Журнал «Вокруг Света» №12 за 1974 год
Шрифт:
А между тем Стейн Габриельсен находился как раз в этой необследованной области. И он еще не потерял надежду, но сил у него оставалось немного.
Во время невольных ночных «купаний» Стейн сделал одно открытие: в воде теплее, чем на плоту. Кроме того, попадая за борт, он много двигался. Это помогало восстановить кровообращение, ощутить свое тело, которое после многочасовой неподвижности на плоту начинало казаться непослушным и чужим.
Немного размявшись и согревшись в волнах, Стейн снова взобрался на плот. Повторять часто такую операцию слишком тяжело — как же сохранить тепло без «купания»? Стейн оборвал лоскуты тента и плотно обернул ими ноги. Если это и не очень согревало, то, во всяком случае, защищало
Днем Стейн почувствовал жажду. До этого времени он совсем не думал о еде и воде, все его помыслы были заняты борьбой с волнами и холодом. Теперь давало себя знать истощение. Несколько глотков пресной воды могли бы не только доставить наслаждение, но и поддержать силы. Стейн достал из аварийного комплекта запаянную банку. Консервного ножа в ящике не оказалось. Стейн зло выругался. Что делать? Крышка ящика с аварийным запасом была окантована алюминиевой полосой, и Стейн стал колотить по ней банкой с водой, надеясь проделать отверстие. Волны нещадно бросали плот вверх и вниз, одной рукой Стейн держался за веревку, чтобы не свалиться за борт, а другой бил, бил банкой по крышке. Есть! Стейн поднес исковерканную банку ко рту, жадно приник к ней губами. Его стошнило. Нет, это не вода, это яд! Наверное, вода протухла за время длительного хранения и стала непригодной к употреблению. У Стейна началась сильная рвота.
Позже Стейн узнал, что вода в банке была свежей. Просто ее перед употреблением следовало «проветривать» в течение нескольких минут. На банках не было никаких указаний или инструкций на этот счет. Больше Стейн не рискнул пить из аварийного запаса. Когда жажда становилась особенно нестерпимой, он смачивал водой из банки губы, полоскал рот, не решаясь сделать глоток.
Во второй половине дня ревущая водяная громада еще раз перевернула плот. Разъяренный вал буквально сорвал со Стейна спасательный пояс. Хуже того — развязалась веревка, соединявшая его с плотом. К счастью, было светло, и Стейн вскоре увидел на волнах пластмассовый буек, прикрепленный к концу спасательной веревки, который плясал на волнах совсем близко от него.
После потери спасательного пояса Стейн особенно тщательно привязал веревку к руке, и не зря: ночью плот опять перевернулся. Откуда взялись силы, чтобы выдержать все это? Сорок с лишним часов Стейн ни на секунду не смыкал глаз. Тело ныло, мышцы ослабли и не слушались. Вытянуться бы сейчас, закрыть веки и провалиться в небытие! Стейн с ужасом прислушался к этой мысли. «Нет, только не это! Расслабление — гибель. Не спи, не спи, парень! Завтра тебя найдут, держись!» Стейн подбадривал, убеждал себя, но в душу закрадывалось сомнение: прошел целый день, целый день надежд и ожидания, а его еще не нашли.
Снова наступило утро. Стейн заметил, что ветер немного стих, и волны не казались очень уж страшными. Иногда сквозь разрывы в тучах проглядывало солнце. «Меня несет на юг, — думал Стейн. — Что же, за неделю может отнести к Багамским островам. Только выдержу ли я так долго? А если пронесет мимо? Впереди Азорские острова. Правда, туда-то я вряд ли доберусь живым!»
Порой мысли начинали путаться, исчезало представление о времени. Во рту пересохло, губы потрескались, глаза заплыли, и Стейн почти ничего не видел. И физически и морально он дошел до предела: почти трое суток не спал, не ел, практически ничего не пил. Чувство одиночества и безразличия овладело им, а когда он услышал какие-то непонятные звуки, окончательно потерял самообладание. Мелькнула безнадежная мысль: «Начался бред. Это все».
Но что-то действительно плескалось и пищало около плота. Он выглянул за борт — ничего. «Конечно, я схожу с ума», — вновь мелькнуло в голове. А писк раздавался — то впереди плота, то сзади, то сбоку. И вот Стейн увидел большую морскую черепаху, вынырнувшую у самого борта. О, как он обрадовался! Он был готов заключить черепаху в объятия и расцеловать ее.
Когда животное исчезло и до сознания Стейна дошло, что он опять один, он заплакал. Потом лег на дно и закрыл глаза. Будь что будет, теперь уже все равно. Но страшная боль в ногах не давала ему забыться. Спустя час его начало трясти. «Нет, так не годится», — подумал Стейн и снова — в который раз! — перевалился через борт в воду. Плавание придало бодрости. На плоту Стейн достал из аварийного запаса сухарь и засунул его в рот. Сухарь разбух и никак не проглатывался, желудок отказывался принимать пищу. Глоток воды из новой банки вызвал очередной приступ рвоты.
И еще одну ночь Стейн цеплялся за жизнь, действуя механически, инстинктивно, как во сне: цеплялся за веревку, переваливался за борт, когда одолевал холод, плавал, снова взбирался на плот. Он не сомкнул глаз до рассвета и увидел над седым океаном в просвете между тучами первый солнечный луч. Все. Сил больше не было. Отяжелевшие веки сами собой опустились, и Стейн погрузился в полуобморочное состояние. Было около девяти часов утра 25 марта.
Стейн услыхал шум авиационных моторов, когда уже было поздно: самолет пролетел над ним. Он вскочил на колени и стал дико размахивать руками. Сон пропал, сердце бешено стучало в груди.
— Дьявол! Если бы я не заснул!
Стейн бессильно опустился на дно плота и смотрел вслед скрывавшейся стальной птице. Неужели надежда обманет его еще раз? Однако далеко за гребнями волн самолет развернулся, и Стейн увидел его снова. Он шел прямо на плот, гораздо ниже, чем прежде. К стеклам кабины прильнули лица...
Самолет — это была четырехмоторная винтовая машина американской спасательной службы — сделал над плотом несколько кругов. На воду были сброшены два буя с дымовыми шашками. В центр спасательной службы послали радиограмму с указанием точного местонахождения плота, и через некоторое время находившийся неподалеку танкер уже полным ходом спешил на помощь. С самолета по указанию центра прыгнули в море с парашютом два аквалангиста. Они взяли с собой радиостанцию, медикаменты, шерстяные одеяла...
Самолет кружил и кружил над плотом, а Стейн все подпрыгивал на коленях, махал руками, что-то кричал. Он не боялся больше остаться незамеченным, просто чувства, переполнявшие его, искали выхода. Потом наступила реакция. Аквалангисты, подплывшие к плоту, увидели, что Стейн, всего минуту назад приплясывавший как безумный, лежит совсем без сил и не может пошевелить рукой. Когда ему оказали первую помощь, Стейн спросил:
— Какой сегодня день?
— Воскресенье, — ответил американец.
Стейн долго молчал и, морща лоб, о чем-то думал. Потам задал еще один вопрос:
— Вы... вы нашли кого-нибудь, кроме меня?
Из-под опухших век Стейн напряженно смотрел на спасателя, ожидая ответа.
— К сожалению, никого...
Стейн отвернулся. Он впал в забытье.
Один из аквалангистов связался с самолетом.
— Парень находится в удивительно хорошем состоянии после всего того, что ему пришлось пережить, — сообщил он. — Организм потерял большое количество жидкости, на теле, на руках, на лице много ссадин и кровоподтеков, но в остальном, очевидно, все в порядке!