Журнал «Вокруг Света» № 5 за 2005 год (2776)
Шрифт:
Извозчики оставались безраздельными хозяевами московских улиц почти три столетия. Лишь в сороковых годах XIX века в Москве появились «линейки» – экипажи для перевозки нескольких седоков по постоянному маршруту – «линии». В 1872 году запустили конно-железные дороги – «конки», в 1899 году – трамваи. Но это не решало транспортных проблем Москвы, в которой к началу XX века население перевалило за миллион жителей.
А тем временем во многих европейских городах проблемы с транспортом были уже решены: в Будапеште, Глазго, Бостоне, Париже пустили поезда по подземным дорогам. Не говоря уже о Лондоне, в котором метрополитен успешно работал с 1863 года. Идея подобного транспорта стала очевидной и для России, но ее воплощение растянулось на долгие годы, отмеченные
Ко Всемирной промышленной выставке 1900 года в Париже открыли метрополитен. Идея проникла в Россию, и уже в следующем году появились первые проекты «электрической железной дороги большой скорости внеуличного типа» для Санкт-Петербурга и Москвы. Большой тогда считали скорость 10– 20 км/ч – скорость движения трамвая. Смелые идеи инженеров поначалу поддержали некоторые предприниматели и чиновники, но денег на их реализацию в казне не оказалось.
Первые проектировщики делали метро по преимуществу открытым. Тоннели составляли меньшую его часть, большинство же линий планировали пустить по эстакадам, неглубоким траншеям или насыпям. Тому есть ряд причин, но главное – к настоящей подземке люди были не готовы, сама идея – путешествовать под землей – казалась кощунственной. Кроме того, в стране отсутствовала техника для проходки тоннелей, да и цели создания метрополитена представлялись несколько иными, нежели сейчас. Его планировали грузовым. Центр города служил большим складом, откуда товары развозили в разные стороны. Чтобы разгрузить большой город, и годилось метро.
Население Москвы приближалось к 2 млн. В 1912 году московские власти вспомнили о метрополитене и сами организовали разработку проекта. Выпущенный специалистами городской управы документ «Основные положения проекта» учитывал радиально-кольцевую планировку Москвы, предусматривал создание трех первоочередных диаметров и линии по Садовому кольцу в отдаленной перспективе. Намерения властей на этот раз оказались самыми серьезными, но началась Первая мировая война, затем – революция, сразу перешедшая в Гражданскую войну.
После Гражданской войны новая власть вернулась к градостроительным планам Москвы, которая в 1918 году стала столицей государства. Теперь ей предстояла генеральная реконструкция, и среди приоритетов – строительство метро. Реанимацию проекта метрополитена поручили Управлению московских городских железных дорог (МГЖД), в частности инженерам С. Розанову и К. Мышенкову. Семен Розанов был единственным в России специалистом, имевшим опыт метростроения: он несколько лет работал в Париже. С 1925 по 1930 год в МГЖД разработали эскиз, по существу повторивший проект 1912 года. Но в отличие от него новый вариант прятал метро под землю, чтобы не мешать уличному движению.
Проект МГЖД предусматривал четыре диаметральные линии через центр и одну по Садовому кольцу общей протяженностью 50 км. Во время этой работы Мышенкова и Розанова арестовали как врагов народа.
После десятилетий голода и разрухи население в Москве опять стало расти и к началу 30-х годов достигло 4 млн. человек. О значении транспортной проблемы столицы говорит тот факт, что ее обсуждали руководители страны на пленуме ЦК ВКП(б) в июне 1931 года. Наряду со строительством канала Москва—Волга постановили, что «повседневная работа по улучшению городского транспорта не разрешает в целом общей проблемы транспорта в столице… поэтому необходимо немедленно приступить к подготовительной работе по сооружению метрополитена в Москве как главного средства, разрешающего проблему быстрых и дешевых людских перевозок». Сказано – сделано.
Куратором стройки назначили Лазаря Кагановича. Это был человек без всякого образования, но незаурядного ума, деловой хватки и абсолютной беспощадности. Он входил в президиум ЦК партии, что позволяло ему в кратчайшие сроки по своему усмотрению решать задачи больших масштабов и сложности. О власти Кагановича ходили легенды. Чего только стоит история о том, как по его приказу павильон Арбатской станции (мелкого заложения) перенесли с внутренней стороны Бульварного кольца на внешнюю за одну ночь.
Метрострой, или Управление государственного строительства по проектированию и сооружению Московского метрополитена, учредили 23 сентября 1931 года. Его возглавил Павел Ротерт, опытнейший гидростроитель, руководивший созданием Днепровской гидроэлектростанции.
Первые метрополитены мира
Первую подземку построили в Лондоне в 1863 году. Это была линия из семи станций между улицами Паддингтон и Фаррингтон длиной 3,6 км, где с промежутком в 15 минут курсировали паровозы. Первое метро, или tube – труба, как его прозвали англичане, проходило по неглубоким тоннелям и открытым траншеям. В 1890 году под землю спустили поезда на электрической тяге. С этого момента метро стало очень выгодным предприятием, и его начали строить в переполненных мегаполисах по всей планете: 1868 год – Нью-Йорк, 1896-й – Будапешт и Глазго, 1897-й – Бостон, 1900-й – Париж, 1902-й – Берлин, 1907-й – Филадельфия, 1912-й – Гамбург, 1913-й – Буэнос-Айрес, 1919-й – Мадрид, 1924-й – Барселона, 1925-й – Афины, 1926-й – Сидней, 1927-й – Токио, 1933-й – Осака. В 1935-м подземкой обзавелась Москва.
В первую очередь инженеры решили прокладывать линию от Сокольников, через Каланчевскую площадь с ее тремя вокзалами до Крымской заставы. В ноябре 1931 года во дворе неприметного домика на Русаковском шоссе (ныне дом 13а по Русаковской улице) был заложен участок «для изучения особенностей сооружения тоннеля закрытым способом в натурных условиях».
Строительство подземки началось, но неясным оставался целый ряд важнейших вопросов, которые решали по ходу дела: глубина заложения некоторых станций и путевых тоннелей, способы проходки горных выработок и доставки пассажиров с поверхности на перроны станций. Сначала решили обойтись открытым способом прокладки тоннелей, который возможен при их неглубоком заложении – не более 12—15 метров от поверхности. При открытом способе роют траншею, обделывают тоннель и засыпают грунтом. Когда на опытном участке повредили трубы водопровода и канализации, поняли, что такой вариант подходит не везде и надо вести тоннели глубже, а значит, проходить их придется закрытым способом, как шахты.
Под землей метростроевцев поджидало немало сюрпризов: выпучивания и вывалы грунта; прорывы подземных вод и мокрого песка – плывуны; провалы в подземные полости – карстовые воронки. Грунтовые воды московского подземелья особо агрессивные, они способны разъедать железо и сталь, бетон и чугун.
Первые три года строительство мало продвигалось вперед, постоянно буксуя в чересполосице московских недр. К концу 1933 года сделали 6% намеченных работ. Лишь тогда поняли, что план срывается и надо форсировать события, а для этого коренным образом нужно менять технологии проходки тоннелей и механизацию работы. В 1933 году в Англии купили проходческий щит – машину, которая вгрызается в землю, оставляя за собой готовый тоннель. Когда 130-тонный агрегат собрали на площади около Большого театра, люди смотрели на него как на диво, мало кто верил, что такая махина заработает. Потом щит разобрали и спустили под землю на участок площадь Свердлова – площадь Дзержинского, который нельзя было пройти вручную. Машина успешно работала под управлением двух англичан.
В щит поверили, и по английским чертежам изготовили русский вариант. Стремясь запустить машину к 1 Мая, ее наскоро собрали и поставили в шахту под площадью Дзержинского. Какое-то время все шло нормально, но затем тоннель стало затапливать, насосы не справлялись и мокрые с утра до вечера люди бетонировали щели и трещины. Приближался плывун под рекой Неглинкой, который грозил большими авариями, в том числе разрушением ветхого коллектора реки, которая хлынула бы в тоннель, а расположенные наверху здания Малого театра и «Метрополя» рухнули бы вниз. Пришлось срочно переходить на кессонный способ строительства. В тоннель накачивали сжатый воздух, чтобы удержать мокрые пески и обрушения сводов. Люди проходили в забой и выходили через шлюзовые камеры. Медики настаивали на строгом соблюдении режима шлюзования и пребывания под высоким давлением, но разве комсомольцев удержишь, они рвались вперед, нарушая технику безопасности, и расплачивались за это кессонной болезнью.