Журнал "Вокруг Света" №2 за 1996 год

Журнал Вокруг Света

В уличной толпе — весь спектр одежды: традиционные галабеи и американские джинсы, клетчатые головные платки-куфии, схваченные жгутом—укалем, и модные «жокейки»; платья от Диора и черная чадра. Есть женщины, которые и в жару ходят в наглухо застегнутых черных плащах, перчатках, завесив лицо черной кисеей. Ни пола, ни возраста!.. Но вот блеснет из-под чадры «мгновенный взор», и видишь, что это совсем юное создание. Деревенских жительниц узнаешь по широким «цыганским» юбкам и кофтам.

Дамаск — город с трехмиллионным населением и транспортными пробками. Тротуары отгорожены от проезжей части цепями. Полисмены в кожаных куртках то и дело останавливают ревущий поток машин, давая пройти

пешеходам. Ездят тут лихо, но аварий на удивление мало: нет пьяных за рулем. Зато частенько бывает, что два водителя встанут в потоке машин и беседуют, не замечая затора, что они создали. Но не это самое страшное.

Опасно встретиться в пути с «кроссбоями». Как правило, это дети богачей на «харлеях» или «мерседесах». На пари, под улюлюканье дружков, эти самоубийцы выделывают невероятные виражи. Особый шик — проехать на красный свет, вылететь на встречную полосу или врезаться в толпу. Главное — получить острые ощущения. Нередко можно получить и тюремный срок, закон особенно сурово карает, если сбита женщина.

Дамаск полон туристов. В городе десятки отелей, лучшие из которых «Шам», «Шератон» и «Меридиан», с превосходными ресторанами. Публика стекается сюда поздно, около полуночи. Шумно рассаживается, переговаривается. Но вот на подиуме возникает танцовщица — шум мгновенно стихает, начинается танец живота. Антуан де Сент-Экзюпери, знавший и любивший Восток, так отозвался об этом танце: «Это сама страсть, желание, огонь!»

Но все это для избранных. Народ попроще довольствуется дешевыми кофейнями, где дымно, чадно, где курят кальян, играют в нарды и пьют чай из маленьких грушевидных стаканчиков.

Богат и славен рынок Дамаска — Хамидие, раскинувшийся у стен Цитадели. Миную арку с портретом президента, закрывшим собой древние письмена, начертанные еще во времена Понтия Пилата, и вхожу в длинный крытый туннель, сразу погружаясь в пучину базара.

Товары наползают отовсюду: они развешены, уложены под стекло витрин, брошены на землю. Надо смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Чего только здесь нет! Парча, точеные кувшины с узким горлышком, чеканные кубки, старинные ятаганы. Кипы тканей, горы свитеров... Туфли висят в связках, как лук. Кто и когда это купит? Но опытный продавец по лицу определит, какие у вас ноги и какие туфли вам нужны. И редко кто устоит перед его советом.

Хамидие — не только тысячи лавок, но и мечети, мастерские, парикмахерские, харчевни... Священнодействуют шашлычники: куски баранины на шампурах медленно поворачиваются над углями, истекая жиром и источая одуряющий запах. В овощных рядах трудятся резчики лука и моркови — нож так и мелькает в проворных руках... Мастера сучат из козьей шерсти жгуты для головных платков, склонился над газовой горелкой ювелир, колдуя над серебряным браслетом... А этот мастер — чеканшик — дал себе с полчасика отдохнуть. Затянулся кальяном, полузакрыл глаза. И вспомнилось пушкинское:

«Гирей сидел, потупя взор,

Янтарь в устах его дымился»...

Рядом ковровый цех — Нофара. Издревле Сирия славилась коврами. Их ткали женщины — дома, у родника, готовясь к замужеству или ожидая ребенка. Готовые ковры кидали под ноги прохожим. Потом мыли, сушили и водворяли на почетное место в доме. Есть что-то общее между ковром и восточной музыкой: каждый завиток, как мелодия, вплетается в общий замысел. Ковры, как музыка, создают разнос настроение, бывают грустные и радостные, тревожные и спокойные. Старинные ковры бесценны. Вот почему так кропотливо восстанавливают мастера их неповторимый орнамент.

Есть на

Хамидие и ряды пряностей — Взурие. Это царство трав. А какие запахи?.. Было время, когда из-за специй велись войны, снаряжались экспедиции из Европы. И сегодня без специй немыслима сирийская кухня. Вот коричневатый порошок бхарат — лучшая приправа к мясу и рыбе. Лепестки шафрана, добавленные в плов, придают ему золотистый оттенок. Белые корешки имбиря сделают ароматным тесто. А разве можно обойтись без мускатного ореха, тмина или мяты?.. Взурие — не просто рынок, это нарядная аптека. Так, цветочный чай — згурат снимет головную боль, успокоит боль в желудке. Напиток из красных цветков гибискуса — каркаде регулирует давление. Любителям экзотики предложат растертую в порошок сухую ящерицу — саканкур. Смешанная с медом, она повышает тонус. А дым от нагретого камня «хаджар» снимет сглаз и порчу. Ну и, конечно, ни одна женщина не пройдет мимо лавок с хной и басмой — лучшими естественными красителями.

Мельтешит пестрая толпа, в основном — мужчины. Базар, покупки традиционно — их семейная обязанность. Изредка мелькают татуированные лица бедуинок. У лавок с сувенирами толпятся туристы. Зазывают покупателей продавцы. Позванивают стаканами торговцы напитками. И вдруг среди этого торжища передо мной, словно мираж, возникает мраморная коринфская колоннада — руины римского храма Юпитера. Когда-то его воздвигли на месте древнего арамейского храма Хадада. Теперь здесь стоит Золотая мечеть Омейядов — слава и гордость Сирии.

Двери мечети открыты для всех в любой день, кроме пятницы. Я снимаю обувь, прячу волосы под покрывало и вступаю в обширный двор. Тотчас вся суета мира, пыль, гам и шум остаются за порогом. Мраморный пол блестит, словно зеркало. Пахнет розовой водой. Тихо... Только блеск фонтана и шепот молящихся... Самый высокий из трех минаретов мечети носит имя Иисуса. Как убеждены верующие, в день Страшного суда Иисус сойдет на землю, чтобы сразиться с сатаной. Ислам почитает всех библейских пророков, считая их предтечами Мухамеда.

В молитвенный зал ведут двадцать два входа. Аскетизм интерьера возвращает к истокам ислама, родившегося в бедной Аравийской пустыне. Строгий амвон из белого мрамора.

 

По стенам, в нишах, — тома Корана. Многочисленные часы напоминают о бренности жизни. Мягко светится мозаика окон... Все тут располагает к раздумьям и молитвам. Многие впадают в транс — сладкое и жуткое состояние «исчезновения в Боге и в Вечности»...

В Дамаске сотни мечетей. Некоторые считают самой изящной мечеть Сулеймание, с «кружевными» каменными балкончиками. Другие отдают предпочтение Зеркальной Мечети, где погребена внучка Пророка — Зейнаб. Выложенная голубыми изразцами, мечеть необыкновенно легка, грациозна. За ажурной решеткой, отполированной тысячами губ, покоится саркофаг Зейнаб, заступницы больных, страждущих и бесплодных женщин. Решетку гладят ладонями, целуют, прижимаются лбом, шепча свои просьбы. А вокруг сидят, уставясь в одну точку или читая Коран, седобородые старцы, словно сошедшие с полотна «Явление Христа народу».

Сирийцев отличает веротерпимость. Десять процентов населения — христиане. По воскресеньям к голосу минаретов присоединяется протяжный и печальный звон колоколов церквей. Одна из них — храм Иоанна Златоуста — рядом с нашим домом. При храме открыто представительство Московской Патриархии. Настоятель храма — отец Михаил, молодой выпускник Московской духовной академии, в прошлом кандидат физико-математических наук.

Христианские кварталы узнают по шпилям колоколен и черепичным крышам. Кроме арабов, в Сирии живут армяне, курды, черкесы. Прежде было много евреев, но теперь они почти все уехали... Сирия — исламская страна.