Журнал «Вокруг Света» №11 за 1982 год
Шрифт:
В звездный час они были на равных...
Василий Галенко, штурман дальнего плавания
Почти утраченный Сиберут
Первым в печати назвал остров Сиберут «раем» английской зоолог Энтони Уиттен. Он, правда, имел в виду рай для биолога: здесь в полноте сохранился индо-малайский тип фауны и флоры, в других местах сильно изменившийся. Поскольку доподлинно известно,
Что же касается самих островитян, то они об этом и не рассуждали, а просто жили, как их предки. Мужчины ходили на охоту — стреляли диких свиней, обезьян, ловили рыбу. Женщины работали на огородах, добывали хлеб насущный — крахмалистую массу из сердцевины саговой пальмы.
Хотя остров Сиберут — из группы Ментавайских — лежит не так уж далеко от юго-западного побережья Суматры, чуждые влияния до недавнего времени обходили его стороной, точнее — до 1981 года, когда началось освоение природных богатств острова, прежде всего ценных пород древесины. Лесорубы уходят в глубь девственного сиберутского леса, и широкие, метров в шестьдесят, просеки тянутся за ними с побережья.
Индонезийское правительство продало нескольким компаниям Лицензии с десятилетним сроком действия на вырубку леса. Освоение идет стремительно. И лихорадочно: каждый четвертый срубленный ствол остается в лесу, а это грозит необратимыми последствиями водам и почвам, самому тропическому лесу.
И повторяется печальная история: люди каменного века в кратчайший срок и против своей воли попали в капиталистическую современность.
Впрочем, после нескольких статей Энтони Уиттена и его доклада в ЮНЕСКО министерство развития и охраны окружающей среды Индонезии разработало подробный «Проект сохранения острова Сиберут в качестве самостоятельной культурной и экологической единицы». По этому проекту остров поделен на три зоны.
Первая — «Зона развития». Это двести пятьдесят тысяч гектаров. Здесь коренному населению придется потихоньку привыкать к жизни в XX веке. Правда, мужчинам позволено еще охотиться с луками и стрелами, но предполагается, что они постепенно освоят профессию лесоруба, а когда лес сведут, научатся пахать землю. Но даже если все пойдет на лад, то и через десять-пятнадцать лет из них вряд ли получатся умелые рисоводы.
Вторая зона — «Охраняемая» — займет сто тысяч гектаров. Рубка леса и строительство деревень нового типа здесь запрещены, а любой чужак может попасть туда лишь по специальному разрешению. Тут сиберутцам позволено жить так, как они привыкли.
Но охотник, преследующий дикую свинью, должен строго следить, чтобы животное не пересекло границы третьей зоны — «Резервата», площадью в сто тысяч гектаров. В этой зоне запрещается всякая охота, рубка деревьев, в том числе и саговой пальмы. А ее, кстати, обязательно нужно срубить, чтобы вымыть мучнистую сердцевину — главный продукт питания сиберутцев.
Если же свинья убежала в первую зону, продолжить охоту можно. Но только получив согласие администрации. Каждому местному охотнику, желающему убить дикое животное, следует получить лицензию.
За лицензией надо идти к майору Субравоно.
— Разве свинья принадлежит майору? — спрашивает наивный туземец.
— Нет,— говорят ему,— она майору не принадлежит.
— Тогда при чем здесь туан Субравоно?
— Он уполномоченный министерства развития и охраны
— Значит, свинья принадлежит сержанту?
— Нет, но он отвечает за животный мир и охоту.
Хождение от майора к сержанту может занять не один день. А чем кормить семью? Предполагается, что при такой упорядоченности охотник сам поймет преимущества работы на лесной делянке.
На бумаге весь проект выглядит прекрасно.
Но ведь еще лучше смотрятся на ватмане и образцовые деревни для переходящих к новой жизни островитян. Домики из досок — одинаковые, маленькие — двумя ровными линиями тянутся вдоль прямой и пустой улицы. Улица переходит, расширяясь, в площадь. На ней жители деревни могут устраивать собрания.
До этого времени островитяне жили в «длинных домах», сплетенных из бамбука и крытых пальмовыми листьями. В каждом обитала одна большая семья, все проблемы решались сообща, взрослые заботились о младших и стариках. Одиноких и голодных (во всяком случае, более голодных, чем другие) в «длинном доме» не было и быть не могло.
В образцовых деревнях традиционные связи большой семьи неизбежно распадаются. Островитяне норовят построить в лесу «длинный дом», а в деревенских жилищах — где, кстати, людям жарко и тесно — держат кур и одомашненных свиней.
Но стоит прийти представителю администрации, как все срочно возвращаются в деревню и делают вид, что живут на новом месте.
Энтони Уиттен не узнал островитян: «С ужасом следят сиберутцы за уничтожением привычной им жизни. Они стали мрачными и равнодушными, чувствуют себя беззащитными перед администрацией, лавочниками, десятниками на лесоповале».
Новые времена пришли на Сиберут. Пока только ученые говорят и пишут об «утраченном рае».
К несчастью, скоро это поймут и сиберутцы.
Л. Ольгин
В ясный день на берегу Щучьей
Шли восемнадцатые сутки, как мы сплавлялись по Щучьей, обследуя ее берега. Таня Андреева, будущий энтомолог, собирала в пробирки жучков и букашек, а рыжебородый Серега — механик, охотник, собачник, в прошлом подводник и даже милиционер — со всей страстью ненасытной души включился в новое для себя дело: вел наблюдения за жизнью хищных птиц. Серега неутомимо отыскивал гнезда, взбирался на сухостойные лиственницы и доставал из гнезд погадки, остатки пищи, птенцов для кольцевания, скрупулезно выполняя наказы ученых Института охраны природы, которые отправили нас в командировку.
Щучья начинается в заснеженных горах Полярного Урала и, петляя по холмистым тундрам южного Ямала, впадает в Обскую губу. Берега ее на большом протяжении пустынны, и за все это время мы пока не встретили здесь ни одного человека.
По календарю был разгар лета, а тут будто только начиналась весна. По берегам, в оврагах все еще лежал ноздреватый снег, рокотали ручьи и речушки; часто шли дожди, а иногда из серых низких облаков летели снежные мухи.
От дождей вода в реке поднялась, сделалась мутной, и щуки на спиннинг не ловились. Зайцы прятались по кустам. А продукты были уже на исходе... Ко всему прочему выяснилось, что нужных для исследования птиц загнездилось в этом сезоне значительно меньше, чем в прошлые годы.