Журнал «Вокруг Света» №08 за 1975 год
Шрифт:
Снаряжение рыцаря середины XIII века, члена духовно-рыцарского ордена. Состоит из позднероманского меча, копья, «горшкообразного» шлема, «хауберка», поверх которого надет матерчатый кафтан с прикрепленными с внутренней стороны металлическими пластинами, на ногах — кольчужные чулки с кожаными наколенниками на металлическом подбое. Щит деревянный, небольшой, треугольной формы. Конь защищен кольчужной попоной и металлическим оголовьем. (Реконструкция по миниатюрам и скульптурам.)
Вооружение рыцаря середины второй половины XIV века. Доспехи — шлем — «баскинет» с подвижным забралом и кольчужной бармицией, кольчуга, кираса, железные наручи и перчатки, на ногах поверх кольчужных чулок — поножи и наколенники
И вот вокруг этих-то противоречивых созданий вертелась, в сущности, история европейского средневековья. Потому что они в те времена были единственной реальной СИЛОЙ. Силой, которая нужна была всем — королям против соседей и непокорных вассалов, крестьян, церкви; церкви — против иноверцев, королей, крестьян, горожан; владыкам помельче — против соседей, короля, крестьян; крестьянам — против рыцарей соседних владык. Горожанам, правда, рыцари были не нужны, но они всегда использовали их военный опыт. Ведь рыцарь — это, прежде всего, профессиональный воин. Но не просто воин. Рыцарь на всех языках — рейтер, шевалье и так далее — обозначает всадника. И опять же не просто всадника, но именно тяжеловооруженного всадника — в шлеме, панцире, со щитом, копьем и мечом. Все это снаряжение стоило весьма дорого: еще в конце первого тысячелетия, когда расчет велся не на деньги, а на крупный рогатый скот, комплект вооружения — тогда еще не столь обильного и сложного — вместе с конем стоил 45 коров, или 15 кобылиц. А это — величина стада или табуна целой деревни.
Но мало было взять в руки оружие — им надо уметь отлично пользоваться. А этого можно было достичь только беспрестанными и весьма утомительными тренировками с самого юного возраста (мальчиков из рыцарских семей с детства приучали носить доспех — известны полные комплекты для 6—8-летних детей). Следовательно, тяжеловооруженный всадник должен быть богатым человеком с большим досугом. Крупные владетели могли содержать при дворе лишь очень небольшое число таких воинов. А где взять остальных? Ведь крепкий мужик, если и имеет требуемые 45 коров, то не для того, чтобы отдать их за груду железа и красивого, но не годного для хозяйства коня. Выход нашелся: мелкие землевладельцы обязывались королем работать определенное время на крупного, снабжать его нужным количеством продуктов и изделий ремесла, а тот должен быть готовым служить королю в качестве тяжеловооруженного всадника, тоже определенное количество дней в году.
На подобных отношениях в Европе выстроилась сложная феодальная система. И постепенно, к XI—XII векам тяжеловооруженные всадники превратились в касту рыцарей. Доступ в это привилегированное сословие становился все более трудным, основанным уже на родовитости, которая подтверждалась грамотами и гербами. Еще бы: кому хочется тесниться и допускать к жирному куску посторонних! А кусок был жирен, и чем дальше, тем больше.
За клятву верности сеньору рыцарь получал землю с работающими на него мужиками, право суда над ними, право сбора и присвоения налогов, право охоты, право первой ночи и так далее, и тому подобное. Он мог ездить ко дворам владык, развлекаться целыми днями, пропивать, проигрывать в городах деньги, собранные с мужиков. А обязанности... Во время военных действий служить со своим харчем сеньору около месяца в году, а обычно и того меньше. За «сверхурочную» службу ему шло большое жалованье. Военная добыча — трофеи, выкуп за пленных, сами пленные — шла ему. Можно было во «внеслужебное время» и поработать «налево» — наняться на время к постороннему сеньору или к городскому магистрату. С течением времени рыцари стали все больше и больше манкировать своими обязанностями. Иногда по условиям ленного договора рыцарь должен был служить то количество времени, на которое у него хватит запасов продовольствия. И вот такой храбрый муж являлся с окороком, прилагал все усилия к тому, чтобы съесть его за три дня, и уезжал в свой замок.
Ну а как рыцари воевали? По-разному. Вообще говоря, сравнивать их с кем-то очень трудно, так как они в Европе были в военном отношении предоставлены самим себе. Разумеется, в сражениях участвовала и пехота — каждый рыцарь приводил с собой слуг, вооруженных копьями и топорами, да и крупные владетели нанимали большие отряды лучников и арбалетчиков. Но до XIV века исход сражения всегда определяли немногие господа рыцари, многочисленные же слуги — пехотинцы были для господ хоть и необходимым, но лишь подспорьем! Рыцари их в расчет вообще не принимали. Да и что могла сделать толпа необученных крестьян против закованного в доспехи профессионального бойца на могучем коне? Рыцари презирали собственную же пехоту. Горя нетерпением сразиться с «достойным» противником — то есть рыцарем же, — они топтали конями мешающих им своих пеших воинов. С таким же равнодушием рыцари относились и к бездоспешным всадникам с мечами и легкими копьями. В одной из битв, когда на группу рыцарей налетел отряд легких всадников, они даже не сдвинулись с места, а просто перекололи своими длинными копьями лошадей противника, и только тогда поскакали на достойного врага — рыцарей.
Вот тут-то и происходил «настоящий» бой — два закованных в железо всадника, закрытые щитами, выставив вперед длинные копья, сшибаются с налета, и от страшного таранного удара, усиленного тяжестью доспехов и весом лошади, умноженных на скорость движения, враг с треснувшим щитом и распоротой кольчугой или просто оглушенный вылетает из седла. Если же доспехи выдерживали, а копья ломались, начиналась рубка на мечах. Это было отнюдь не изящное фехтование: удары были редкими, но страшными. Об их силе говорят останки воинов, погибших в сражениях средневековья — разрубленные черепа, перерубленные берцовые кости. Вот ради такого боя и жили рыцари. В такой бой они кидались очертя голову, забыв об осторожности, об элементарном строе, нарушая приказы командующих (хотя какие там приказы — рыцарям лишь предлагали держать строй, их просили).
При малейшем признаке победы рыцарь кидался грабить лагерь врага, забывая обо всем, — и ради этого тоже жили рыцари. Недаром некоторые короли перед боем, запрещая бойцам ломать боевой порядок при наступлении и ход битвы из-за грабежа, в качестве «наглядной агитации» строили виселицы для несдержанных вассалов. Бой мог быть довольно долгим. Ведь он распадался обычно на нескончаемое количество поединков достойных противников, бесконечно гонявшихся друг за другом.
Слева направо: «Готический» доспех работы миланского мастера Томмазо Негрони да Элла Миссалья, «французского типа», шлем типа «баскинет». Середина XV века.
Комплект «готических» доспехов для рыцаря и коня, шлем типа «армэ». Италия, конец XV века.
«Максимилиановский» доспех, шлем типа «армэ». Работа мастера Коломана Хельмшмида из Аугсбурга. 1520 год. Итальянский доспех типа «рачья грудь», шлем типа «бургиньот», 2-я половина XVI века.
Ну а как насчет рыцарской чести? Оказывается, на противника рыцарь может «напасть спереди и сзади, справа и слева, словом, там, где может нанести ему урон» — так гласил устав тамплиеров. Но если противнику удавалось заставить отступить хоть несколько рыцарей, их соратники, заметив это, как правило, ударялись в паническое бегство, которое не в силах был остановить ни один полководец (как, впрочем, и управлять боем после начала атаки). Сколько королей лишились победы только потому, что преждевременно теряли голову от страха?