Журнал «Вокруг Света» №11 за 1976 год
Шрифт:
– Будем надеяться, что ничего неожиданного не произойдет в ближайшие два дня, – продолжил Коста. – Я вам еще не говорил, что нам придется на некоторое время расстаться с «алуэтом»? Завтра отправим в Гидау тело полковника, а этот раскисший майор, от него здесь все равно нет толку, пусть сопровождает убитого.
Последние фразы Коста произнес так, будто ожидал согласия Майка, и Майк кивнул.
– Вот и отлично, – сдержанно сказал капитан.
Он взял у Майка бумажную ленточку, собрал авторучку и положил ее на стол.
– Теперь вы понимаете, почему я откладываю операцию? Эта история со вдовой коменданта… Как некстати все произошло!
В голосе Коста было искреннее сожаление, и Майк так же искренне согласился с ним.
Странным все-таки был этот капитан! То высокомерный и заносчивый, то такой, как сейчас… Какой? Майк не мог подобрать слов.
– Человек, передавший вам записку, должен встретиться с вами в сумерки. Передайте ему вот это и сразу же возвращайтесь.
Коста протянул Майку авторучку.
– Радисты связываются с Гидау, – сказал он уже с порога. – Я сообщу о смерти полковника де Сильва.
Браун вышел из дома, как только воздух стал за окном сиренево-серым. Он постоял у двери, окинул взглядом пустынный плац, в пыли которого все еще были видны длинные извилистые полосы: следы командос, ползших навстречу пулеметным очередям, неглубокая ямка – след разорвавшейся гранаты.
Никого не заметив, Майк двинулся направо, мимо «алуэта» – охраны около вертолета не было – к кладбищу. Он дошел до могил, когда уже стемнело, хотя весь путь неторопливым шагом занял минуты три-четыре, не больше. Потом медленно пошел назад, решив продолжать эту вынужденную прогулку еще минут десять – ведь встреча была назначена в сумерки.
Вот и «алуэт» – как раз на полпути между кладбищем и домом.
– Сеньор комендант! – неожиданно услышал он голос рядом с собою, и от машины отделилась тень. – Это я… Скорее!
Майк оглянулся. Второго поблизости не было.
«А вдруг наши не перехватят записку? – мелькнула мысль. – Вдруг я что-нибудь не понял в словах Мелинды?»
– Скорее! – повторил агент. Майк сунул ему авторучку.
Агент поспешно схватил ее, и в тот же момент из-за вертолета вынырнула еще одна тень.
Первый резко обернулся, выставил вперед руку, но она отлетела, отброшенная ударом, вверх. Еще удар, и он повалился в пыль.
Нападавший склонился над агентом.
– Стой! – прогремел голос капитана Коста почти рядом. – Стой!
И тотчас позади Майка вспыхнула редкая цепь фонариков: их тонкие лучи уперлись в фигуру человека, бегущего к блокгаузам через пустынный плац. Автоматная очередь вспорола тьму, и веер огненных нитей хлестнул по фонарям.
– Не стрелять! – крикнул Коста. – Из форта ему не уйти!
Майк, выхватив свой пистолет, в растерянности стоял над стонущим агентом.
«Второй наш», – опять вспомнились ему слова Мелинды.
– Из форта ему не уйти, – повторил Коста.
А этот отлежится и понесет новый приказ в Габерон заговорщикам!
И, вытянув руку, Майк выпалил всю обойму в темноту, туда, где в пыли корчился агент.
Подскочивший Коста схватил его за руку.
– Вы сошли с ума! Вы убили нашего человека!
Командос бежали на выстрелы, не зажигая фонарей.
«Боятся», – злорадно подумал Майк и обернулся к капитану.
– Ваш человек хотел убить меня! – зло бросил он.
Затем Майк взял фонарик из руки не нашедшего что ответить капитана, стал на колени над телом убитого, зажег свет и принялся обшаривать его карманы. Авторучки с запиской не было.
– Вы оборвали связь, – грубо бросил Коста и обернулся к командос: – Никого из форта не выпускать. Мы должны найти…
Он не сказал что, махнул рукой и, резко повернувшись, быстро пошел в дом.
Заговорщики торопятся
Кваме Араухо расправил тонкую полоску бумаги, лежавшую перед ним, и задумался: решение требовалось принять срочно. Судя по тому, что было в записке, дело зашло слишком далеко.
Он тяжело вздохнул и поднял взгляд на сидевшего перед ним старика священника," босоногого, в пыльной и рваной, некогда лиловой рясе, подпоясанной старой, разлохматившейся веревкой.
Глаза старика были полуприкрыты, сухие губы потрескались, он дышал широко открытым ртом.
– Устали, падре? – сочувственно спросил начальник контрразведки.
Отец Игнасио кивнул:
– Мне трудновато бегать по бушу, сын мой…
– Вы знаете, что здесь написано?
– Ты не доверяешь мне, сын мой? – старик поправил тяжелый бронзовый крест, висевший на впалой узкой груди.
– Просто хочу понять, падре, как вы, клерикал, пошли на сотрудничество с нами, с атеистами.
– Мелинда верила в бога, но разве это мешало ей…
Араухо нетерпеливо перебил его:
– Да, да… Она была патриоткой, настоящей патриоткой. И она делала большое дело. – Начальник контрразведки опять кивнул на полоску бумаги, которую разглаживал своей сухой ладонью. – И все же кое-что мне продолжает оставаться неясным во всей этой истории. Я должен задать вам несколько вопросов, падре. Вы рассказали мне, что Майк Браун сообщил содержание записки Мелинде. Ни с того, ни с сего. А если это провокация?
– Капитан Браун – честный человек, – твердо ответил священник. – Мелинда верила ему.
– Но какие для этого основания?
Священник упрямо нагнул голову:
– Разве не капитан Морис отпустил его в форт после того, как эти собаки из «Огненной колонны» получили по заслугам? Капитан Морис верил в него.
– Да, я знаю об этом, – помедлив, согласился Араухо, – но почему вы напали на агента в форте, а не выследили его потом в буше? И почему капитан Браун застрелил его?
– У нас не было времени, чтобы сообщить об агенте нашим людям в буше. И если бы капитан Браун не застрелил его, кто знает, может быть, он пришел бы к заговорщикам раньше меня.