Журнал «Вокруг Света» №12 за 2006 год
Шрифт:
Без специального разрешения туристов пускают лишь на небольшую часть парковой территории. Это — так называемый вторичный лес, то есть такой, где уже успели «поработать» люди, после чего он поредел и вновь зарос уже новыми, часто чужеродными видами. Австралийскими эвкалиптами, например. Или бразильской гуайявой. Последняя, кстати, беспокоит Кэтрин: ее подопечные пристрастились к сладким плодам американского дерева, а это нарушает их естественную диету. Иной раз в этом повинны сами экскурсоводы: во время ночных вылазок с группами они, отступая от строгих правил парка, чтобы привлечь приматов, мажут кору деревьев бананами: после этого посетители точно увидят мышиного лемура. А гид — точно получит чаевые. Каждому — свое.
Как и в Андасибе, в Ранумафане ученым приходится бороться с местным населением. Людям сложно смириться с тем, что доступ в
Южнее расположен еще один парк, один из старейших в стране, — Исалу, знаменитый фантастическими природными образованиями из выветренного песчаника и многочисленными фади местных племен. Главное из них запрещает указывать пальцем на горный массив, где хранятся священные останки предков. И вообще, суеверий масса. Детишки, до этого выбегавшие нам навстречу с радостным криком Salut, vazah! («Привет, белый человек!»), здесь бросаются врассыпную. По мнению Эри, их напугала белая борода Льва Ильича: «Здесь люди верят в злых колдунов».
Мимо проходит пастух с ружьем: в здешних местах до сих пор распространено «зебукрадство». Поодаль пасутся сами быки, настолько тощие, что даже странно — кто на таких польстится и станет рисковать жизнью?.. Впрочем, в глазах малагасийцев эта игра всегда стоит свеч: ведь зебу — прежде всего символ. Владельца они делают уважаемым человеком, похитителя — героем деревни. Это касается всех обитателей здешних мест, в том числе нашего проводника Тина — отвязного молодого человека, похожего на рэппера. Женитьба стоила ему двух зебу, развод — одного. Причем зебу, которыми он выкупил невесту, были приобретены на собственные, нажитые своим трудом средства: папенькиных сынков традиция не признает.
Несколько километров на машине, несколько километров пешком по выжженной солнцем траве. Затем — островки буйно растущей зелени, прохладные ручьи. Эти места облюбовали белоснежные сифаки, знаменитые тем, что способны скакать по кактусам и передвигаться по земле вертикально (боком, на задних лапах, для равновесия вытянув передние в стороны — что делает их похожими на учениц в балетном классе).
«Красиво, правда? А ведь этим местам угрожает опасность». Недавно на границе с Исалу были обнаружены месторождения сапфиров. И если выгоды приисков перевесят доходы от красот природы... На границе парка уже идет борьба.
Лемур вари (Varecia Variegata), он же «пушистый», активен днем. Питается листьями, фруктами и цветочным нектаром, добычу которого облегчает острая мордочка
«Ноев ковчег» эволюции
Еще в XVIII веке побывавший на острове Ж.-Ф. Коммерсон назвал его «землей обетованной» для натуралиста. В XX веке метафора стала классической и к ней добавились цифры. Богатый лемурами Мадагаскар занимает второе место в мире после Бразилии по разнообразию приматов (при том, что его территория составляет всего лишь 7% от страны «диких обезьян»). Мадагаскар в пятьдесят раз меньше Африки, но здесь растет больше видов орхидей, чем на всем Черном материке. Большинство видов животных и растений эндемичны, то есть не встречаются больше нигде. Возглавляют список лемуры (стопроцентные эндемики), затем следуют земноводные (99%) и пресмыкающиеся (92%). Высокая степень эндемизма объясняется длительной изоляцией острова: еще в эпоху динозавров Мадагаскар отделился от Африки (165 млн. лет назад), а 70 млн. лет спустя — и от Индии, заняв нынешнее положение на расстоянии 400—500 км к востоку от побережья Африки. Правда, некоторые животные попали сюда с континента позже — прежде всего те, кто мог преодолеть Мозамбикский пролив по воздуху или вплавь (нильский крокодил). Но были и более сложные способы: есть версия, что летучие мыши были перенесены на остров ураганом. Современные ученые предполагают,
Илакака. Сапфиры и К°
В XVI веке португальцы высадились на Мадагаскаре и разрушили прибрежные арабские поселения, чтобы перехватить у мусульман торговлю. Однако быстро покинули остров, не обнаружив на нем ни ожидаемых пряностей, ни драгоценных камней или металлов.
Очевидно, они просто плохо искали. То есть пряности — ваниль и иланг-иланг — действительно попали на остров позднее, а вот сапфиры «водились» здесь изначально. В 1990-х годах обнаружилось сразу два месторождения, на севере страны и на юго-западе, в районе тогда еще безвестной деревни Илакака.
По одной версии, первый камень обнаружил на своем поле крестьянин. По другой — рыбак возле реки (вам охотно покажут точное место этого чудесного события, причем в каждом селении — свое). История уже успела превратиться в легенду.
Заурядная Илакака разрослась в большой город. Правда, улица в нем по-прежнему одна — на ней расположены магазины скупщиков из Шри-Ланки и Таиланда, редкие каменные «палаты» богачей, и ряды палаток с разными хозяйственными товарами — совсем как на нашем вещевом рынке. Позади же, за фасадами, простирается море бараков размером с собачью будку: сложно поверить, но в таких люди живут месяцами. Раньше копать здесь мог любой — сколотил артель из нескольких человек, и за дело. Сейчас жизнь в городке подорожала, и тем, кто приехал сюда без копейки, приходится вначале наняться на работу к «биг-боссам» (Илакака, кстати, похоже, единственное место на острове, где в ходу американизмы).
Сапфировый карьер в Илакаке. Ступенчатая структура предписана техникой безопасности, она же запрещает копать глубже, чем на 5 метров под уровнем воды. 3десь трудится около 30 рабочих по найму. Но есть в Илакаке и маленькие карьеры, на которых работают группами по нескольку человек независимые старатели
Сразу за барачным поселком начинаются прииски. Мы подходим к огромной песчаной яме, в которой копошатся люди. «Видите маленького человека в панаме? Он надзирает…» Человек кричит, что если мы свалимся в карьер и что-нибудь себе повредим, то он за это ответственности не несет, и в любом случае «он нас предупреждал». Однако снимать разрешает, а вскоре и сам подходит к нам: «Здравствуйте, меня зовут Николя. Я— эксплуататор здешних карьеров!» (французское exploiter означает еще и «разрабатывать месторождения»). Эксплуататор хорошо говорит по-французски. Преподавал какое-то время в младших классах где-то на юге, затем стал госслужащим. Однажды был послан в качестве контролера на прииски полудрагоценных камней. Освоился в новом для себя деле. И, когда узнал про сапфиры, приехал сюда.
Вначале он терпел сплошные убытки — пришлось заложить дом, ради экономии перевезти сюда семью (жену и девятерых детей). Но через год потихоньку потекла прибыль, и теперь все многочисленные родственники, за исключением самых младших, уже тоже трудятся на общее благо. Жена готовит рабочим еду, старший сын помогает отцу «надзирать», два следующих занимаются скупкой. Дочери подсчитывают выручку…