Журнал «Юность» №07/2024
Шрифт:
Дни напролет он печатал одно и то же:
«НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ»,
Страна переживала экономический кризис, поэтому Правительство не могло позволить себе, чтобы все неконтролируемые желания граждан исполнялись.
Олег ненавидел работу. Она была скучной, неинтересной и лишенной души. А ему хотелось заниматься чем-то другим. Творить и создавать нечто, не скованное навязанными рамками и не спрятанное за серым бетонным забором. Поэтому последние месяцы ему не давало покоя одно желание. Желание бросить эту бессмысленную работу, плюнуть на все и отправиться куда глаза глядят, чтобы целиком посвятить себя творчеству и поиску истины.
Но каждый раз, стоило подумать об этом, ему приходило письмо с одним-единственным словом – «НЕТ». Вполне возможно, он сам напечатал его.
– Скучно! – снова подумал Олег и прекратил печатать.
Затем он посмотрел на коллег, продолжавших смиренно сидеть за рабочими столами и стучать по клавиатурам: «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ», «НЕТ». На секунду Олегу стало тошно от увиденного. Голова закружилась, дыхание сперло, а сердце бешено застучало. Вдруг Александр, сидевший рядом, протянул Олегу бумажный листок со словом «НЕТ». Олег несколько раз перечитал ненавистное ему слово, а затем схватил печатную машинку, вскочил на стол и закричал во весь голос:
– СКУЧНО!
Кто-то из коллег перестал печатать и удивленно посмотрел на Олега, стоявшего на столе. Другие отвлеклись лишь на секунду, а потом продолжили печатать дальше. Олег посмотрел на испуганные глаза, а затем метнул печатную машинку прямо в голову
– Этот подход существенно снизит наши издержки и увеличит эффективность работы, – хохоча, сказал он за обедом.
Печатная машинка врезалась Александру прямо в лоб. Раздался хруст. После чего он закричал от боли и повалился на пол.
Из раны хлынула ярко-алая кровь.
Через мгновение в зал вошли несколько охранников. Они тут же скрутили Олега и увели его в ближайшее отделение для допроса. Руководство вызвало уборщицу. Она была на месте уже спустя пару минут. Но, подойдя к рабочему столу Александра, чтобы стереть пятно крови с пола, она закричала. На крик сбежались все сотрудники с этажа. Они обступили испуганную уборщицу, чтобы узнать, что произошло, и тоже закричали.
Начался хаос.
Люди впадали в истерику, плакали, кричали, сходили с ума, прятались под столами и звали на помощь.
Когда всех вывели из зала, пришел директор Комитета Перспектив. Он подошел к рабочему столу Александра и посмотрел на пол. Тут же по его спине пробежали мурашки.
Кто-то кровью написал:
«ДА».
Я хотел стать дождем
Я хотел стать дождем. Не птицей, которая бесцельно парит в небе и гадит на головы зазевавшихся прохожих. Не деревом, которое однажды превратят в книгу какого-нибудь писаки. И даже не человеком. Я был им когда-то, и мне не особо понравилось.
– Значит, дождем? – уточнил парень, представившийся проводником.
Вообще-то, он больше смахивал на таксиста, чем на работника небесной канцелярии. Невысокого роста. С большим выпирающим животом, лысиной и редкой бородой. В спортивном костюме, поношенных кроссовках и мятой кепке.
Мы сидели в довольно большом помещении. Когда-то его наверняка можно было назвать уютным, но это время осталось далеко позади. Стены, покрытые облупившейся светло-голубой краской, украшали выцветшие репродукции. Под потолком монотонно жужжал вентилятор, гоняя по помещению духоту. Старые металлические столы утопали в бумагах и папках. Повсюду сновали проводники, мало чем отличавшиеся от обычных банковских клерков.
– Итак, ты уверен? – не отставал от меня парень.
Он откинулся на скрипучем стуле, промокнул лоб салфеткой и затушил сигарету о пепельницу, уставив в меня тяжелый пристальный взгляд.
Я кивнул.
– Просто это немного странно, – сказал он. – Обычно люди выбирают что-нибудь другое. Например, стать известным, богатым, переспать со всеми красотками мира. Бывают, конечно, исключения. На прошлой неделе один паренек попросил сделать его львом, прикинь?..
Он засмеялся, но смех быстро перешел в кашель. Проводник сплюнул в бумажный стаканчик из-под кофе кусочек легких и уже спокойно договорил:
– Но чтобы кто-то хотел стать дождем… Такого еще не было. Поэтому придется немного подождать.
Началась возня с документами, во время которой он лишь изредка поглядывал в мою сторону. Наконец он отбросил ручку и глубоко вздохнул. Размял пальцы. Посмотрел на часы. Зевнул.
– Может, расскажешь, почему именно дождь?
Он достал из пачки очередную сигарету и, чиркнув зажигалкой, выпустил в меня облако дыма.
– Наверное, потому, что дождь может коснуться всего, – ответил я. – Он не ограничивает себя формой и смыслом. Он питает, очищает, утоляет жажду, смывает грязь. Он может быть нежным, а может быть грубым. Он не знает границ. Он свободен, он просто есть и все. Он…
Я посмотрел на проводника: он зевал во весь рот.
– Ой, прости… – прикрыл он рот рукой, заметив, что я замолчал и гляжу на него. – Ты не мог бы повторить последнюю фразу?
– Он свободен. Он просто…
– Ах да, точно, – перебил он меня. – Дождь… Ну что ж, дождь так дождь.
Он поставил галочку для подписи, развернул ко мне документы и протянул дешевую шариковую ручку.
Мария Свешникова
Журналист, специализируется на культурной и социальной тематиках. Автор нескольких книг: исследования нескольких поколений священнических семей «Поповичи», сборника рецептов соусов и десертов «Соусы Манюшес». И повести «Дневник неофита: исповедь новичка», опубликованной под псевдонимом Манюшес.