Журнал «Вокруг Света» №07 за 2009 год

Журнал Вокруг Света

Похоже, что пути назад просто нет. Да и вряд ли мы на самом деле хотели бы вернуться к временам, когда раны прижигали кипящим маслом, а утоп ленников пытались спасти клизмой с табачным дымом. Но это не отменяет вполне реальной проблемы: как сочетать высокоэффективные медицинские технологии с конкретным пациентом?

Конечно, каждого студента-медика обязательно учат выбору индивидуальной тактики лечения. Нужно не только прописать те или иные лекарства и процедуры, но и правильно подобрать дозу или режим, проверить переносимость назначенного препарата, его сочетаемость с другими лекарствами, которые регулярно принимает пациент, оценить первые результаты, при необходимости — изменить лечение. В значительной мере в этом и состоит искусство врача-практика, особенно терапевта.

Однако парадоксальным образом и само развитие медицинских технологий подошло к рубежу, за которым начинается поворот

к индивидуальности больного. Практически все эксперты сходятся во мнении, что генеральной линией развития фармакологии в ближайшие десятилетия будет фармакогеномика — целенаправленное конструирование лекарств (в основном белковой природы или использующих специфический белок в качестве носителя) для конкретного пациента. Пока это направление остается в основном в стадии исследований, но на рынок уже вышли, например, противоопухолевые препараты герцептин и гливек, эффективные против строго определенных типов опухолей и назначаемые только по результатам специальных генетических тестов.

Правда, на пути этого направления помимо научных и технических трудностей могут возникнуть финансовые. Дело в том, что расходы на разработку и проверку нового лекарства не зависят от того, нужно оно сотням миллионов пациентов или десятку человек во всем мире, в то время как доходы от продажи любого препарата определяются именно числом его потребителей. В результате сегодня основу мировой фармакологической промышленности составляют «препараты-блокбастеры» — лекарства массового потребления. Огромные объемы продаж таких средств позволяют фармацевтическим гигантам вести дорогостоящие исследования и разработки, оплачивать клинические испытания и выпускать небольшими партиями менее популярные лекарства. Сейчас трудно даже представить, как должны измениться существующие финансовые и правовые механизмы, чтобы производство индивидуальных лекарств стало экономически возможным.

Борис Жуков

Сенсации Скиапарелли

Эту экстравагантную волоокую итальянку в Париже звали просто Скиап, а для всего остального мира она была Эльза Скиапарелли — феерическая женщина, законодательница мод. Два десятилетия, с 1930-х по 1950-е годы, она держала пальму первенства на мировых подиумах, что для моды уже сенсация. Это именно ее Коко Шанель усадила за ужином на выкрашенный белой краской стул, когда та в черном бархатном платье появилась у нее в гостях… Не могла Коко допустить мысли, что рядом есть кто-то талантливее. Фото вверху: CORBSI/RPG

За противостоянием и даже войной между двумя известными модельерами Эльзой Скиапарелли и Коко Шанель Париж наблюдал не один год. Хотя, возможно, благодаря конкуренции и рождались многие шедевры этих талантливых женщин, но их взаимоотношения лучше от этого не становились. Коко пришла в мир моды первой, она была старше Эльзы на семь лет, и, завоевав столько славы и популярности, конечно же, не хотела делить все это с молодой итальянской «выскочкой». Но «выскочка» в отличие от Коко умела великолепно рисовать, а главное, обладала редкой фантазией, истоки которой нужно искать в атмосфере ее детства, традициях аристократической семьи, в Вечном городе, наконец.

Эльза в юбке-брюках. Лондон. Около 1935 года. Фото: CORBSI/RPG

Рождение римлянки

Эльза Скиапарелли родилась в 1890 году в Риме, родовом дворце Корсини, в семье директора Королевской библиотеки. Возможно, с этого момента и начала складываться затейливая мозаика ее судьбы: когда девочка подросла, она стала часами пропадать в библиотеке, разглядывая иллюстрации к редким книгам о древних обрядах, религиях и искусстве. Книг было много, они составляли важную часть жизни главы семейства. Правда, помимо книг, персидских, арабских и санскритских рукописей, отец Эльзы интересовался еще и монетами — будучи известным нумизматом, он обменивался ими с итальянским королем. На церемонии во дворец он ходил один, потому что не мог и представить, что его супруга облачится в платье-декольте. Мать Эльзы выросла на острове Мальта, где прадед девочки служил консулом Великобритании. В этом непростом семействе было много интересных личностей, в том числе дед Эльзы по материнской линии: он, нажив пятерых детей, отправился реализовывать свои способности и интересы

в Египет, где в конце концов стал советником правителя этой страны. А известный астроном Джованни Скиа парелли, открывший «каналы» на поверхности Марса, — это дядя Эльзы (родной брат ее отца), он работал директором одной из обсерваторий Милана. Джованни Скиапарелли испытывал к племяннице самые нежные чувства — на ее щеке он однажды разглядел родинки, расположенные как звезды в Большой Медведице, и посчитал это добрым знаком. В общем, так или иначе, но все примечательные родственники девочки привносили свою лепту в ее безграничное воображение. Чего она только не выдумывала! Как-то раз даже «пооткровенничала» с кухаркой о том, что она в этой семье подкидыш, и та горько расплакалась над несчастьем малышки. Когда же обман раскрылся, кухарка поверить не смогла, что ребенок может так сыграть. Хотя стоит заметить, что этот розыгрыш, возможно, объясняется тем, что, по мнению Эльзы, ее не слишком любили в семье. Если старшая Скиапарелли была очень разумной и красивой девушкой, «обладала греческой красотой», то младшая росла неинтересной, неуклюжей и непослушной. А огромные глаза придавали ей очень странный вид. От комплекса некрасивой внешности Эльза избавлялась всю жизнь. А в детстве она решила посадить на своем лице цветы — насыпала семян даже в уши и в нос, отчего, конечно, тут же начала задыхаться. Врач еле спас ее, а цветы, к горькому сожалению девочки, так и не распустились.

Чтобы понравиться своим домочадцам и не отставать от умницы сестры, Эльза очень старалась: изучала языки, историю, искусство. Но иррациональное начало ее личности опять-таки брало верх. Как только новая информация, например о парашюте, проникала в ее голову, девочка тут же воплощала ее на практике. Однажды она смастерила парашют из зонта и прыгнула с ним в открытое окно со второго этажа, благо что приземлилась в саду в навозную кучу. О этот материальный мир! Как он расстраивал юную фантазерку. Но находились новые идеи, и их было не счесть. Под впечатлением от библейских рассказов, которые читались детям дома, Эльза решила вслед за Иисусом попробовать ходить по воде. Она нашла подходящее, как ей казалось, место и осторожно ступила в полублестящую «воду», которая оказалась негашеной известью… Спасли ее чудом, платье на девочке расползлось и висело лохмотьями. Стоит ли говорить о том, какая жизнь ожидала такую выдумщицу в школе? Первая же учительница предсказала ей, что «она плохо кончит», чем очень удивила всегда оптимистичного и пытливого ребенка. Но в целом Эльзе было, конечно, не до шуток, к тому же мать тоже часто говорила ей те же самые слова… Время шло, и «школа-темница, где нельзя задавать вопросов», становилась все большим испытанием для подрастающей девочки.

А еще из этого периода юная Скиапарелли запомнила свое первое причастие, когда на исповеди она, решив рассказать о своих возможных грехах заранее, наговорила священнику такое, что тот спросил ее, здорова ли она, но к тому времени переволновавшееся дитя уже упало в обморок.

Скиапарелли (слева) в примерочной своего салона. Париж. 1935 год. Фото: GAMMA/EAST NEWS

Первое путешествие

В 13 лет в жизни Эльзы произошло очень важное событие — отец взял ее с собой в путешествие в Тунис. Там ее воображение покорили удивительные интерьеры домов с прекрасными садами, куда отца приглашали в гости. А еще она побывала в гаремах, когда ждала отца. От них остались противоречивые впечатления — их красота и пышное убранство не стали «предметом ее мечтаний»… В Тунисе в нее влюбился один богатейший араб, который принялся оказывать девочке всяческие знаки внимания, в том числе гарцевать на прекрасном скакуне под ее окнами… У Эльзы закружилась голова. Но отец все быстро расставил по местам, объяснив «жениху», что дочь слишком молода.

В Италию Эльза вернулась повзрослевшей и тут же принялась за учебу в новом колледже, где утомилась больше прежнего, — в программе было много математики, в которой она ничего не понимала. Наверное, из-за этой дисциплины ученица и принялась строчить стихи, которые показались окружающим слишком откровенными. Когда же ее кузен издал их, отец был в неистовстве. После книги поэтессу отправили в монастырь в Швейцарии охладить пыл. Но и это приключение она приняла со свойственным ей оптимизмом. Такая ссылка оказалась, наверное, самой большой ошибкой родителей Скиап: отстаивая хоть какое-то право на собственное существование (в частности, нежелание мыться в рубахе, поскольку в купальне она была одна), ей пришлось в стенах монастыря прибегнуть даже к голодовке, пока отец не забрал ее оттуда.