Журнал «Вокруг Света» №08 за 2009 год
Шрифт:
К тому же оплодотворение у покрытосеменных не простое, а двойное. Благодаря ему формируется не только зародыш, но и питательная ткань вокруг него — эндосперм. Впоследствии зародыш вместе с питательной тканью образуют плод, в котором семена укрыты сочной мякотью — еще одна характерная черта цветковых. Изменяя форму и вкус плода, покрытосеменные могут «вербовать» в распространители семян кого угодно и что угодно. А если поблизости не найдется никого и ничего, то семена из плода научатся вылетать под давлением, как, например, у бешеного огурца.
Кроме того, цветок идеально приспособлен для опыления опять-таки кем угодно и чем угодно: насекомыми, птицами, млекопитающими, ветром или водой. Эволюционная пластичность цветка такова, что если поблизости найдется кто-то или что-то, способное переносить пыльцу, можно быть уверенным: цветок научится использовать это в своих интересах. Как правило, процесс взаимодействия выгоден обеим сторонам, и цветы расплачиваются с опылителями своим очередным уникальным изобретением — нектаром, но иногда могут брать то, что им нужно, даром. Некоторые орхидеи, например, настолько точно имитируют брюшко самки мухи или осы, что могут легко обмануть и привлечь внимание самца, который подлетит к растению и тем самым опылит его. Цветки, которые на такие уловки неспособны, научились опылять себя сами.
Еще одно пусть не уникальное, но зато мастерски используемое покрытосеменными «оружие» — неотения, то есть способность организма к размножению на ранних стадиях роста. Благодаря ей деревья покрытосеменных научились «превращаться» в траву. Каждая травинка является по сути тем же, что и огромное дерево в начальной стадии развития — проростком, обретшим способность размножаться. Но главным ее секретом является не миниатюрный размер, а бешеный темп жизни, длящийся порой лишь один год. За это время растение успевает дать многочисленное потомство, способное не только удержать завоеванную предками территорию, но и захватить новую. А оно ее непременно захватит, поскольку однолетние формы куда более оперативно подстраиваются к требованиям окружающей среды — и непрекращающаяся битва человека с сорняками служит великолепной иллюстрацией к мощи этого оружия цветковых. Кстати, голосеменные подобные преображения не освоили.
Можно также добавить, что в арсенал покрытосеменных входит хорошо сформированная проводящая система из настоящих сосудов, а не трахеид, как у других высших растений, или что цветковые способны образовывать сложные многоярусные сообщества. Но уже и без того понятно, что «ботанический хай-тек» покрытосеменных безукоризнен и свойства, которыми они обладают, оставляют крайне мало шансов конкурентам.
Существа из ниоткуда
Покрытосеменные, несмотря на все старания отыскать их предков, остаются «круглыми сиротами». До сих пор не обнаружено ни одной переходной формы, про которую можно было бы с уверенностью сказать, что именно через нее шла эволюция цветковых. У ботаников спала бы гора с плеч, если бы удалось отыскать, условно говоря, яблоки на елке не только под Новый год, иначе получается, что самые совершенные на планете растения возникли внезапно и вдруг сразу со всем набором своих уникальных признаков. Хотя, разумеется, переходное звено отыскать всегда труднее, чем его потомков: первое «живет» по геологическим меркам куда меньше, чем вторые.
Проблеме происхождения цветковых посвящено огромное количество исследований, однако в этом вопросе по-прежнему много неясного. Общепризнано, что цветковые произошли от голосеменных. Но от кого именно и каким образом? Не было, пожалуй, ни одного маститого ботаника, который не считал бы своим долгом высказаться по этой теме — настолько она представляется важной.
Поначалу ученые традиционно грешили на неполноту палеонтологической летописи и в начале ХХ века объясняли отсутствие промежуточных звеньев между покрытосеменными и другими растениями особыми местами обитания первых цветковых. Предполагалось, что покрытосеменные возникли в высокогорьях, где нет осадочных пород, и именно по этой причине переходные формы не встречаются в отложениях до тех пор, пока цветковые, уже окончательно сформировавшись, не появятся на равнинах. Горная гипотеза была бы всем хороша, однако она непроверяема, а значит, не может быть названа научной.
В качестве предполагаемых предков покрытосеменных называли и различные группы нижестоящих в системе растений — кейтониевые, семенные папоротники, беннеттиты, гнетовые. У кейтониевых была завязь, но она формировалась иначе, чем у покрытосеменных. К тому же у них не было даже подобия цветков. У беннеттитов были обоеполые своеобразные «цветки», но не было пестиков, и семена их были лишь скрыты между бесплодными чешуями, а не находились внутри плодов. У семенных же папоротников не было цветков, как и покрытосемянности…
В общем, до сих пор ученые так и не обнаружили следов плавной эволюции цветковых. Их отличия от других растений настолько радикальны, что современные ботаники относят их появление к числу сальтационных, то есть совершенных одним скачком. Это вполне согласуется с современными теориями развития жизни на планете. В статье «Ароморфозы и адаптивная молекулярная эволюция», опубликованной в 2007 году в «Вестнике Вавиловского общества генетиков и селекционеров», коллектив авторов так определил свою позицию в этом вопросе: «По данным палеонтологии скорость эволюции непостоянна: долгие периоды (десятки и сотни миллионов лет) относительной стабильности морфологии (стазис) могут сменяться краткими (не более десятка миллионов лет) эволюционными взрывами, когда резкие изменения морфологии дают множество новых планов строения».
Лепестки цветка служат не только «приводным маяком» и «посадочной площадкой» для опылителей, но еще и отражателями света, угол наклона которых регулирует температуру в завязи (слева), где, словно в теплице, будут созревать семена. А чуткие антенны тычинок (справа) обсыплют потревожившее их насекомое пыльцой для адресной доставки ее другому цветку. Рис. Андрея Атучина
Великая ангиоспермизация
В конце ХХ века отечественные ботаники выдвинули теорию ангиоспермизации планеты (от латинского angiospermae — покрытосеменные). Согласно ей процесс приобретения характерных для покрытосеменных черт проходили сразу несколько видов голосеменных. Эту теорию подтверждают удивительные находки конца юры: например, отпечатки растений, поразительно напоминающие цветы, которые лишь после тщательного изучения оказываются цветами только по виду, а не по функции у голосеменных. Такие растения назвали проангиоспермами, «предпокрытосеменными».
Энтомологи отмечают, что перед появлением покрытосеменных произошло резкое изменение мира тогдашних насекомых. И это очень важно, поскольку эволюция насекомых теснейшим образом связана с эволюцией растений. Иными словами, первые являются отличным индикатором развития последних. Так вот, насекомые с типичным для антофилов («любителей цветов») внешним видом начинают распространяться с поздней юры — в то время, когда покрытосеменных еще не было. Получается странная картина: цветковых еще нет, а любители ими полакомиться уже есть. Но парадокс перестает быть парадоксом, если вспомнить, как голосеменные научились создавать имитации цветов. Нет еще настоящих цветковых, но уже есть проангиоспермы, которые и привлекают внимание насекомых.
Похоже, что многие голосеменные, как бы соревнуясь друг с другом, стали вырабатывать в себе черты, свойственные будущим покрытосеменным. Или будто несколько конструкторских бюро, получив заказ, включились в конкурс на создание некоего аппарата. Да и вообще, похоже, что серьезные изменения жизненных форм именно так и происходят — когда долгая пауза сменяется всплеском эволюционной творческой активности сразу у нескольких возможных предков будущего существа (скажем, птицы или человека). Так шли евкариотизация, метазоизация, артроподизация, сперматофитизация, тетраподизация, рептилизация, орнитизация, гоминизация… Одна из таких «-заций», ангиоспермизация, и привела к тому, что на планете появились покрытосеменные.