Журнал «Вокруг Света» № 5 за 2005 год (2776)
Шрифт:
Что касается женской рыбалки, тут главная трудность заключается в однообразии и утомительности: из бревен и глины сооружается нечто похожее на плотину – сразу с двух сторон, чтобы перекрыть речушку. Босиком, стоя по щиколотку в грязной жиже, из образовавшейся запруды подручными средствами вычерпывается вода (чтобы взбодриться, девушки во все горло распевают незатейливые песни). Когда участок наконец мелеет, все живое собирается со дна в корзины. Разнообразием «улов» не отличается: крабики, пресноводные моллюски, сомики величиной с ладонь. За четыре часа такой работы набирается меньше, чем полкорзины. На всю деревню маловато, но и на том спасибо. К обеду все возвращаются в деревню. Мужчины, если Лес был к ним щедр, притаскивают несколько убитых обезьян. Все вокруг оживляются, на маленьких лицах – улыбки (сегодня вечером будет праздник, объясняет Гадек).
В одной из хижин с утра приготовлен индуму (высокий там-там) и ритуальные погремушки на ноги. Один из стариков приступает к разделыванию тушек, закрепив их предварительно на шесте (улов и добыча заранее разделены поровну между семьями). Затем женщины приступают к готовке: на Эбембе, жену вождя, возлагается ответственность за самое изысканное блюдо: длинных и жирных белых личинок, покрытых острыми длинными щетинками коричневого цвета. От щетинок и надо избавиться прежде, чем подавать личинок на стол. В корзину засыпается куча горячих углей – с таким расчетом, чтобы полностью покрыть живую «еду». Потом все это тщательно перемешивается. Щетинки сгорают. Гусеницы вытаскиваются из корзины, пересыпаются зеленью, и все – кушать подано. По вкусу это угощение напоминает вяленых креветок.
Мужчины неторопливо обсуждают прошедшую охоту, покуривая какую-то лесную травку, завернутую в лист неизвестного растения, и между делом поджаривая на костре обезьянью печенку, которая свисает с длинной и тонкой палки (представители противоположных полов едят в пигмейском обществе отдельно, но одновременно). В последние десятилетия цивилизация подарила экваториальным «лесовикам» металлический котелок, нож и кое-что из одежды, в которую стараются «заворачивать» детей. В остальном все по-прежнему. Как и прежде, трапезничающие собираются в круг, где в центре на листьях маранты разложена нехитрая пища. Жуют молча, лишь поблагодарив богов за дары, которые дал сегодня Лес. Что есть – то есть, чего нет, значит, так и надо.
А не хватает многого. Например, в большом дефиците соль. Мы знали об этом и прихватили с собой пару пачек – в подарок, для снятия психологического напряжения между гостями и хозяевами, и наш расчет оказался верен. К вечеру второго дня пребывания в Лесу пигмеи стали нашими искренними друзьями.
Вечером у большого костра начинает свой витиеватый перестук индуму. Сначала вождь, за ним какой-то другой пожилой человек облачаются в ритуальные одежды и принимаются танцевать буму – танец во славу богов, Леса и животных. Женщины на несколько ладов подпевают, импровизируя и подстраиваясь под барабанные ритмы.
Пигмеи дали нам понять, что это только верхушка «пирамиды», что для особо важных случаев у них есть еще один танец, но они при нас не станут его исполнять, поскольку он опасен для больших – особенно в лесу.
– Он выражает наши взаимоотношения с Лесом. Для нас это не страшно. Для вас – да, – заявил вождь и прекратил разговор на эту тему. К полуночи праздник закончился, и все настолько устали, что повалились спать чуть ли не там, где их сморило. Та ночь прошла спокойнее прочих.
Долго на одном месте пигмеи никогда не задерживаются. По нескольку раз в год они покидают дома, выстроенные лишь недавно, собирают нехитрый скарб и уходят дальше в глубь и глушь тропических зарослей по тропам, известным им одним. Крошечные брошенные селения быстро зарастают растительностью – через месяц их уже ни за что не найти.
Впрочем, как уже вскользь говорилось, в XXI веке у пигмеев появились и иные постоянные маршруты, кроме лесных. Все чаще они нанимаются к банту на сезонную уборку плантаций – помогать лесным компаниям расчищать территории под вырубку. Они же подсказывают, где древесина самая ценная. Среди «маленьких людей» практически не осталось тех, кто в той или иной степени не прикоснулся бы к цивилизации. И это, увы, неизбежно приведет к исчезновению традиционного образа жизни целой этнической группы, который, по общему научному мнению, является самым древним на Земле: он соответствует каменному веку.
С точки зрения «большого мира» «больших людей», маленький мир пигмеев и молод и стар одновременно. Европа знала слово «пигмей» (от греческого «кулачок», или, возможно, «расстояние от кисти до локтя» – получается своеобразный «мужичок с локоток») еще в эпоху расцвета классической Греции. Мифы полны рассказами о вражде вышеупомянутых «локотков» с журавлями, питавшими к ним исконную вражду, а также о нападении этих карликов на Геракла.
Геродот (V век до н. э.) говорит о пигмеях уже более конкретно и серьезно – якобы некая экспедиция, задавшаяся целью найти истоки Нила, попала в плен к низкорослому злобному племени и навеки сгинула в лесу (спасся только один юноша, который и рассказал обо всем). Впрочем, позднейшие ученые – такие как Страбон и Плиний Старший, опять «скатываются» к сказкам: у первого племя коротышек живет среди других столь же диковинных народов – полупсов, гнездоухих, безустых, крючкопалых и так далее, а второй помещает их место обитания в толщу болот.
Неудивительно, что с античных времен и до XIX века негрилли (то есть «маленькие негры» – второе название пигмеев) считались существами сугубо легендарными. Однако уже Ливингстон в ходе своих неутомимых странствий по Центральной и Южной Африке получает от «обычных» негритянских племен вполне четкие сведения о них. А вскоре немцы стали первыми европейцами, встретившимися (во всяком случае, в новую эру) с живым пигмеем.
Средний рост африканского «карлика» составляет 144—146 см для мужчин и 136—138 для женщин. Нос обычно широк, имеет треугольную форму, губы тонки, кожа гораздо светлее, чем у тех же банту (результат многовековой жизни под сенью леса!). Кроме Африки пигмейские племена живут также на Андаманских островах (помните Тонгу из «Знака четырех» Конан Дойла?), в Зондском архипелаге, кое-где в Индокитае и на Филиппинах. До какого-то момента одна из групп проживала и на Цейлоне (знаменитые ведды), но к настоящему моменту они, похоже, вымерли под натиском сингалов.
Относительно причин «карликоватости» этих людей велись и ведутся споры в широком спектре мнений: одни говорят о слишком малом объеме неживотной пищи, потребляемой пигмеями (то есть о белковом перенасыщении), другие упирают на замкнутость среды их обитания, «располагающую» к малым размерам, третьи усматривают здесь глобальные генетические причины очень древнего происхождения.
Андрей Гудков | Фото автора
Досье:
Московские недра: пути и перекрестки
В Московском метрополитене, как в машине времени, можно отследить вековую российскую историю и пронестись по дням такой далекой давности, когда в конце XIX века «конкурентоспособные» трамваи и конки буквально задвинули идею столичного метростроя. От создания проекта «дороги внеуличного типа» до его последующего воплощения прошло более тридцати лет. Пуск первой очереди метро «Сокольники – Парк культуры» состоялся 15 мая 1935 года. Именно эта линия протяженностью 11,2 километра положила начало современным подземным коммуникациям, по которым сегодня осуществляется более половины столичных перевозок.