Журнал «Вокруг Света» №09 за 1988 год

Вокруг Света

Дело в том, что подлинной движущей силой конфликта, как и многих других событий вокруг «Золотого треугольника», было вмешательство США в дела Юго-Восточной Азии под предлогом защиты своих «жизненных интересов». А Тайвань с остатками 93-й дивизии и Бангкок стали всего лишь пешками в руках Вашингтона.

Как-то в Клуб иностранных корреспондентов в Бангкоке (КИКТ) заглянул известный австралийский журналист Фрэнк Робертсон, который считался авторитетом в делах, связанных с наркотиками. Он привел ряд фактов о действиях Центрального разведывательного управления США и рассказал, что появившаяся в Бангкоке коммерческая фирма «Си саплай корпорейшн» была отделением ЦРУ. В ее задачи входило организовать «антикоммунистический заслон» в «Золотом треугольнике»,

сколотить из гоминьдановцев, местных племен и наемников армию для проведения диверсионно-подрывных акций против национально-освободительного движения в Индокитае. Почти ежедневно на север Таиланда вылетали самолеты с новейшим вооружением и снаряжением для головорезов. А в обратный полет они забирали плотно набитые опиумом мешки из джута.

В Чиангмае подполковника Гунга уже ждали. Прямо у трапа самолета мы сели в «джип» и покатили к стоявшему в дальнем углу летного поля вертолету, который тут же взял курс на север, в Чианграй. После душного Бангкока он показался высокогорным курортом: температура 15 градусов, солнечно и сухо. Гунг отвез меня в недорогую гостиницу, приказав быть готовым к семи утра.

После раннего завтрака мы снова были в воздухе. Внизу от горизонта до горизонта волнами тянулись невысокие, покрытые лесом горы. Этот зеленый ковер был настолько плотным, что казалось, будто он образован не деревьями, а зарослями кустарника. И только позже, когда пришлось продираться через джунгли, я убедился, что склоны покрыты самым настоящим лесом, мрачным и темным, поскольку через густые кроны высоченных тиковых деревьев трудно пробиться даже тропическому солнцу. Конечно же, никаких обозначений в этих местах таиландско-бирманская граница не имеет. И над чьей территорией мы летели, с определенностью сказать было бы трудно.

Минут через пятнадцать подполковник обернулся и закричал, показывая рукой в открытый боковой люк: «Смотрите на ту гору. По левому ее склону сейчас должна показаться тропа. Ищите ее ниже, ближе к распадку. Ну что, видели?»

Я и сопровождавший нас лейтенант недоуменно переглянулись, поскольку мы оба ничего не разглядели. Наклонившись вперед, к Гунгу, я прокричал: «А вы сами-то видели ее?» Подполковник в ответ лишь неопределенно махнул рукой.

Пилот несколько раз пролетел над небольшой ложбиной, пока наконец не обнаружил маленькую поляну, на которой стояли люди в военной форме. Гунг рассказал, что недели две назад пограничный патруль наткнулся на караван контрабандистов, который открыл такую пальбу из автоматов и пулеметов, что задержать его не удалось. Судя по всему, перевозили наркотики. Контрабандисты, переправляющие из Бирмы драгоценные и полудрагоценные камни, а туда доставляющие текстиль, радиотехнику и другие промышленные товары, столь ожесточенно свой груз не отстаивают. Прибывшая на место стычки войсковая часть начала прочесывать район и три дня назад обнаружила лабораторию. Туда мы и направлялись.

Пограничники повели нас уже проторенным путем, где солдаты основательно поработали палашами. Иначе через джунгли вообще не пробраться. «Вот мы и вышли на тропу»,— наконец объявил шедший впереди сержант. Я лично никакой тропы не видел и, только пройдя с километр, понял, что, поскольку мы продвигаемся, не встречая особых препятствий, это, оказывается, и есть тропа доставщиков героина. Наркотик отправляют не ежедневно: караван снаряжают, когда очистят несколько тонн сырья. На это нужно время, и тропическая растительность успевает скрыть следы.

К лаборатории мы вышли совершенно неожиданно. Точнее, перед нами в зарослях вдруг встала скала, в которую и уперлась тропа. Сержант указал на узкую расщелину, расширенную ровно настолько, чтобы смог пройти человек с мешком. Метра через четыре она вывела нас в довольно просторное помещение. Две его стены образовывала полукруглая ниша в скале, а две другие были сделаны из жердей. Пол выровнен

насыпной землей в устлан циновками. Через незастекленные оконные проемы проникало достаточно света, чтобы в помещении можно было работать. Выглянув в окно, я увидел, что лаборатория примостилась на площадке над отвесным обрывом, причем внешние стены сплошь увиты зелеными лианами, так что обнаружить ее даже с близкого расстояния было невозможно.

Подполковник внимательно осмотрел дощатые столы и широкие, прикрепленные к скале полки, стеклянные сосуды, металлические баки, тазы, тигли. Затем сказал: «Уходили спешно, видимо, сразу же после стычки с караваном. Отсюда стрельбу наверняка было слышно. Химикаты оставили. А героин подобрали вчистую, ни крупинки. Сырца тоже нет. Или кончился, что маловероятно, поскольку лабораториям простаивать не дают, или химики унесли с собой».

На обратном пути к вертолету Гунг разъяснил: одна такая лаборатория может в год переработать тонн шестьдесят, а то и больше, если регулярно подвозят сырец. Урожай мака собирают два раза в год. Но нужно его надежно укрыть, сберечь от полицейской облавы или бандитского налета. Возможны в неожиданности во время транспортировки. Хотя наркотический бизнес стал более рискованным, его объем увеличивается: годовой урожай «Золотого треугольника» после конечной реализации оценивается в 140—160 миллиардов долларов.

Найти лаборатории чрезвычайно трудно. Тем более, что в последние годы они стали мобильными. Как только полиция нападает на след, оборудование демонтируют, навьючивают на мулов, и караван исчезает в горах. А через два-три дня лаборатория вновь изготовляет дьявольский порошок. Контрабандисты подкупают служащих пограничных застав и полицейских участков. Кроме того, синдикаты «Золотого треугольника» многими тайными нитями связаны со множеством помощников, легально живущих и работающих в провинции Чиангмай, в Бангкоке и за границей.

Еще труднее, по словам Гунга, перехватить наркотик, уже вывезенный с гор.

Существует бесчисленное множество способов его транспортировки. И постоянно изобретаются все новые. Можно, конечно, на всех дорогах, ведущих с севера на юг, установить контрольные посты. Но на несколько десятков километров впереди грузовика с наркотиками идут другие машины, с рациями. По сигналу опасности грузовик останавливается и пережидает. День, два, вообще сколько потребуется. А то и вовсе свернет куда-нибудь в потайное место. Там груз распределят по легковым автомобилям, у которых, к примеру, бензобаки с двойным дном. И чем тщательнее осмотр, тем длиннее колонна ожидающих проезда. Назавтра хозяева идут с жалобами в департамент, к министру, к премьеру. Кто уплатит неустойку за опоздание груза, за несоблюдение контракта?

Крупные партии захватывают только в результате информации от соперничающей банды, от человека, которого обидели, обошли, от внедрившихся агентов. Но последние, как правило, долго не живут, и охотников идти в логово мало. В основном попадаются дилетанты. Из Западной Европы, Австралии, Америки. Прилетит такой в Бангкок (некоторые и до Чинграя добираются), осмотрится немного, найдет выход на местных продавцов героина, закупит, сколько может, и ломает голову, как «похитрее» его спрятать. Двойное дно в чемоданах, сумках уже редко встречается — слишком известно. Обматывает чем-нибудь тело, а в обмотке — порошок в пакетиках. Или в полой картинной раме, в ручках медицинских инструментов, в бюстгальтерах из двойной материи. Набивают «сосиски» с оболочкой из тонкой резины и глотают. И невдомек любителям поживиться, что их уже ждут. Потому что тот, кто сбыл наркотик и получил деньги, сразу же сообщает «своему» полицейскому, который оберегает продавца. За пойманного преступника страж закона получает высокое вознаграждение. Начальник рапортует, и его тоже хвалят. Статистика подобных «раскрытий» превосходная. А тонны героина продолжают уплывать за океан.