своему по гласным и согласным звукам. Это возможно только в отношении близких по своему звуковому составу языков. Чтение книг, написанных по-варяжски, по-готски или по-сирийски, потребовало бы большего труда и иного подхода. В одной из русских рукописей XV века это событие описывается еще более определенно: «А грамота русская явилася, богом дана, в Корсуни русину, от нее же научился философ Константин и оттуду служив и написав книги русским языком». Именно о славянских книгах, существовавших до создания азбуки Константином, рассказывается и в житии Мефодия: «Тут явил бог философу славянские книги и тотчас, устроив письмена и беседу составив, поехал в Моравию».
В древнейшем летописном своде XI века запись событий начинается с 852 года. Маловероятно, чтобы летописец мог точно и верно восстановить минувшие два века назад события по памяти и на основе устных преданий. Он скорее всего использовал более ранние исторические записи, а это значит, что начало русского летописания относится к середине IX века. По мнению Б. А. Рыбакова, первые реальные следы киевского летописания связываются с деятельностью князя Аскольда, современника Константина и Мефодия, вероломно убитого Олегом.
Вторым событием, сыгравшим затем заметную роль в судьбе славянских первоучителей, было открытие мощей погибшего здесь святого Климента.
Климент — четвертый папа римский (включая апостола Петра (Климент, по тогдашней иерархии, был еще епископ. Титул «папа» появился лишь в IV веке.)) согласно церковной легенде был осужден за проповедь христианства и сослан в Херсонес в годы правления императора Траяна (98—117 гг.). Работая в крымских рудниках, папа Климент I продолжал проповедническую деятельность, за что и был казнен — брошен в море с якорем на шее. Это произошло в 101 году.
Обстоятельства смерти епископа Климента по-прежнему загадочны. Между тем нам было бы очень интересно это знать в связи с теми поисками, которые предприняли Константин и Мефодий. Легенда гласит: опасного узника сбросили со скалы в море — весьма неожиданный для римлян способ казни. Но вот что пишет в своей «Истории» Геродот о таврах — коренных жителях Крыма: «Они приносят в жертву Деве и потерпевших кораблекрушение, и тех эллинов, которых они захватят, выплыв в море, таким образом: совершив предварительные обряды, они ударяют их дубинкой по голове... тело они сбрасывают вниз со скалы».
Историк и географ прошлого века В. X. Кондараки утверждает, что развалины на мысу Аю-Даг, которые обычно считаются остатками таврского укрепления, на самом деле — руины святилища местной Девы. Косвенным образом это можно доказать так — расположенный неподалеку поселок Фрунзенское некогда был городом Партенионом (в греческом произношении Парфенион — то есть Девичий). Да и мыс Аю-Даг не был подвластен римлянам: их владения распространялись на восток от Херсонеса не дальше мыса Ай-Тодор. А на самом мысу, там, где сейчас высится Ласточкино гнездо, римляне построили на месте таврского «укрепления» крепость Харакс. Другое таврское святилище, вероятно, было в районе Фороса, где и был убит папа Климент.
В житии Константина довольно невразумительно сообщается, что некий Климент еще «лежит в море»; Константин молится, дабы определить место его нахождения, затем убеждает херсонесское духовенство и «благочестивых мужей» отплыть на корабле в известном ему направлении. «И когда море утихло, а они туда дошли, то начали с пением копать. Тогда же стал слышен сильный запах, как от многих кадил, и затем объявились святые мощи, которые взяли с великою честью и славой».
Сегодня возле Ай-Тодора островов нет. Нет их сейчас и около Кастрополя. Но старожилы помнят, что еще в 30-е годы лежал крошечный островок напротив Фороса. На острове стояла красивая часовня. Когда началась кампания по уничтожению церквей, эту часовню, как слишком заметную, взорвали, причем с таким усердием, что и от островка почти ничего не осталось. Тот ли это остров, где копали Кирилл и Мефодий,— вопрос для будущих исследователей, которые должны будут учесть как минимум, что современный уровень Черного моря по сравнению с античными временами выше на 5 метров. Земли, которые раньше выглядели обширными островами, сейчас могут находиться под водой.