Журнал «Вокруг Света» №08 за 1986 год
Шрифт:
Сам Старцев за свои пятьдесят с небольшим лет освоил пять специальностей, начинающихся со слова «лес»,— лесоруб, лесовод, лесник, лесоустроитель, лесосплавщик. О том, что он первоклассный плотник, можно, пожалуй, и не говорить. При необходимости Иван Васильевич может заменить шофера, тракториста, столяра, электромонтера, конюха, печника, дояра. Кроме этого, природа одарила его крестьянскими навыками — он умеет пахать конным плугом, вить веревки, гнуть лошадиные дуги, чинить сбрую, валять валенки, делать лодки-осиновки — в этом ремесле он переплюнул даже Анатолия Мысова,— перегонять смолу, вязать рыбацкие сети.
— Солнце выше ели, а мы еще не ели,— спохватился вдруг Иван Васильевич и проголосовал проходившему мимо самосвалу. Мы полезли в кабину. Под урчащую музыку мотора Старцев намечал программу на сегодняшний день: — После завтрака в ПМК наведаемся. Потом, если с транспортом повезет, на делянку смотаемся — посмотрите, как лес добывают. Новую ТЭЦ видели, что на берегу? Обязательно сходим! И на стройплощадку заглянем — это само собой. Поселок у нас здоровущий, только на один фонарь меньше, чем в Москве... А вечерком у заводи посидим, может, на уху что попадется. Вы как — не возражаете?..
Пос. Белореченск. Архангельская область
Олег Ларин, наш спец. корр.
Крестьяне и бедуины
Окончание. Начало в № 7.
Широкая улица в левобережной части Большого Каира превратилась в двухэтажную, чтобы дать простор стаду автомашин, несущемуся в сторону знаменитых пирамид Гизы. Снова затем став широким проспектом, недалеко от пирамид улица раздваивается — на север через пустыню пошла автострада в Александрию, а мы свернули к югу на дорогу вдоль канала, ведущую в Верхний Египет. Миновав колоссальную лежащую статую фараона Рамсеса II в Мемфисе, по которой в экстазе ползали американские туристки — последовательницы какой-то мистической секты, мы углубились в лабиринт проселочных дорог. Целью нашей поездки была деревня, расположенная на самой границе пустыни.
— Я покажу тебе, как складываются новые отношения между феллахами и бедуинами,— сказал Лютфи Гомаа.— Я сам участвовал в этом деле — помог моему приятелю, студенту, сыну феллаха, жениться на дочери бедуина,— с гордостью добавил он.
Но по мере того как мы медленно приближались к деревне, его лицо принимало все более озабоченное выражение. Дорогу заполнили возбужденные феллахи с толстыми палками. Толпа их густела. У некоторых в связках сахарного тростника, навьюченных на осликов, я заметил торчащие приклады винтовок.
— Что случилось?
— Эти бедуины, свора разбойников и бродяг, похитили двух братьев Абдель Монейма!
— Как! — воскликнул Лютфи.— Того самого, который женился на девушке из их племени?
— Разве они допустят эту женитьбу? У них нет ни веры, ни религии,— ответил пожилой феллах.— Они не знают ислама и благословения аллаха.
Мы решили объехать деревню и, оставив позади финиковую рощу, покатили по кромке пустыни. За барханом нас остановила группа вооруженных бедуинов в развевающихся на ветру одеждах.
— Вы, чужаки, держитесь отсюда подальше! —
— А что здесь происходит? — спросил я.
— Сын феллаха решил жениться на дочери бедуина!..
— Ну и что?
Бедуин смерил меня презрительным взглядом:
— Бедуин — араб благородной крови, а феллах — раб и сын раба. Мы не допустим позора — брака девушки нашего племени с феллахом.
— Но ведь они уже поженились! — не выдержал Лютфи Гомаа.
— Как?! — изумленно переглянулись бедуины.
Когда мы подъехали к деревне, толпа крестьян в несколько сот человек стояла против небольшой группы вооруженных бедуинов. Перебранка и крики становились все громче. Брось кто-нибудь камень — и могла начаться потасовка.
— Остановитесь! Сюда едут полицейские! — воскликнул Лютфи Гомаа и бросился между противниками.
Люди оторопели.
— Лучше решить дело миром! — продолжал он.— Ведь молодые уже поженились.
Насчет полиции он выдумал, однако сообщение, что брак, вызвавший столь бурную реакцию, состоялся, охладило страсти.
— А ну, докажи,— сказал один из бедуинов.
Лютфи достал фотографию, на которой был изображен его приятель Абдель Монейм в черном костюме с галстуком и красавица бедуинка в длинном белом платье. Конечно, никто не знал, что молодые взяли свадебные наряды напрокат, многие восхищенно зацокали языками.
Неожиданное вмешательство Лютфи Гомаа позволило в тот же вечер омде — старосте деревни и шейху племени бедуинов сесть за кофе и урегулировать спор. Братьев Абдель Монейма бедуины отпустили, а старики договорились о выкупе за невесту. Он оказался втрое выше обычного. Но феллахи, довольные, что дело не дошло до кровопролития, собрали его всей деревней.
— Долго же будет Абдель Монейм расплачиваться с односельчанами. Хорошо, что его братья уже завербовались на работу в княжество Абу-Даби, помогут,— сказал мой друг.
Редкий и для наших дней брак феллаха с бедуинкой состоялся. Но дело могло и не кончиться миром.
В своем презрении к земледельцам кочевник может сослаться на слова, приписываемые пророку Мохаммеду, когда в доме жителя Медины он увидел лемех плуга: «Эти вещи не входят в дом без того, чтобы вместе с ними не вошло унижение».
Под словом «крестьянин» мы подразумеваем прежде всего земледельца, хотя в более широком смысле скотовод-кочевник тоже крестьянин. В арабском языке «феллах» только земледелец, кочевник-верблюдовод — «бедуин». Хотя Египет — страна феллахов, нельзя не упомянуть и о кочевниках.
На протяжении истории сложные взаимоотношения вражды и сосуществования, военного грабежа и хозяйственных связей кочевников и оседлых на всем пространстве Северной Африки и Передней Азии были одним из важнейших факторов социально-экономической жизни. Для Египта после нашествия гиксосов-коневодов в XVII веке до нашей эры кочевники, особенно к началу новой эры, ассоциировались с верблюдоводами. С наступлением пустыни на саванну лошадь стала редкостью, предметом роскоши; лишь знать могла позволить себе иметь ее как боевое животное. Главным военно-транспортным животным стал верблюд. Он и оставался таковым вплоть до начала XX века.