Журнал «Вокруг Света» №08 за 1994 год

Вокруг Света

И тут я увидел у Логара на поясе клинок, к которому так привыкла моя рука. — Он пойдет в Тугр, а там я уж найду время убить его. Поднять его!

Они освободили мои ноги, привязанные к древкам копий, причем сделали это безо всякой бережности, но от неподвижности проколотая нога онемела настолько, что не то что идти — я едва мог стоять. Они пытались вдохновить меня ударами, тычками и уколами копий и мечей, пока Эльта, заплакав от бессильной злости, не обратилась к Логару.

— Ты лжец и трус, — закричала она. — Он не ударял тебя камнем, он одолел тебя голыми руками, и все об этом знают, а твои жалкие рабы не осмеливаются

подтвердить это.

Удар узловатого кулака Логара пришелся ей в челюсть, сбив с ног и отбросив на дюжину футов. Она лежала скорчившись и без движения, с окровавленными губами. Логар удовлетворенно хрюкнул, но воины его не проронили ни слова. Гуры не отличались мягкостью по отношению к женщинам, но чрезмерная невоздержанность и ненужная грубость были отвратительны для любого уважающего себя воина, обладающего хотя бы средними понятиями о чести. Хотя воины Логара не сделали и попытки протестовать и молча взирали на происходящее, все же ненужная бравада вожака омрачила их лица.

Меня же моментально окатила слепая волна ярости. С ревом я конвульсивно дернулся, столкнул двух державших меня воинов, и мы кучей повалились на землю. Подбежали другие тугряне и начали нас поднимать и разнимать, с радостью вымещая на мне сдерживаемый дотоле гнев на Логара, и делали это довольно живо с помощью каблуков и рукояток мечей. Но я не ощущал града обрушившихся ударов. Весь мир застила кровавая пелена. Я почти лишился дара речи и мог только яростно рычать, тщетно пытаясь вырваться из опутывавших ремней. Когда, совсем выдохшись, я упал, мои мучители вздернули меня на ноги и, чтобы заставить идти, снова начали избивать.

— Вы можете забить меня до смерти, — прохрипел я, обретя наконец голос, — но я не двинусь с места, если кто-то из вас не посмотрит, что с девушкой.

— Девка мертва, — проворчал Логар.

— Ты врешь, собака. — И я сплюнул в его сторону. — Ты слабак, от твоего удара не умрет даже новорожденный ребенок!

От ярости Логар замычал как бессловесное животное, но один из воинов, устав меня избивать, подошел к Эльте, начавшей подавать признаки жизни.

— Пусть лежит! — заорал Логар.

— Иди ты к черту! — прохрипел воин. — Я люблю ее ничуть не больше твоего, но если мы возьмем ее с собой, этот гладкокожий дьявол пойдет на своих ногах. Я понесу ее и готов нести хоть всю дорогу. Он — не человек; я так его колошматил, что от усталости чуть не свалился замертво, а он в лучшей форме, чем я.

В конце концов Эльта, пошатываясь, нетвердой походкой отправилась с нами в Тугр.

В пути мы были несколько дней, и в течение всего времени моя проколотая нога при ходьбе разрывалась от нестерпимой боли. Эльта уговорила воинов разрешить ей перевязывать мои раны, но тем не менее мне казалось лучшим умереть, чем так мучиться. На теле во многих местах оставались глубокие порезы, полученные от собакоголовых на руинах, я был весь покрыт синяками и следами копий и мечей тугрян. Воды и пищи мне давали ровно столько, чтобы не умереть с голоду. И в таком полубессознательном состоянии, разбитый, изможденный от жажды и голода, искалеченный, я тащился, спотыкаясь, по бесконечной равнине и даже был отчасти рад, когда наконец увидел возвышавшиеся вдалеке стены Тугра, хотя понимал, что они приближают закат моей жизни. К Эльте во время похода относились не так уж плохо, но запретили делать что-либо для меня, кроме перевязок. Каждую ночь, пробудившись как зверь ото сна, не восстанавливающего сил, я слышал ее плач.

И наконец мы пришли в Тугр. Город был почти таким же, как Котх, — те же огромные башни по краям ворот, массивные стены из грубо отесанного зеленоватого камня и все остальное. Население в основном тоже ничем не отличалось от жителей Котха. Однако, как я узнал, в отличие от Котха во главе города стоял правитель, обладавший почти абсолютной властью, и этим примитивным деспотом был Логар — его воля была законом. Он был жесток, беспощаден, похотлив и заносчив. Я твердо могу сказать, что правил он исключительно благодаря своей силе и личной храбрости. Трижды за время моего пребывания в Тугре я наблюдал, как в рукопашной схватке один на один он убивал взбунтовавшихся воинов и даже однажды сражался голыми руками против меча.

Обладая невероятной энергией, он чрезмерно кичился своей удалью, в которой, думаю, и заключалось его превосходство над окружающими. Вот почему он так страшно ненавидел меня. Вот почему солгал своим воинам, сказав, что я ударил его камнем. По той же причине он отказался решать дело схваткой. В его сердце притаился страх, но не перед телесными повреждениями, а страх, что он снова проиграет, покрыв себя в глазах подданных несмываемым позором. Тщеславие, именно оно превратило Логара-человека в скота.

Я был заключен в камеру и прикован к стене. Ежедневно приходил Логар, каждый раз осыпая меня ругательствами и ядовитыми насмешками. Очевидно, прежде чем перейти к физическим пыткам, он хотел психическими мучениями сломить мой дух. Я не знал, что сталось с Эль-той. Я не видел ее с тех пор, как мы вошли в город. Он клялся, что взял ее к себе во дворец и с величайшими подробностями описывал, каким непристойным — судя по его развратным словам — унижениям она подвергалась. Я чувствовал, что это ложь, иначе он давно бы притащил Эльту в камеру и надругался бы над ней в моем присутствии. Но неистовство, с которым он буквально забрасывал меня своими грязными и похабными рассказами, не давало усомниться, что описанные им сцены были бы гораздо более жестокими, если бы разыгрались в моей камере.

Легко было заметить, что тугряне не получали удовольствия от россказней Логара, поскольку были не хуже других гуров, а всем гурам как расе присуща врожденная порядочность по отношению к женщинам. Но Логар обладал настолько абсолютной властью, что никто не осмеливался протестовать. Однако спустя некоторое время воин, приносивший мне пищу, сказал, что Эльта исчезла сразу же, как только мы достигли города, и Логар ищет, но не может ее найти. Очевидно, она или убежала из Тугра, или прячется где-то в городе.

Так, день за днем, медленно тянулось время.

Глава VIII

В полночь я внезапно проснулся. Факел в камере догорал и едва мерцал. Стражник, стоявший у двери, куда-то ушел. Снаружи, из темноты ночи доносился непрестанный шум. Проклятья, крики и выстрелы, смешанные со звоном и лязгом стали, и над всем этим — пронзительные женские вопли. Все это сопровождалось характерным звуком, как будто что-то билось и трепетало в воздухе. Я тщетно рвался в оковах, страстно желая понять, что же происходит. Несомненно, в городе шло сражение, но что это — гражданская война или нашествие врага, — я не знал.